Дадли Поуп - Лейтенант Рэймидж

— Пять шлюпок, сэр, — прошептал Джексон. — Битком набиты людьми и весла обмотаны. Думаю, это они, сэр!

— Ребята, готовьсь! Мы пересечем их курс: спокойно… А теперь весла на воду, дружно…

Наступил самый ответственный момент: нужно привлечь внимание людей на шлюпках, не подняв тревоги на берегу. Краткий оклик, относящийся к типично английским выражениям — вот что нужно, решил Рэймидж.

Сколько еще до них? Ярдов пятьдесят, а до пляжа как минимум пятьсот. Лейтенант встал и сложил руки рупором, чтобы звук не растекался.

— Эге-гей! Придержите-ка лошадей на минутку!

Шлюпки продолжали двигаться с той же скоростью. А вдруг это патрульные шлюпки с французских кораблей, направленные охранять гавань и полные французских солдат? Окликнуть их еще раз? Но залп из сотни мушкетов, если не брать в расчет шлюпочные орудия, да на таком расстоянии…

— Эгей, там! — повторил Рэймидж, — мы — спасшиеся с британского корабля. Эгей, вы знаете флаг «восемь-восемь»?

Это был кодовый номер «Сибиллы». При необходимости обозначить себя фрегат поднимал флаги с этим номером, и любой, у кого есть сигнальная книга, мог найти его название в списке.

— Назовите свой корабль! — потребовал голос с первой шлюпки.

— «Сибилла».

— Сушите весла, ребята, и только попробуйте выкинуть какой-нибудь трюк.

Рэймидж смотрел, как шлюпки повернулись и разошлись веером: старший офицер явно дал приказ зайти с разных направлений, чтобы избежать ловушки.

— Делай, что велят, Джексон, — приказал лейтенант, — и не молчи!

— Стойте, дети мои, — воскликнул американец, — Сушите весла. Весла в шлюпку. Да пошевеливайтесь, а то адмирал оставит вас без грога.

Рэймидж усмехнулся: Джексон говорил с акцентом настоящего кокни, так что ни один английский морской офицер не догадается о подлоге.

Через несколько минут к их борту подошла одна из шлюпок. Гребцы затабанили, тормозя, а офицер скомандовал морским пехотинцам приготовить мушкеты.

— Пусть встанет тот, кто нас окликнул.

Рэймидж поднялся.

— Лейтенант Николас Рэймидж, бывший с «Сибиллы», вернее, с бывшей «Сибиллы».

— Бог мой, Ник, что ты тут делаешь, черт побери? — воскликнул голос.

— Кто это?

— Джек Доулиш!

Совпадения — настолько частая вещь во флоте, что на них не стоит обращать чрезмерного внимания, но вместе с Доулишем они два года прослужили мичманами на «Сьюпербе». Именно Доулиш, да еще тот парень, Хорнблауэр, постарались научить его сферической тригонометрии.

Он перешел в шлюпку к Доулишу, и, пробираясь от банки к банке, достиг кормы, где и пожал протянутую ему другом руку.

— Какого черта ты здесь делаешь, Ник? Тебе, однако, повезло, что у нас тут подвернулась работенка!

— «Сибилла» затонула, я остался старшим из оставшихся в живых офицеров. У меня в шлюпке находятся важные персоны — одна из них тяжело ранена и нуждается в помощи врача. Где ваш корабль?

— В полутора милях строго на север от этого мыса, — Доулиш махнул рукой в сторону Пунта-Ливидония. Другими словами, в миле от нас. Фрегат его Величества «Лайвли», под командованием доблестного лорда Пробуса, направлен коммодором Нельсоном захватить или уничтожить любые суда, способные доставить грязную солдатню Бонапарта нарушить мирный покой Корсики, — отрапортовал Доулиш с шутливой помпезностью.

— Коммодором Нельсоном?

— Точно. Он поднял свой вымпел примерно с неделю назад. Скоро у него будет свой флаг, помяни мое слово. Маленький человек с большими идеями.

— Никогда с ним не встречался. Ну ладно, — весело сказал Рэймидж, — не буду вас задерживать. Пройдите немного дальше — в первой бухте, в полумиле от крепости, стоят на якоре тяжело груженый бриг, две шхуны и пара тартан. Если ты будешь держаться на такой же дистанции от берега, они закроют тебя от огня орудий крепости. Бриг находится ближе всех.

— Ого, — в изумлении воскликнул Доулиш, — ты был недавно в городе?

— Да, совершил по нему прогулку этим утром. Кстати, шесть тридцатидвухфунтовых орудий форта смотрят на море. Они достаточно низко, чтобы стрелять по вам. А на этой стороне расположены шесть длинных восемнадцатифунтовок. Ни одно орудие не стреляло уже несколько месяцев. Держись поближе, и тогда «купцы» окажутся на их линии огня.

— Спасибо! Ты не предупредил их о нашем прибытии?

— Нет. Ведь ты самый пунктуальный человек на свете, Джек — зачем мне было заставлять их нервничать, что ты не придешь в срок?

— Очень разумно. Ну тогда передай лорду Пробусу, что в последний раз видел его первого лейтенанта влезающим в пушечное жерло!

— Кстати, — заметил Рэймидж, — у вас хороший хирург?

— По части поглощения спиртного — просто отличный. Что касается его навыков мясника — трудно сказать, в последнее время у нас больше было жалоб на ушибы и запоры, чем на боевые ранения.

— Ладно, скоро увидим. До встречи. — Лейтенант стал пробираться назад на гичку. Доулиш вслед ему прокричал пароль и отзыв для «Лайвли».

Усевшись на кормовой банке гички, Рэймидж скомандовал Джексону:

— Весла на воду. «Лайвли» в миле на север от нас. Пароль: «Геркулес», отзыв: «Стивен».

Геркулес и Стивен. Значит, у лорда Пробуса, наследника графства Баклер, есть чувство юмора. Рэймидж решил проверить Джексона на догадливость.

— Джексон, а почему «Геркулес»?

— Гм… Не знаю, сэр.

— Порто-Эрколе, Порт Геркулеса. А Стивен — Стефан — это само собой понятно.

— Конечно, сэр, — ответил Джексон, хотя не вызывало сомнений, что все его мысли были устремлены к порции рома, ожидавшей его на борту «Лайвли».

— Смотрите, сэр, справа по носу, — внезапно воскликнул Джексон.

На фоне темно-синего неба силуэт корабля казался черным сгустком.

Через несколько минут с корабля раздался голос с легким металлическим оттенком, поскольку исходил из рупора:

— Геркулес!

— Стивен! — прокричал в ответ Джексон.

Это был тот самый миг, о наступлении которого Рэймидж молил с тех пор, как сдал «Сибиллу», но вот он пришел, а лейтенант чувствовал какое-то непонятное разочарование. Он лежал в крохотной каюте на борту «Лайвли», чисто вымытый и свободный от всяческих забот: Джанну разместили в спальной каюте лорда Пробуса, и возле нее хлопотал хирург, семь бывших моряков «Сибиллы» приводили себя в порядок, и скоро их внесут в качестве сверхкомплектных в судовую роль «Лайвли». Так что Рэймиджу не нужно было ни нести ответственность за жизни других людей, ни принимать решений, ценой которых могут стать эти самые жизни, не стояло больше перед ним неотложных вопросов, требующих столь же неотложного разрешения. Можно было отдыхать, но вместо этого его терзали возникшие без видимой причины одиночество и беспокойство. Единственное напрашивающееся объяснение казалось нелепым и сентиментальным одновременно: десять человек в гичке, за одним единственным исключением, будучи связаны между собой незримыми узами совместных опасностей и тягот, образовали нечто подобное семье.