Валерий Евтушенко - Легенда о гетмане. Том II

Со своей стороны и Хмельницкий с ханом применяли хитрости, чтобы снизить моральный дух осажденных, например, переодели подразделение татар в одежду янычар, которые ночью попытались проникнуть на валы.

Так продолжалось до конца июля. Поляки привыкли к постоянным штурмам и научились их отражать, однако голод становился все ощутимее. Наконец, каким-то доброжелателем в лагерь была переброшена стрела с запиской о том, что король с войском идет на выручку и находится уже недалеко.

— Это еще ничего не значит, — задумчиво сказал князь Иеремия, прочитав послание, доставленное стрелой из казацкого табора, — королю вряд ли известно о том, что мы еще обороняемся в Збараже. Возможно, он считает, что нас уже нет в живых.

— Послать бы гонца навстречу ему, рассказать о нашием положении здесь, — проговорил Лянцкоронский, тряхнув светловолосой головой, обвязанной окровавленной тряпкой, — да как он выйдет из лагеря? Через казацкие и татарские заслоны вряд ли кому удастся пробраться незаметно. Скольких гонцов мы уже посылали, да все без толку.

Фирлей сидел молча, подперев кулаком подбородок. Он настолько устал за последнее время, что даже на разговоры сил не хватало.

— Все же, — подытожил Иеремия, — надо поискать добровольцев, которые рискнули бы отнести послание королю. Если он не придет на помощь в ближайшее время, нам остается только умереть.

И действительнотакой доброволец нашелся, им оказался один из офицеров князя по фамилии Скшетуский. Испросив аудиенцию, он заявил ему о своем намерении рискнуть и выйти из лагеря, чтобы отыскать короля и рассказать ему о бедственном положении осажденных в Збараже войск.

— Но как ты думаешь отсюда выбраться? — удивился Вишневецкий. — Кольцо осады тянется вглубь на добрый десяток километров. Однако Скшетуский был готов к этому вопросу и объяснил, что переоденется в одежду одного из челядинов и выдаст себя за местного жителя.

— У меня на всякий случай даже документы есть на имя некоего Стомиковского, — сказал отважный офицер, — это русин, один из здешних мещан. Глубокой ночью я через пруд попытаюсь пробраться к руслу впадающей в него речушки. Не думаю, что она очень сильно охраняется, но в темноте я в любом случае постараюсь отойти подальше отсюда и выйти из кольца осады.

Вишневецкий грузно поднялся из-за стола и перекрестил мужественного офицера, а затем молча обнял его…

Польское войско, покинув Збараж, выступило в направлении Львова, кроме хоругви сокальского старосты Денгофа, которому было поручено сопровождать татар за пределы Украйны. Вслед за татарским кошем в постоянные места своей дислокации отправились и казацкие полки. В запорожском войске царило приподнятое настроение, условия Зборовского мира, подавляющее большинство не только казаков, но и всего населения Украйны расценивало, как окончательную победу восставшего русского народа над польскими панами. Всеобщее ликование было омрачено лишь сообщениями о разгроме казаких войск в Белоруссии и гибели полковника Михаила Кречовского…

…Пламя народной войны, охватившее Украйну, Подолию, Волынь, Заднепровье, вскоре после Желтых Вод и Корсуня перекинулось и на Литву. В этом не было ничего удивительного так, как земли древнерусских княжеств, присоединившихся к Литве на территории современной Белоруссии и Полесья населяли те же русские люди православного вероисповедания, что и в бывших южных литовских землях. Хмельницкий, опасавшийся удара великого Литовского князя и воеводы Виленского Януша Радзивилла с севера, вскоре после победы под Корсунем направил в его владения несколько казацких полков во главе с полковником Гладким, поручив им поднимать местное население на борьбу со своим угнетателями.

На первом этапе восставшим сопутствовало военное счастье. Основные бои между правительственными войсками и повстанцами разгорелись по течению Днепра в междуречье Сожа и Березины от Лоева до Орши. При поддержке казаков удалось захватить старые русские города Стародуб, Пинск, Гомель и Пропойск, продвинуться к Орше и Быхову, а позднее, в октябре 1648 года, воспользовавшись отсутствием князя Радзивилла, который убыл на элекционный сейм в Варшаву, захватить Кобрин и осадить Слуцк, вотчину его сводного брата Богуслава Радзивилла, великого конюшего [21] Конюший — в данном случае командующий конницей (генерал кавалерии) Литвы. Однако литовские полковники Пац и Волович, оршанская шляхта, население осажденного Быхова, вступили с восставшими в ожесточенную борьбу. Горш, правитель Орши, сумел отразить нападение, уничтожив полторы тысячи казаков под Чечерском и отбросив остальных к Быхову. Возглавивший оборону Слуцка полковник Сосновский нанес осаждавшим серьезное поражение, а генерал-майор Мирский внезапным ударом отбил у казаков Пропойск.

Когда же в Литву после избрания короля возвратился Януш Радзивилл, возглавивший свои войска, Туров и Городок, не дожидаясь его прихода, сдались правительственным войскам, а Мозырь взял штурмом Гонсевский, будущий литовский польный гетман [22] Польный гетман коронный — заместитель коронного гетмана. . Радзивилл здесь стал лагерем, а затем двинулся к Березине и сходу атаковал Бобруйск, обещая горожанам амнистию, если они выдадут зачинщиков бунта. Предводителя восставших Подубича горожане выдали Радзивиллу и тот был казнен, часть его сподвижников закрылись в деревянной башне и подожгли ее, предпочитая мученическую смерть в огне, плену.

Перемирие с поляками и зима на некоторое время прервали боевые действия. Казалось, восстание было подавлено, зачинщики погибли, поэтому литовские войска возвратились на зимние квартиры. Но уже вскоре после провала миссии Адама Киселя запорожский гетман в преддверии весенней военной кампании (в начале мая) отправил в район Припяти наказного полковника Илью Голоту с десятью тысячами казаков, рассчитывая с его помощью поднять население края на новое восстание. То ли Голота оказался неважным полководцем, то ли ему просто не повезло, но Радзивилл, быстро собрал несколько своих хоругвей, отразил нападение, а самого Голоту и его войско загнал в припятские болота, где они почти все и погибли.

Вместо нашедшего свою смерть в припятских болотах Голоты, Хмельницкий отправил туда наказного черниговского полковника Степана Подобайла с задачей укрепиться между Днепром и Сожем, не давая возможности Радзивиллу вторгнуться в черниговские и киевские земли и зайти в тыл Войску Запорожскому. Однако, дела у Подобайла пошли неважно. Ни запорожцев, ни даже реестровиков в его войске не было, оно состояло из крестьян и мещан северских территорий, не имевших боевого опыта. Опасаясь, чтобы литовские войска не захватили Лоев, превратив его в свою обсервационную базу, он поджег город, но Гонсевский с несколькими хоругвями выбил его оттуда, перекрыв дальнейшее движение вглубь Белоруссии.