Джайлс Кристиан - Кровавый глаз

— Сигурд! Англичане уже и там! — указал старый Асгот копьем в сторону моря, где над волнами плясали десятки огоньков.

Рыбацкие лодки, набитые людьми с факелами в руках, качались в опасной близости от «Змея» и «Лосиного фьорда».

— Сукины дети собираются сжечь наши корабли! — закричал рулевой «Змея» Кнут.

Он попробовал было выбежать из строя, но воин, стоявший рядом, схватил его за руку и покачал головой.

Эльхстан издал звук, похожий на смех. Я обернулся и увидел, что старик присел на корточки за стеной щитов и со странной улыбкой на лице наблюдал за тем, как из темноты появлялись англичане, материализуясь в бурлящую массу щитов, шлемов и стальных лезвий.

— Дядя, ты обещал привести меня в землю монахов и крестьян, — с укором промолвил Сигурд. — Из десяти мужчин только один воин, говорил ты. Но эти выродки ничуть не похожи на монахов.

Улаф пожал плечами и проворчал:

— Ярл, все здорово изменилось с тех пор, как я побывал здесь в последний раз. Как-никак прошло уже десять лет.

Сигурд сплюнул и приказал:

— Кнут, возьми десять человек и поднимись на корабли. Если они сгорят, нам конец.

Тот кивнул и вместе со своей командой побежал по полосе прибоя. По веревкам, свисающим с носов кораблей, они забрались на дракары.

— Так, ребята, а теперь давайте послушаем шум! — крикнул Сигурд.

Скандинавы принялись стучать мечами о щиты, и ночь огласилась ритмичным грохотом.

— Вот так! Разбудим богов! Пусть наши деды в Валгалле услышат боевую песнь внуков! Пусть старик Тор нам завидует! — громыхал Сигурд. — Покажем ему, как мы умеем делать гром!

Англичане были уже в пятидесяти шагах от нас и также выстраивались в боевую линию. Кое-кто из них тоже начал стучать мечами о щиты. Несмотря на лунный свет, разобрать отдельные лица я не мог, но по одним размерам колышущейся людской массы чувствовал, что нам предстояла страшная битва.

— Почему англичане не стреляют? — услышал я сквозь шум вопрос Бьярни и осознал, что в нас действительно больше не летят стрелы.

Я оглянулся на «Змея» и «Лосиный фьорд». Кнут и горстка воинов выстроились на палубах, подняв щиты. Они даже водрузили на носах кораблей изображение Йормунганда, хотя теперь уже было слишком поздно отпугивать злых духов земли.

— Они еще не захватили корабли, — с надеждой пробормотал я.

Всего от одного метко брошенного факела просмоленная древесина вспыхнет как солома. «Змей» и «Лосиный фьорд» поднимутся в ночное небо яркими кострами.

Прищуренные глаза Сигурда превратились в узкие щелки. Я догадался, что он старается понять, почему англичане медлят, не торопятся столкнуть нас в море.

— Достаточно, ребята! — приказал ярл и высоко поднял большой круглый щит.

Один норвежец продолжал колотить мечом по щиту. Предводитель прикрикнул на него, и он затих.

— Костяная твоя голова, Кон, — прошипел Черный Флоки.

Сигурд шагнул вперед, и плотный строй сомкнулся у него за спиной.

— Вы пришли сражаться? — крикнул он по-английски, обращаясь к теням, видневшимся у подножия холма. — Или же собираетесь тупо стоять здесь, словно долбаные деревья?

Его голос отразился от скал и смешался с шумом прибоя. Ответа не было.

— Ну как, англичане? У меня есть вкусный мед!

Ему навстречу пошел человек, фигура которого сперва терялась во мраке.

— Я пришел, чтобы поговорить с тобой, язычник, — сказал высокий англичанин в дорогих доспехах, с длинными гладкими усами. — Затем можно будет и сразиться, если ты захочешь.

— Разговоры — удел женщин! — рявкнул Сигурд.

— Как и плач по убитым, язычник, — продолжал англичанин. — Именно это предстоит вашим женщинам, если у вас хватит глупости отказаться от возможности закончить дело миром. Выйди вперед, скандинав. Я встречу тебя на полпути.

— Не ходи, ярл, — предупредил Улаф, когда-то научивший Сигурда языку англичан. — Тебя убьют.

Ярл постоял, взвешивая шансы, затем распрямил широкие плечи, сплюнул и двинулся дальше.

— Пойду я, мой господин! — словно со стороны услышал я собственный голос.

Сигурд обернулся. Я вышел из строя, и брешь тотчас же сомкнулась у меня за спиной.

— Позвольте мне переговорить с англичанами. Я знаю их язык лучше вас, господин, и сразу же учую ложь.

Предводитель кивнул, указал щитом вперед и сказал:

— Ступай, Ворон. Лети в поисках правды.

Я убрал меч в ножны, направился к англичанам, по-прежнему прикрываясь круглым щитом, подошел ближе и узнал того самого всадника с прямой спиной, который остановил нас на выходе из деревни. Слева от него стоял мускулистый мужчина с серебряными браслетами на руках.

— Ты будешь говорить за своего предводителя? — спросил англичанин.

— Нет, только слушать, — ответил я. — Он сам скажет за себя, когда я передам ему ваши слова.

Воин кивнул, провел рукой по желто-песчаным волосам и назвал себя:

— Я Эльдред. Это моя земля. — Он взглянул на мой меч и продолжил: — Вы чужеземцы, пришедшие с оружием в руках, поэтому представляете опасность для людей, которые ищут у меня защиты. — Эльдред дернул головой в сторону запада, потом склонил ее набок. — У нас и без того достаточно хлопот с валлийцами. Вы принесли моим людям угрозу?

— Такую, размеры которой вы себе даже не представляете, — смело заявил я, глядя ему прямо в глаза.

Мне пришлось стиснуть рукоятку меча, чтобы унять дрожь в руке. Уголки губ Эльдреда, скрытые длинными усами, искривились в намеке на улыбку.

— Я мог бы сказать всего одно слово, и ваши корабли заполыхали бы огнем. Но ты ведь это и сам знаешь, правда?

— Без кораблей у нас не осталось бы выбора, кроме как сражаться до тех пор, пока мы не падем сами или не пройдемся по вашим трупам, — сказал я. — Вам когда-нибудь приходилось видеть ту смерть, которую могут посеять сорок скандинавских воинов, одетых в кольчуги и вооруженных мечами? — Я показал на наш строй. — Это лучшие бойцы из всех живущих на свете.

— Ты говоришь слишком много для того, кто пришел только слушать. Твой английский слишком хорош для язычника, — нахмурился Эльдред и погладил усы. — Быть может, мне удастся убедить тебя в том, что я пришел сюда, настроенный как на войну, так и на мир. — Он обернулся и приказал: — Маугер, освободи северного медведя.

Коренастый воин почтительно кивнул, скрылся в темноте и вернулся через минуту, толкая перед собой человека, руки которого были связаны за спиной.

— Брам!

В мерцающем свете английских факелов я разглядел, что лицо и борода прихрамывающего здоровяка потемнели от крови, а распухшие глаза превратились в щелочки.

— Быстро бегать я никогда не умел, парень. Ноги у меня все равно что чертовы поленья, — проворчал он, стыдясь своих связанных рук.

Маугер подтолкнул его вперед. Я выхватил меч, перерезал веревки и отправил Брама к Сигурду.