Андрей Степаненко - Еретик

Ираклий прочел письмо один раз, второй, третий… и понял, что проигрывает, прямо сейчас. И когда ему привезли третье письмо, он почти не удивился.

«Троя пала. Передовой отряд во главе с каким-то эфиопом движется вдоль канала. Евреи Элефантины узнали о провале твоего «Экстезиса» и примкнули к аравитянам. Все ждут большой резни. Менас усиленно распространяет слухи, что резню против монофизитов и несторианцев начнешь ты».

— Ну, вот и все… — глянул на очередной раз вышедшую из-за горизонта титаническую комету Ираклий. — Вот и долгожданный Апокалипсис.

Дело было вовсе не в попавшей в руки противника Трое, — эта крепость превосходно годилась для шантажа, но, пока остров Родос принадлежит Византии, никакой прибыли аравитянам принести не могла. Две этих стоящих бок о бок крепости препятствовали одна другой, как два равных по силе быка, тянущих повозку в разные стороны.

Куда как опаснее была попытка аравитян закрыть флот империи в Мекканском море. Ираклий понимал: если она удастся, весь поход к проливу и осада морских крепостей курейшитов потеряет всякий смысл.

Однако сколь ни парадоксальным это могло показаться, более всего Ираклия тревожил внезапный мятеж евреев. Император знал своего наместника в Элефантине уже не первый год, и, вот незадача: Моисей не ошибался. Никогда.

«Неужели мои дела так плохи?»

Моисей мог оказаться правым лишь в одном случае: если резни меж христианами империи и впрямь уже не избежать.

Объяснив главное, Симон приказал отрокам наизусть выучить короткий тайный псалом, выбрал подходящий, не слишком звонкий барабан и сразу же поставил мальчишек в круг.

— Будете идти по кругу — один за другим. Псалом читать беспрерывно и строго в ритм — что бы не случилось. Дыхание не сбивать [58] В монастырях этот способ обращения к Богу дожил до средних веков, с тем отличием, что монахи, двигаясь по кругу, не читали, а кричали — как можно громче и воинственнее. .

— А что потом? — снова подал голос все тот же неугомонный послушник.

— Часа через три начнутся видения, — не стал скрывать Симон. — Самые разные и у каждого свои. Однако бояться не надо. Надо слушать меня. Если что пойдет не так, я поправлю и помогу.

— Мы все угодим в ад… — поджав губы, проронил упрямый отрок.

— Да, — кивнул Симон, — вы все сойдете в ад. Точь-в-точь, как это сделал Спаситель. Если он, конечно, — не выдумка.

Мальчишки напряженно молчали, и Симон вдруг вспомнил себя — в их возрасте.

— Поймите, нет способа достичь высокого, иначе как превозмочь низкое. Никто не пройдет в Иерусалим, не познав преисподней своей души. Кто не готов, может уходить. Наказания не будет.

Послушники молчали.

— Нет? Что ж, начали…

Симон ударил в барабан, и мальчишки неуверенно двинулись по кругу, вполголоса повторяя псалом, а в следующий миг барабан запел в строго просчитанном, каноническом ритме, а Симон принял все управление на себя.

— Громче! Головы выше! Плечи распрямить! Пошли, пошли!

Никогда еще Амр не имел столько власти. Стоило ему подписать несколько бумаг, и купцы Вавилона тут же предоставили своих лучших верблюдов. А едва он миновал упавшие из-за тряски гигантские столбы Он Шемса, отмечавшие начало имперских владений, и вошел на склады, перед ним разве что не стелились.

— Вот, принц, все документы на зерно империи…

— Я не принц.

— А здесь, принц, работники склада. Круглые сутки зерно перекидывают, чтобы ничто из вашей военной добычи не сгорело, чтобы ничто из вашего бесценного имущества не прогоркло.

И Амру все чаще казалось, что он для них — просто временщик, варвар-захватчик, весьма удобный, чтобы списать на него все украденное и пропавшее за много лет, — когда все успокоится, а настоящий господин вернется. Что ж, его это не пугало; в отличие от них, Амр чуял, что война, в которую он ввязался, давно уже не грабеж. И ставки в этой войне были высочайшие — по сути, правота или неправота перед Единым.

Пока Аллах открывал перед ним каждую, даже самую неприступную дверь. В первые же сутки Амр отправил в Аравию несколько десятков караванов пшеницы и овса, а уже на второй день к нему пришли землемеры.

— Принц, мы шли с твоим полководцем Зубайром вдоль канала несколько часов, — начал самый главный, — и, должен сказать, местами дно канала поднялось, и суда пройти не смогут.

— Почему? — удивился Амр.

— Землетрясение, — развел руками землемер, — земля похожа на ткань: дернуло, и пошли складки. Если ты думаешь отправлять товары из Нила в море Мекканское, надо чистить Траянский канал.

Амр задумался. Прямо сейчас он бы не смог отправить в море ни одного торгового судна. Во-первых, судов просто не было. Во-вторых, доступ из Нила в канал закрывала крепость на острове Родос. А, в-третьих, само Мекканское море было битком набито кораблями врага. Однако Троя уже была у него в руках, а рано или поздно Зубайр возьмет и второй конец Траянского канала.

— Что нужно, чтобы очистить канал?

— Люди и деньги, — развел руками землемер. — Много людей и много денег.

Амр поднялся со стула бывшего коменданта Трои и подошел к окну. Денег у него не было совсем, но там, внизу под окнами, наполовину в воде лежал упавший во время землетрясения огромный медный идол. Формально поверженный Аллахом языческий истукан был его военной добычей.

— Вон того идола в качестве оплаты хватит?

— Колосса Родосского? — переглянулись землемеры. — Даже много будет… Столько меди очень дорого стоит.

Несколько часов подряд аравитяне под градом стрел с Родоса рассекали идола топорами на части, а затем зацепили веревками и так же, частями выволокли на сушу. Амр поговорил с местными скупщиками-евреями, а уже на третий день свободные от работ на все время разлива крестьяне потянулись к Вавилону. Они знали главное: на канале кормят и платят — и неплохо платят.

Кифу остановили в первой же харчевне. Два дюжих монаха, показав условный знак из скрещенных пальцев, молча мотнули головами в сторону крайнего, хорошо накрытого стола, и сразу же перешли к делу.

— Ты же вместе с Симоном приплыл?

— Да, — насторожился Кифа.

— А зачем он в Египет прибыл, знаешь?

Кифа покачал головой; это интересовало его не меньше.

— А в чем дело?

— Им займешься.

— Но у меня уже есть задание, — глотнул Кифа.

— Отменили твое задание. Будет, кому заняться. А ты лучше сюда посмотри, — бросил на стол залитые засохшей кровью документы один из братьев. — Это мы с тела Ахилла сняли.

— Ахилла?! Того самого?! — охнул Кифа.

Этого изувеченного грека знали немногие, но именно Ахиллу император доверял не предназначенные для чужих ушей поручения.