Джайлс Кристиан - Кровавый глаз

— Это животное убило двоих моих воинов, — сказал Эльдред, поднимая брови. — Но в знак доброй воли я сохранил ему жизнь.

Я подумал, что он говорил правду. Эльдред имел полное право отомстить за своих людей кровью Брама.

— Итак, язычник, теперь ты готов слушать? — тихим голосом спросил этот человек.

Я убрал меч в ножны и окинул взглядом строй англичан. Он был гораздо длиннее нашей линии и местами имел четыре человека в глубину.

Я отрывисто кивнул и сказал:

— Слушаю вас.

— Итак, Ворон, англичане пришли сражаться или как?

Глаза Сигурда сверкали в темноте. Воины стояли плечом к плечу, подняв раскрашенные круглые щиты, сжимая мечи и секиры, жадные до человеческой плоти.

— Его зовут Эльдред, — сказал я. — Он олдермен [5] Олдермен — в средневековой Англии наместник короля в шире (графстве). и приходится кузеном королю.

Ярл поджал губы и поинтересовался:

— Какому еще королю?

— Эгберту, королю Уэссекса, — объяснил я.

— Подумать только, настоящему королю! — презрительно фыркнул Сигурд. — Я должен облобызать ему руку прямо сейчас или могу сперва ее отрубить? — громко спросил он по-английски.

— Передай этому Эльдреду, что мы хотим сразиться с королем, а не с его псом! — крикнул Улаф.

— Ярл, он говорит, что ваша слава разрастается как буря. Вы разбудили страх в сердцах людей и вложили молитвы в дрожащие губы детей Господа.

Сигурд усмехнулся, услышав эти слова, потом спросил:

— Этот человек хочет со мной сразиться или потрахаться?

— Он хочет с вами выпить, господин, — сказал я. — Эльдред приглашает вас к себе в зал, чтобы угостить медом и обсудить условия торговли.

Сигурд откинулся назад и затрясся в хохоте, рожденном в глубинах его живота.

— Кузен короля хочет со мной выпить, да? Клянусь сиськами Фрейи, эти англичане — странный народ! Выпить? — Он оглянулся на своих людей, снова повернулся ко мне и пригвоздил к месту ледяным взглядом. — Передай Эльдреду, чтобы он шел играть с яйцами своего кузена-короля и оставил меня в покое. Он заявляется сюда, угрожает спалить мои корабли, а после этого ждет, что я отправлюсь к нему в гости и стану пить его мед? Я не шлюха! — рявкнул Сигурд. — Ха! Скорее я доплыву до солнца!

— Господин, у него много воинов, — тихо промолвил я. — Англичане сожгут корабли. Как мы можем им помешать? Этот Эльдред без колебаний пошлет своих людей на смерть, лишь бы одолеть нас. Я видел это у него на лице.

Сигурд снова посмотрел на норвежцев и задержал взгляд на Браме. Тот стоял, крепко сжимая секиру, скривив в зловещей усмешке окровавленное, распухшее лицо. По одному слову ярла воины все как один были готовы сражаться не на жизнь, а на смерть. Но будет ли этого достаточно, чтобы завоевать славу? Как они смогут навеки сохранить в памяти потомков свой подвиг, если в живых не останется никого, чтобы рассказать об их мужестве у очагов далекой северной родины? Скандинавы будут мертвы, их души отправятся пиршествовать в Зал павших Одина, а враги поведают совсем другую историю.

Ярл нахмурился, подозрительно покачал головой и спросил:

— Что ему от меня нужно, Ворон? Мой янтарь, точильные камни?

Я пожал плечами и сказал:

— Эльдред не пожелал ответить мне, но дал слово, что прикажет своим людям выбросить головешки в море, не станет жечь корабли, если вы согласитесь прийти к нему в зал.

— Он обещал тебе, а не мне. — Сигурд покачал головой и погладил бороду. — Странные наступили дни, Ворон, раз ты просишь меня поверить слову последователя Христа, совсем уж необыкновенные, если я тебя слушаю.

— Какой у нас выбор? — спросил я. — У Эльдреда где-то двести копий.

— Лишь немногие из них — настоящие воины, — презрительно фыркнул ярл. — Остальные предпочли бы пахать свои наделы или сидеть у очага.

Но все равно двести — это было слишком много. Сигурд понимал, что нам нечего надеяться на победу.

— Хорошо, — наконец произнес он и кивнул в сторону англичан. — Передай этому Эльдреду, что я выпью с ним меда. Клянусь Одином, если я почую предательство англичан, то отрублю ему голову.

Когда я в сопровождении Сигурда вернулся к Эльдреду, олдермен выполнил свое обещание. Огни на рыбацких лодках погасли. Дракары снова поглотила темнота. Я потрогал костяную рукоятку ножа, радуясь тому, что суда в безопасности.

— Я Сигурд, сын Гаральда. Кое-кто называет меня Счастливым.

Ярл выпрямился во весь рост и гордо стоял перед знатным англичанином и его угрюмыми телохранителями.

— Это прозвище тебе подходит, — хитро усмехнулся олдермен. — Твои люди должны быть признательны тебе. Их повелитель не из тех, кто готов впустую губить чужие жизни. Особенно когда этим ничего нельзя добиться.

Он высоко поднял руку, я обернулся и увидел, как рыбацкие лодки, полные людей, удалялись от скандинавских дракаров.

Сигурд окинул взглядом воинов, толпящихся вокруг олдермена, но это, похоже, не произвело на него никакого впечатления.

— Мы пойдем в твой зал, Эльдред, но если я увижу там хоть одного раба Белого Христа, то наполню его брюхо сталью.

— Один священник пытался отравить ярла Сигурда, — объяснил я предводителю англичан.

Казалось, олдермен был удивлен. Он нахмурился и погладил длинные усы.

— Шепот Святого Духа, принесенный ветром, способен толкнуть человека на отчаянные поступки, ярл Сигурд, — сказал Эльдред, осеняя себя крестным знамением. — Но я могу заверить тебя в том, что держу своих священников на очень коротком поводке. — Он улыбнулся. — Итак, пошли?

Сигурд громко рассмеялся. Эльдред и его люди изумленно переглянулись.

— Я приду, когда буду готов, англичанин, — произнес ярл, повернулся и направился к своим людям.

Я последовал за ним.

Скандинавы встали строем, который, как мне объяснил Улаф, назывался свиньей. Они развернулись спиной к морю, образовали остроконечный клин и ждали. Воины, готовые к бою, подняли мечи и щиты. Наступало утро. Тусклый свет отражался от воды. Небо уже начинало розоветь на востоке.

Мне не нашлось места в этом строю. Мы с Эльхстаном стояли позади. Ведь я не был воином. Каждый боец должен доверять товарищу, стоящему рядом. Тот обязан держать свой щит поднятым, прикрывать соседа. Его правая рука, сжимающая меч, не может дрогнуть.

— Не знаю, чего ждет Сигурд, — сказал я Эльхстану.

Старик отвернулся и уставился на набегающую волну прибоя, несущую прохладу, от которой меня охватила дрожь. Рыбацкие лодки, грозившие высушенному дереву кораблей Сигурда, уплыли, скрылись из вида. На берегу люди Эльдреда отступили, снова растворились в темноте, превратились в неясные тени, движущиеся на фоне бледной скалы.

— Почему он не идет к олдермену?

Я видел, как ярл беседовал с Улафом. Два железных шлема тускло сверкали над бледной кожей и невидимыми глазами.