Бен Кейн - Забытый легион

Мысль у всех центурионов работала одинаково. На поле оказалось полно вольнонаемных воинов, которые бегали, прыгали и сражались друг с другом. Офицеры армии Красса понимали, что нужно поскорее привести людей в форму после нескольких недель праздности во время плавания. До выхода в поход у них оставалось два месяца, за этот короткий срок нужно было превратить землепашцев в сколько-нибудь обученных солдат.

— Похоже, нам снова придется колошматить палус!

— Да сжалятся над нами боги! — хохотнул Бренн. — Как будто нам это нужно! Хорошая пробежка — вот что было бы мне сейчас полезнее всего.

Как только столбы вбили в твердую, словно железо, сухую землю, Бассий и его сотоварищи принялись обучать новобранцев основным приемам обращения с оружием. Ромулу и его друзьям хватило пары ударов по палусу, чтобы доказать Бассию, что им эти упражнения не требуются. Теперь все трое стояли без дела и смотрели на галлов, которые неуклюже рубили столбы. У ветерана было заготовлено учебное снаряжение: деревянные мечи и сплетенные из прутьев щиты, вдвое тяжелее настоящих. И сейчас он до седьмого пота гонял своих воинов, используя те же методы, что практиковались в гладиаторской школе.

Впрочем, очень скоро Бассий вспомнил и о них.

— А вы чего здесь торчите? — рявкнул он. — Нечего болтаться без дела! Четыре круга вокруг лагеря. Бегом!

И они потрусили вдоль оборонительного рва, окружавшего лагерь. Галл широко улыбался. Ромул держался рядом с ним.

На бегу Бренн размахивал руками, разминая плечи.

— Именно этого мне и не хватало, — сказал он.

Тарквиний поначалу молчал, разглядывая легионы. Но потом Ромул услышал, как он бормочет себе под нос:

— До чего же Красс глуп. Столько пехоты!

— А что в этом плохого?

— Смотри. — Этруск жестом указал на многотысячные толпы легионеров, упражнявшихся под жарким солнцем. — Конницы считай что нету.

Бесчисленное множество солдат, двигавшихся в унисон, представляло собой величественное зрелище; впрочем, Ромул понял, что имел в виду Тарквиний, и задумчиво прищурился. В битвах древности, о которых много рассказывал ему Котта, всегда участвовало большое количество кавалеристов. В каждом войске они составляли его основу.

— Я пока видел только галлов, что возле наших палаток, да пару когорт иберов. От силы две тысячи. — Тарквиний потер лоб. — Этого очень мало.

Бренн принялся на бегу колотить воздух кулаками и жестом велел Ромулу повторять его движения.

— Тридцать тысяч пехотинцев сокрушат любого врага, — пропыхтел он, в который раз удивившись про себя причудливым поворотам событий, приведшим его к службе в римской армии. Той самой армии, которая уничтожила его народ.

— Не все решается количеством. Вспомни Ганнибала, — возразил Ромул. — Большинство побед над превосходящими силами римлян он одержал благодаря кавалерии.

Тарквинию понравилось его замечание.

— А парфяне пешими почти не воюют.

— Как же они сражаются? — удивленно спросил Бренн.

— С луками верхом на лошадях. Налетают волна за волной и пускают стрелы. — Тарквиний натянул тетиву воображаемого лука. — Осыпают, словно градом.

— Две тысячи наших конников отгонят их, — сказал Бренн.

— Совершенно верно. А потом пойдут катафрактарии.

Ни Ромул, ни Бренн никогда не слышали такого слова.

— Катафрактарии — это кавалеристы в доспехах, у них и кони защищены броней.

— Но ведь Красс не может об этом не знать, — забеспокоился Ромул.

— Он надеется на царя Армении, — задумчиво произнес Тарквиний. — У Артавазда не менее шести тысяч конников.

— Значит, все в порядке.

— Если только Красс не откажется воспользоваться этой возможностью.

Оба гладиатора молчали, дожидаясь продолжения. Налетел порыв ветра, и Ромул поежился. Войско казалось ему непобедимым.

Казалось.

— Что ты имеешь в виду? — Бренн тоже забеспокоился.

— Сначала мы должны пересечь Малую Азию и дойти до Сирии и Иудеи, — беззаботно ответил Тарквиний. — Звезды и морские течения показывают несколько возможных исходов.

Бренн немного расслабился. К завершению плавания он уже безоговорочно верил Тарквинию, чьи предсказания погоды и поведения пиратов сбывались с точностью.

— Если Красс соединится с Артаваздом и поведет нас в Армению, — продолжил, чуть помолчав, Тарквиний, — через восемнадцать месяцев мы будем пировать в Селевкии!

Зато Ромул скептически воспринял слова Тарквиния. По его мнению, они попросту отражали один из возможных исходов кампании. К способностям предсказателя он не испытывал такого доверия, как его друг. Молодой воин говорил себе, что Тарквиний мог подслушать его с Бренном разговор о стычке перед публичным домом. Ну, а предвидение нежданного шторма и наличия пиратов возле диких берегов ничуть не служило доказательством мистической одаренности.

При упоминании Селевкии Бренн вздрогнул.

«Никто из аллоброгов не мог забраться столь далеко, — подумал он. — Неужели это и есть то место, где закончится мое путешествие?»

Тем временем они бежали дальше и возле одного из лагерей миновали группу старших офицеров, окруживших тучного старика. Те не обратили на троих воинов ни малейшего внимания. Позолоченная кираса стоявшего посередине человека ярко сверкала под лучами солнца.

Красс разрабатывал план кампании.

— Наши судьбы в его руках, — сказал Ромул.

— Все уже давно предрешено, — произнес Тарквиний. — Наши судьбы не навечно связаны с ним. У Красса своя собственная участь.

Ромул прибавил шагу. Хватит с него разговоров о дурных предзнаменованиях и будущих несчастьях. Сейчас ему хотелось лишь как следует устать и хоть ненадолго забыть обо всем остальном. Когда будет нужно, друзья подскажут ему, что делать. И несмотря на слова Тарквиния о недостатках войска, было трудно представить, что такую могучую армию может постичь неудача.

Прошло более четырнадцати месяцев…

Лупанарий, Рим, весна 53 г. до н. э.

За время, прошедшее с тех пор, как Гемелл продал Фабиолу, она сделалась изумительной красавицей. Блестящие черные волосы ниспадали ниже тонкой талии. Проницательные синие глаза пленяли каждого, кто смотрел в них дольше, чем требовалось на несколько биений сердца. Нос с небольшой горбинкой придавал ее сногсшибательной внешности дополнительное своеобразие. Вид ее пропорциональной фигуры с высокой грудью наводил мужчин на мысль о богине Венере.

Фабиола совсем недолго пробыла в Лупанарий, а слухи о ее несравненной способности доставлять мужчинам удовольствие уже разлетелись по городу. После первого визита Брута Йовина решила продавать ее посетителям почти за ту же цену, за которую молодой патриций купил ее девственность. В этом был определенный риск для хозяйки, но он полностью окупился. Несмотря на то что требовали за нее очень много, девущка вскоре стала чрезвычайно популярной.