Сергей Городников - Тень Тибета

Он вскользь отметил волну переживаний, отразившуюся на покрасневшем лице обычно скрытного и сдержанного спутника, и с удовлетворением отметил про себя, что подобрал ключ к сердцу необычного туземца, в котором чувствовалась внутренняя сосредоточенность и сила опасной кобры. Удача же сообразил, что прежнее его поведение будет выглядеть смешным, к тому же им двигала надежда обнаружить хоть какой-нибудь след, ведущий к Дэви. И он решил сообщить французу, что посчитал возможным и нужным. К сумеркам Патрик уже знал его весьма странную историю. Рассказ миссионера не удивил, а, казалось, затронул в нём струны прошлых, ярких впечатлений и страстных порывов, погрузил в размышления, что, в свою очередь, отметил про себя Удача. Они молча выехали к широкому распадку у края горного обрыва, но вместо того, чтобы въезжать в распадок, Патрик предложил спешиться. Что они и сделали.

Француз подошёл к краю обрыва и рассеянно осмотрел противоположный склон, как бороздками морщин, изрезанный несколькими трещинами, перевёл взор на мрачно неспокойную мглу внизу.

Дэви, – хриплый голос выдал его. Имя не было ему незнакомым. – Больше похожая на европейскую девушку, чем на индуску. Что и не удивительно. Редкая красавица.

– Да, – в волнении отозвался Удача, хотя не всё понимал из того, что услышал. – Вы знаете, где её найти?

Внешне казалось, Патрик не обратил на эти слова внимания, что-то прикидывал. Потом решил объяснить положение дел:

– Её отец был унтер-офицером Ост-Индской компании. Если вы понимаете, о чём я говорю. Ему подвернулся случай выкрасть наложницу одного убитого раджи, а он был не из тех, кто задумывается о последствиях. Наложница жила с ним год и умерла при родах. Бесшабашный гуляка, он вдруг остался на руках с дочерью, и по-своему к ней привязался. Во всяком случае, от неё он не отказался и, как мог, воспитывал. – Миссионера будто мало заботило, что Удача притих, напряжённо ловя каждое сказанное им слово. – Как-то после долгой попойки он крупно проигрывался под честное слово. А перед возвращением в Англию понадобилось расплатиться со всеми долгами. Он не нашёл иного способа разрешить свои проблемы, как продать девочку храму. – Смолкнув, Патрик поднял камень, откинул его к мгле на дне распадка. Пронаблюдал за его падением и, страдальчески морщась, пробормотал: – Недолгий крик, и никаких воспоминаний. – Камень поглотился мглой, затем оттуда донёсся звонкий отзвук стука, который прокатился по дну. Миссионер отпрянул от края обрыва, точно услышал шорох бредущей Смерти.

– Помогите. Я должен её найти... – Голос Удачи задрожал от нахлынувших переживаний. – Отдам всё, что у меня есть.

Тот, к кому он обращался, как-то странно посмотрел на него. Потом сказал только часть всего, о чём подумал.

– А что же ты можешь мне дать, чего у меня нет? – В вопросительном наклоне его головы можно было предположить намёк на холодное и надменное превосходство. Он тут же скрыл его за прежним тоном дружеского соучастия. – Хорошо. Я помогу! Но и ты должен сделать для меня кое-что в Индии.

– Так едем же в Индию! – воскликнул Удача, не в силах больше сдерживать нетерпение.

– Насколько я знаю, ты на службе Далай-ламы. Не так ли? А потому не может поступать, как захочется. – Было непонятно, проверял он силу чувств молодого человека, или пытался вразумить. Видя, что на собеседника его слова не производят впечатления, сказал уже проще: – Не боишься последствий, если придётся бежать?

– Нет.

Удача солгал. Но он догадывался, что происшедшее с ним не было случайностью. Ламы его подталкивали к неким действиям, которые предполагали определённую свободу выбора.

Услышав его ответ, Патрик оживился, как если бы вновь увидел давно утерянную путеводную звезду судьбы, хлопнул собеседника по плечу.

– Вдвоём может и удастся.

Лихорадочное возбуждение француза подсказывало, он несомненно знал баядеру и храм, куда она была продана, и у Удачи зародились неприятные ревнивые подозрения. Он замкнулся, однако без дальнейших расспросов последовал за миссионером к лошадям.

– Не будем откладывать, – быстро поднявшись в седло, сказал миссионер. В глазах у него появилась холодная решительность солдата. – Завтра сверну дела, а послезавтра ночью мы выезжаем.

Удача не возражал; боясь, что голос выдаст ревность, поднял руку в знак подтверждения согласия.

Ничто не помешало им отправиться в Индию в ночное время, как они заранее условились.

Ещё затемно, стараясь не привлекать к себе внимания, они проехали самыми тёмными и безлюдными улицами, и молчаливыми тенями осторожно выехали из предместий Лхасы к южной караванной дороге. Точно беглецы, они поторапливали коней и часто оглядывались, с облегчением удаляясь от столицы Тибета. С первыми зарницами восточной зари предместья остались позади и скрылись за горными выступами.

Казалось, что самые опасные из возможных препятствий уже преодолены, удалось покинуть Лхасу незамеченными и нет признаков преследования. Как вдруг, за поворотом дороги к длинному уступу пологого склона хребта им преградили путь трое всадников в тёмных одеяниях. Лошади всадников стояли так, что перекрывали ширину дороги, сидящие на них были при оружии, а намерения у всех троих были откровенно недружественными. Патрик чертыхнулся, приняв их за грабителей. Удача же узнал в бывшем посредине главаре своего извечного врага Джучу, а в других – ближайших его сообщников из ойрат. Беглецы поневоле перевели коней на шаг, приблизились к преградившим им путь всадникам и вынуждены были приостановиться для переговоров.

– Ты отбросил вроде хлама обязанности службы Далай-ламе, забыл свой долг, – обращаясь только к Удаче, с удовлетворением высокомерно объявил Джуча. – Тебя ожидает жестокое наказание.

– Оно ждёт меня, если ты уберёшься с дороги, а я не вернусь до раннего утра, – вынимая из ножен меч, сказал Удача. – Так что тебе выгоднее меня пропустить.

Он слегка сжал бока коня шпорами, и конь шаг за шагом подступил к морде лошади Джучи. Животные забеспокоились. Патрик из укреплённой к седлу кобуры достал пистолет, вскинул его длинный ствол. Большой палец француза взвёл курок, тот клацнул, словно заявляя о готовности вмешаться в развитие событий.

– Не лезь в наши дела, иностранец, – сузив в щелочки раскосые глаза, повышая голос, предупредил его Джуча.

– И я не советую вставать на пути моих дел, – спокойно возразил Патрик и шпорами лёгких сапог заставил своего коня тоже подойти к лошади ойрата, стоящей вблизи обрыва уступа.

Джуча, по виду, рассудил за лучшее для своих намерений последовать совету вечного соперника. Он молча заставил лошадь отступить, освободил проход, которым один за другим проехали готовые к любой неожиданности беглецы. Преодолев и это препятствие, избежав нападения, они пришпорили коней, помчались вперёд, как если бы теперь ожидали непременной погони. Но, оглянувшись на скаку, Удача увидел, что Джуча и его сообщники спешно направлялись обратно. Такое поведение врагов тоже не предвещало ничего хорошего. Они сообщат о бегстве воина охраны дворца, и тогда повсюду будут разостланы приказы о его задержании живым или мёртвым. Возвращаться с повинной было поздно, он сжёг за собой мосты над пропастями и впервые до конца осознал, что рвал со всем укладом прошлой жизни, устремляясь к опасной неизвестности. Это потрясло его, к этому надо было привыкнуть, и он позволил Патрику обогнать себя, пристроился за ним, в хвост его коню.