Уилбур Смит - Власть меча

В стенах общежития ему и остальным первокурсникам не разрешалось ходить как обычно, они должны были все время ходить задом наперед, даже по лестницам. Им запрещалось разговаривать с друзьями и родственниками и – за этим следили особенно строго – с лицами противоположного пола; если кого-нибудь из первокурсников заставали за тем, что он поглядывал в сторону хорошенькой девушки, на шею провинившемуся вешали надпись, которую нельзя было снимать даже в ванной: «Берегись! Страшный сластолюбец!»

В их комнаты ежечасно – с шести вечера до шести утра – являлись старшекурсники. Все постели сбрасывали на пол и поливали водой, книги и имущество скидывали с полок, содержимое ящиков вываливали на мокрые одеяла. Старшекурсники занимались этим посменно, и дрожащим первокурсникам приходилось спать в коридоре возле своих комнат, предоставив хаосу внутри плесневеть и гнить. После чего старший студент, высокомерный четверокурсник по имени Рольф Стандер, проводил официальное обследование комнат.

– Вы самые отвратительные «пупы» из когда-либо позоривших университет, – заявил он им после осмотра. – У вас есть час, чтобы сделать комнаты безупречными, а потом в наказание за свою неряшливость вы совершите проход.

В полночь Рольф Стандер наконец заявил, что доволен состоянием спален, и первокурсники стали готовиться к проходу.

Проход заключался в следующем: первокурсники разделись до белья, на головы им надели наволочки, выстроили цепочкой, накинув на шею веревку и связав руки за спиной, и в таком виде юноши проследовали по улицам спящего города в горы. Тропа была нарочно подобрана каменистая и неровная, и когда кто-то падал, он тянул за собой тех, кто шел впереди и позади. В четыре утра с окровавленными ногами, с натертыми докрасна грубой конопляной веревкой шеями их повели обратно в город, позволили вернуться в спальни и объявили, что следующий осмотр Рольф Стандер проведет в пять утра. Первая лекция в университете начиналась в семь. Времени на завтрак не оставалось.

Все это подавалось как добродушная забава; университетские власти смотрели на происходящее сквозь пальцы под предлогом, что мужчины должны быть мужчинами и обряд посвящения – это «университетская традиция», поддерживающая в новичках дух общины.

Однако при подобной снисходительности хулиганы и садисты, которые есть в любом сообществе, в полной мере использовали предоставленные им возможности. Произошло несколько безжалостных избиений; одного первокурсника вываляли в смоле и перьях. Манфред слышал разговоры об этом наказании, но и представить себе не мог, какие страдания испытывала жертва, когда ее кожа была облеплена горячей смолой, а волосы на голове спутались и слиплись. Парня поместили в больницу, и в университет он не вернулся, но дело замяли.

Часть первокурсников отсеивалась в первые же недели, потому что самозванные хранители традиций не делали никаких скидок на физическое или душевное здоровье. Одна из жертв, студент, больной астмой, был признан виновным в неподчинении и приговорен к утоплению.

Наказание осуществлялось в туалете общежития. Четверо сильных старшекурсников схватили жертву и сунули головой в унитаз; присутствовали два пятикурсника с медицинского факультета, которые во время наказания должны были измерять пульс жертвы, но они не учли астму, и утопление едва не стало реальностью. Только лихорадочные усилия начинающих врачей и внутривенная инъекция стимулирующего средства заставили сердце забиться снова; парень на следующий день покинул университет и, как и другие, больше в него не возвращался.

Манфред, несмотря на свои рост, фигуру и красоту, что делало его естественной мишенью, смог сдержать гнев и укоротить язык. Он стоически выдерживал самые наглые провокации, пока на второй неделе пыток к доске в общей комнате общежития не прикрепили записку:

«В субботу, в 4 часа дня, все «пупы» должны явиться в университетский спортзал для отбора в боксерскую команду.

Подписано:

Рольф Стандер, капитан команды боксеров».

В каждом университетском общежитии процветал тот или иной вид спорта; при одном было поле для регби, в другом стадион и беговые дорожки. Но спортом «Rust en Vrede» был бокс. Именно это, а также то, что когда-то в эту команду входил дядя Тромп, в первую очередь и побудило Манфреда поселиться в этом общежитии.

По той же причине интерес к турниру первокурсников был гораздо выше, чем ожидал Манфред. Собралось не менее трехсот зрителей, и к тому времени, как Манфред и все прочие «пупы» появились в спортзале, все места вокруг ринга были заняты. Новичков под командованием старшекурсников провели в раздевалку и дали пять минут на то, чтобы переодеться в теннисные туфли, шорты и нательные фуфайки. Потом выстроили у шкафчиков по росту.

Рольф Стандер прошелся вдоль ряда, заглядывая в список и намечая партнеров. Было очевидно, что в минувшие недели он их изучал и оценивал их потенциал. Манфред, самый высокий и крепкий из первокурсников, стоял в конце ряда, и Рольф Стандер наконец остановился перед ним.

– Вот самый громкий и вонючий пук, – объявил он и замолчал, разглядывая Манфреда. – Твой вес, пуп?

– Этот пуп – полутяж, сэр, – и Рольф слегка сощурился. Он уже выделил Манфреда как самого перспективного, и теперь технический термин подбодрил его.

– Ты боксировал раньше, пуп? – спросил он и поморщился, услышав разочаровывающий ответ:

– Этот пуп никогда не участвовал в матче, сэр, но имеет некоторую практику.

– Хорошо! У меня тяжелый вес. Но тут никто не может драться с тобой на ринге, так что я проведу несколько раундов, если ты обещаешь не очень меня бить.

Рольф Стандер был капитаном университетской команды, чемпионом Южной Африки среди любителей и самым перспективным кандидатом на поездку в Берлин на Олимпийские игры 1936 года. Шутка вышла забавная, и все подобострастно рассмеялись. Даже Рольф не сдержал улыбки после своей нелепой просьбы о милосердии.

– Ну, хорошо, начнем с «мухачей», – продолжил он и повел всех в зал.

Первокурсников усадили на самую дальнюю скамью, откуда ринг был едва виден, а Рольф и его помощники, все члены боксерской команды, надели на первых испытуемых перчатки и повели по проходу на ринг.

Манфред тем временем понял, что в первом ряду зрителей кто-то пытается привлечь его внимание. Он оглянулся на дежурных старшекурсников, но те смотрели на ринг, и Манфред впервые смог прямо посмотреть на человека в толпе.

Он забыл, как красива Сара, или за недели с их последней встречи она расцвела. Глаза ее сверкали, щеки возбужденно горели, она махала кружевным платком и радостно окликала его.

Он сохранил невозмутимое выражение, но еле заметно подмигнул, и она обеими руками послала ему воздушный поцелуй и села рядом с монументальной фигурой дяди Тромпа.