Джайлс Кристиан - Кровавый глаз

— Его поведение ранит гордость Эльдреда.

Эльхстан указал на небо, серо-стальное на горизонте, надул впалые щеки и дунул мне в лицо. Я внезапно все понял. Ветер дул с юга. Возможно, следом за ним придет прилив.

Сигурд понимал, что ему вряд ли удастся сдержать натиск англичан хоть на какое-то время, чтобы все норвежцы успели подняться на борт «Змея» и «Лосиного фьорда». Но даже в этом случае идти на веслах против ветра будет очень непросто. Рыбацкие лодки, на которых оставались люди с факелами, конечно же, таятся где-то поблизости. Кроме того, нам придется плыть под дождем огненных стрел, летящих с берега. Мы не сможем быстро вывести высохшие, просмоленные корабли из зоны досягаемости английских луков. Риск был слишком большим даже для Сигурда. Со стороны это выглядело глупым скандинавским упрямством, на самом же деле ярл выгадывал время.

Поэтому мы ждали. Наконец на востоке поднялось солнце, озарило мир чистыми лучами и осветило усталые лица норвежцев. Они по-прежнему держали строй, впрочем, как и люди Эльдреда. Так продолжалось до середины дня, когда ветер утих.

Только тогда Сигурд решительно кивнул и повернулся к своим воинам. Его глаза свирепо сверкнули на осунувшемся лице. Теперь по крайней мере у одного дракара появилась надежда уйти, даже если Эльдред на нас нападет.

— Глум, ты остаешься с кораблями, — приказал ярл и знаком показал команде «Змея», чтобы те приготовились идти с ним.

Воины с радостью повиновались. Они с облегчением закидывали на спины тяжелые щиты, разминали затекшие руки и ноги. Глум перестроил оставшихся людей в меньший, но такой же смертоносный клин.

Сигурд кивнул мне, показывая, что я должен пойти вместе с ним в зал к Эльдреду. Браму он приказал остаться с Глумом, потому что здоровяку сильно досталось. Он хромал, но отказался, изрыгнув поток ругательств, и тоже закинул щит за спину, собираясь идти.

— Оставайся здесь, Эльхстан. Я должен идти с Сигурдом, — сказал я и пожал руку мастера, тощую, словно лучина.

Старый плотник кивнул и стиснул мне плечо. Его водянистые глаза всмотрелись в мое лицо с явной тревогой, даже отчаянием.

— Береги волосы на голове, старик. Я вернусь и проверю, не обратили ли тебя в язычника, — попытался я улыбнуться.

Однако мне было понятно, что на самом деле Эльхстан тревожился не за себя, а за меня. Я поспешил тронуться следом за Бьорном и Бьярни, прежде чем его страхи не стали моими собственными.

Мы поднялись по склону, заросшему березами, папоротником и колючим зеленым утесником, над которым жужжали пчелы, прошли мимо низкорослых дубов, вязов и ясеней и оказались на поляне, покрытой пнями. Именно здесь Улаф, Глум, Флоки и остальные ждали, пока я схожу за мясом. Затем в сопровождении англичан, следовавших в некотором отдалении, мы стали спускаться с холма по раскисшей тропе. Я пожалел о том, что у меня, в отличие от остальных скандинавов, нет копья. Норвежцы втыкали древки в скользкую грязь, чтобы удержаться на ногах.

— Завтра в это время мы уже будем богатыми людьми, — заметил Бьорн брату, когда мы спустились в долину, имеющую форму неглубокой миски, где жили люди Эльдреда.

Несколько домов стояли за невысоким частоколом. Волчья стая жадно разглядывала деревню. Воины ухмылялись при мысли о том, что их ждут здесь еда, серебро и женщины — заветная добыча скандинавов. Ручей местами пропадал под землей и снова появлялся. Как и предсказывал Сигурд, он вытекал из самого сердца селения, где вращал старое мельничное колесо, размеренным скрипом нарушавшее полуденную тишину. Моросил мелкий дождь. Крестьяне ухаживали за скотиной, носили воду и хворост, плели шерсть и шили из льняных холстов одежду. В кузницах гремели молоты, гончары обрабатывали глину, ремесленники трудились с камнем, стеклянными бусами, бронзой, серебром и костью.

— Или богатыми, или мертвыми, брат, — ответил Бьярни, поправляя на спине круглый щит.

Повсюду были разбросаны бревенчатые избы. Дым очагов накрывал деревню одеялом. Сгущались сумерки. Сладковатый запах деревьев, витающий в воздухе, напомнил мне Эбботсенд.

— Кажется, это место подходит для того, чтобы растить малышей, — заметил Улаф, указывая на штабеля бревен и недостроенные дома, видневшиеся на окраинах селения. — Работящему человеку здесь есть чем заняться. Да и земля тут плодородная, — тоном знатока добавил он.

— Мы возводим еще одну церковь. Из обработанного камня! — объяснил Эльдред, покачиваясь в седле и указывая на цоколь высотой по колено, расположенный позади зала, предназначенного для проведения торжеств. — Ведь негоже лепить дом Отца нашего из соломы и свиного дерьма, правда?

Камни, уже лежащие в кладке, напоминали те, из которых была сложена сторожевая башня, торчавшая на холме над Эбботсендом, но другие, громоздившиеся рядом, представляли собой грубо отесанные глыбы.

— Мой каменщик говорит, что на возведение церкви потребуется два года. Это означает, что на самом деле работа затянется года на три-четыре, но древний фундамент очень прочный. В старину умели строить на века. Наверное, вам хочется узнать, что сталось с теми людьми, правда? Великий был народ!

Сигурд вопросительно посмотрел на Улафа, но тот равнодушно пожал плечами.

— Монахи рассказали мне, что раньше здесь был языческий храм, — продолжал Эльдред, почесал коня между ушами и поднял палец. — Да окрепнет царство Господа! — Скандинавы оскалились, и олдермен раздраженно потер голову. — Хотя вас, разумеется, подобные вопросы мало интересуют, поскольку вы прозябаете в темноте.

— Наши боги повсюду сопровождают нас, олдермен, — на хорошем английском языке ответил Сигурд. — Они живут здесь и еще вот где! — Ярл прикоснулся к амулету Одина, висящему на его шее, а потом ударил себя в грудь.

— Я просто хотел сказать, что не желал бы оказаться на твоем месте в Судный день, только и всего, — пробормотал Эльдред, легко соскочил с седла и протянул поводья рабу. — Подождите здесь. Я объявлю о вашем прибытии.

Олдермен исчез внутри внушительного сооружения, стены которого были сделаны из смеси глины, гравия и соломы, а на остроконечной крыше желтели свежие снопы. Сигурд повернулся к своим воинам и прикоснулся пальцами к глазам, ясно предупреждая, что надо быть настороже. Невдалеке стояла группа мальчишек с деревянными мечами. Они восхищенно наблюдали за нами, в то время как взрослые крестьяне продолжали заниматься своими делами, но уже медленнее, двигаясь неторопливо и расчетливо. Их глаза наполнял страх.

«Вы не зря боитесь, — подумал я. — Мне довелось быть свидетелем того, как эти люди безжалостно расправились с такими же селянами, как вы. Они спалили дома, не отличающиеся от ваших. Я видел, что они сделали с Гриффином».