Шарль Монселе - Женщины-масонки

Марианна встала.

– Это все, что вы хотели мне сказать?– холодно спросила она.

– Нет, не все. Я должен сказать еще одно слово.

Он подошел к Марианне.

– Вы осмелились коснуться моей жены,– сжигая Марианну взглядом, сказал он.– Я простил бы вам все, только не это! Разговор, который сейчас у нас был, возможно, будет последним,– запомните его. А главное, хорошенько запомните следующее: или через два часа Амелия будет у меня, или тайна Ордена женщин-франкмасонок станет известна всему Парижу.

Сделав это заявление, Филипп Бейль вышел из комнаты.

У подножия лестницы он встретил поджидавшего его графа д'Энгранда.

Совершенно уверившись, что двери павильона закрылись за Филиппом, Марианна отдернула занавес, за которым скрывались четыре женщины.

Эти четыре женщины были членами Ордена женщин-франкмасонок.

Это были графиня Дарсе, госпожа Гильерми, госпожа Флаша и госпожа Ферран.

Они незримо присутствовали при той сцене, о которой мы только что расскэзэли нашим читателям.

– Что вы скажете? – спросила Марианна, поочередно глядя на каждую из этих женщин.

– Госпожа Бейль предала нас,– прошептала графиня Дарсе.

– Теперь давайте спустимся к ней,– сказала Марианна, глаза которой лучились торжеством.

Читатель уже, конечно, понял, что Амелия действительно попала в сети, которые расставила ей Марианна.

Должны ли мы раскрыть те способы, которыми она воспользовалась? Не достаточно ли мы уже рассказали о тех многочисленных связях, которые повсюду были у Ордена женщин-франкмасонок? И стоит ли объяснять, к примеру, что рассказ Беше тоже был предусмотрен и подстроен?…

Когда Амелия подъехала к павильону в Буленвилье, ее проводили в зал на первом этаже, где она увидела госпожу Гильерми, графиню Дарсе, госпожу Флаша и госпожу Ферран.

Амелия узнала их сразу же, и ее охватил страх.

– Сударыня, скажите, пожалуйста, где я? – спросила она.

– Вы находитесь под нашей защитой,– отвечала графиня Дарсе.

– Но мой муж… Его падение с лошади?

– Нам пришлось воспользоваться этим предлогом, чтобы привезти вас сюда.

– Значит, я не у министра? – с удивлением спросила Амелия.

– Вы у одной из наших сестер.

– У кого же?

– Это вы скоро узнаете.

– Сударыня, сударыня! Что все это означает? Зачем меня обманули? Это что, шутка? Успокойте меня, прошу вас!

– Среди нас вам бояться нечего,– сказала госпожа Гильерми.

– Не в этом дело! Кто-то обманом завлек меня в этот дом, и я не могу, я не должна здесь оставаться!

– Дорогое дитя мое!– заговорила графиня Дарсе.– Ваша воля, по крайней мере, в определенных обстоятельствах вам уже не принадлежит, ибо мы действуем именем нашего Ордена.

При этих словах кровь застыла в жилах молодой женщины.

– Нашего Ордена! – прошептала она.

– Хотя вы и новенькая в нашем Ордене, вы не можете не знать о том, сколь осторожны мы в наших декретах, и тем более о том, что нашими действиями руководит дух премудрости. И ваша тревога – это оскорбление всем нам.

– Но для чего же эти уловки? Разве не явилась бы я добровольно по вызову нашей ассоциации?

– Вы все узнаете,– мягко ответила госпожа Ферран.

– Я обращусь к Великому Магистру!

– Здесь ее власть бессильна. Каждая из сестер имеет право позвать на помощь четырех из нас, и за это мы никакой ответственности не несем.

– Кто же позвал вас?– спросила Амелия.

Четыре женщины не ответили.

– Таким образом, я ваша пленница,– продолжала Амелия.

– Очень ненадолго.

– Но мое отсутствие удивит моего мужа.

– Мы подумали обо всем, так что это соображение нас не тревожит.

– Что ж,– сказала Амелия,– я в вашей власти; подожду, когда вы освободите меня добровольно.

Оставшись одна, Амелия попыталась проникнуть в окружавшие ее тайны. Прежде всего она подумала: «А что, если Филипп выдал тайну, которую я ему доверила?» Что если в тот самый час, когда ради него она шла на все мучения, на бесконечные угрызения совести, в то самое мгновение, когда ради него она принесла лживую клятву на Евангелии, он, гордый и легкомысленный, допустил, чтобы в душе его взяли верх неосторожность или скептицизм?

«Кто знает, не поставили ли сейчас и ему западню? – спросила себя Амелия.– А если он попадется в эту ловушку, чего только не потребует от меня Орден за мою вину?»

Эта мысль непрерывно мучила ее более часа.

Комната, в которой заперли Амелию, была, как мы уже сказали, на первом этаже. Окно, недавно забранное железной решеткой, выходило во внутренний двор. Обстановка была простая: у одной стены стоял книжный шкаф, на другой была коллекция оружия.

Эта коллекция оружия в доме, принадлежащем женщине, была явлением, столь необычным и столь многозначительным, что не могла не привлечь внимания Амелии.

При виде оружия у нее возникло страшное подозрение: действительно ли она в доме у женщины?

Но это подозрение исчезло, когда она вспомнила о том, сколь почтенной женщиной является госпожа Гильерми, да и другие женщины, составлявшие ее стражу.

Однако она внимательно рассмотрела всю коллекцию; оружие отличалось великолепной художественной работой.

Внезапно Амелия с удивлением остановилась, увидев герб: она сразу узнала герб семьи Тремеле.

На шпаге, которую она сняла со стены, действительно был шифр Иренея.

Это имя, внезапно возникшее у нее в памяти в таком месте и при таких обстоятельствах, вызвало у нее печальное воспоминание.

«Этого человека предназначила мне в супруги моя мать,– подумала Амелия.– Он был человеком нашего круга. С ним моя жизнь прошла бы спокойно и достойно, без любовного пыла, но и без угрызений совести. Я не подчинилась воле матери, и Бог наказал меня за это».

Вечер не принес Амелии свободы; в смежной комнате была спальня – там она и провела ночь. К ее услугам была камеристка, или, вернее, надзирательница.

На следующий день, часов в двенадцать утра, она услышала шаги.

В комнату вошли пять женщин.

Первая из них, казалось, была взволнована меньше других. Амелия узнала ее: это была Марианна.

Обе женщины обменялись долгим, пристальным взглядом.

– Сударыня! – заговорила Марианна.– Вы свободны.

Это решение было принято без долгих и серьезных размышлений. Доводы Филиппа Бейля, его намерения, его хорошо известная энергия – все это разрушило замыслы Марианны, ее план мести. Она должна была отступить перед интересами Ордена.

При этих неожиданных словах Амелия не двинулась с места, словно пребывая в нерешительности.

– Но если я свободна сегодня, то почему же я стала пленницей вчера?– спросила она.– Это освобождение удивляет меня не меньше, чем заточение.

– На это вам должна ответить ваша совесть,– заметила Марианна.