Саймон Скэрроу - Орел-завоеватель

На рассвете следующего утра, когда подожгли погребальный костер, центурион и оптион шестой центурии четвертой когорты созерцали церемонию проводов Бестии словно через туман. Чтобы почтить переход заслуженного командира в мир иной, весь Второй легион выстроили вокруг костра неполным квадратом. Там, где квадрат размыкался, стояли легат, префект лагеря, трибуны и остальные старшие командиры. Веспасиан предусмотрительно разместил элиту Второго с наветренной стороны от огня, так что густой, маслянистый, напитанный смрадом горящего мяса дым стало сносить к рядам стоявших по стойке «смирно» легионеров. Люди вокруг Катона с Макроном зашлись в кашле, а спустя несколько мгновений желудок юноши не выдержал и его вывернуло на траву.

Макрон вздохнул. Походило на то, что Бестия обладал способностью доставать своих подчиненных даже из царства теней.

— Боюсь, уважаемые, тот холм создаст нам проблему.

Полководец указал жезлом на ту сторону реки, и взгляды всех старших командиров проследовали за его рукой. Помимо четырех командиров легионов окружение Плавта составляло множество облаченных в алые плащи офицеров его штаба. Приглядываясь к своему брату Сабину, горделиво носившему почетный чин префекта кавалерии, Веспасиан мысленно посмеивался над его вычурным раззолоченным нагрудником, годным более для парада, чем для боя. Впрочем, по части обилия и вычурности золотых украшений с Сабином успешно соперничал Админий, британский вождь, не поладивший со своим братцем Каратаком и прибившийся к римской армии в качестве проводника и посредника на переговорах с туземцами. Победа Рима сулила ему возвращение земель и титула, и хотя в этом случае он уже не остался бы суверенным правителем, необходимость поступиться независимостью ради власти его, похоже, не смущала. Веспасиан не испытывал к предателю своего народа никаких чувств, кроме презрения, а потому быстро перевел взгляд с бритта на реку.

Дальний берег поднимался к тянувшемуся вдоль реки невысокому кряжу, гребень которого варвары наспех укрепили. Работы продолжались и сейчас: римляне могли видеть крохотные фигурки людей, трудившихся над завершением начатого. Перед предполагаемым местом переправы врагов бритты успели выкопать основательный ров; выбранную из него землю насыпали на тот же гребень позади, увеличивая высоту оборонительного вала. На вершине его вбивали частокол, а по обе стороны защитной линии, там, где гряда сбегала в топи болот, были возведены усиленные дополнительные укрепления.

— Вы, должно быть, заметили, что уровень реки на этом отрезке колеблется вместе с приливами, — продолжил Плавт. — И если вы присмотритесь повнимательнее к противоположному берегу, то увидите, что Каратак уже пытается использовать ее русло, чтобы помешать нашей переправе. Насколько трудно будет преодолеть эту преграду, зависит от уровня поды. Трибун Вителлий, что намечается: подъем или спад?

Вопрос явно застал недавно прикомандированного к штабу Плавта трибуна Второго легиона врасплох, и Веспасиан злорадно улыбнулся. Служба при штабе, на виду, разумеется, открывала прекрасные возможности для карьеры, но, с другой стороны, и допущенные оплошности были здесь тоже очень заметны. На какой-то момент показалось, что трибун попытается блефовать, однако Вителлию достало ума не рисковать, хотя он и попытался загладить свою неосведомленность.

— Я выясню, командир.

— «Я выясню, командир» — это то же, что «я не знаю, командир»? — сухо осведомился Плавт.

— Так точно, командир.

— Тогда выясни это немедленно, — приказал Плавт. — И отныне запомни, что тебе по должности полагается знать такие вещи. В будущем я никаких отговорок не приму. Это понятно?

— Так точно, командир, — отчеканил Вителлий, отсалютовал и спешно покинул сцену.

— В последнее время от моего штаба невозможно добиться проку, — пробормотал Плавт.

— Так и есть, командир.

Легаты обменялись понимающими улыбками. Трудно было предположить, что какой-либо штабной офицер окажется осведомленным относительно водного режима впервые увиденной им реки. С другой стороны, если не загружать этих расфуфыренных малых задачами, имеющими хоть какое-то отношение к ходу кампании, непонятно, зачем они нужны вообще. Вот и получалось, что при всех преимуществах штабной службы всем заполучившим тепленькие местечки приходилось порой сносить и не совсем заслуженные упреки.

Напрягая глаза, Веспасиан смог разглядеть над водой лишь зловещие кончики вбитых в дно кольев. Не то чтобы непреодолимых, но вполне способных поранить пехотинца или вывести из строя лошадь. Это означало, что переправляться придется медленно, осторожно, задерживаясь перед ловушками, а поскольку обороняющиеся будут осыпать наступающих камнями, стрелами и дротиками, любое промедление встанет римлянам в множество жизней. А ведь помимо водной преграды им предстоит форсировать еще ров и земляной вал.

— Мы могли бы прикрыть штурм метательными машинами, — предложил Веспасиан. — Камнеметы снесут частокол, а стрелометы отобьют у варваров охоту высовываться из-за вала.

Плавт кивнул.

— Я думал об этом. Но префект механиков утверждает, что расстояние слишком велико. С нашего берега врага можно достать только самыми легкими метательными снарядами, а они не причинят ему требуемого ущерба. Боюсь, от лобового штурма нам придется отказаться. Иначе к тому времени, когда мы успеем переправить на тот берег тяжелые машины, наши потери будут неоправданно велики. Кроме того, фронт здесь слишком узок, что позволяет использовать единовременно лишь малую часть имеющейся у нас артиллерии. А парни, прорвавшиеся на тот берег, ко рву, окажутся под обстрелом с трех сторон. Нет, напролом не пройти. Нужно что-то придумать.

— А обязательно ли нам переправляться здесь? — спросил Сабин. — Не лучше ли пройти маршем вдоль реки — чуть повыше и найти для переправы более безопасное место?

— Нет, — терпеливо ответил командующий. — Если мы направимся вверх по реке, Каратак сможет отследить наше передвижение и будет поджидать нас на том берегу, где бы мы ни задумали остановиться. Время будет потеряно, а выиграть мы ничего не выиграем. А когда наконец переберемся на ту сторону, Каратак просто отведет своих варваров за Тамесис — и все повторится снова. Между тем время на его стороне, а не на нашей. Каждый выигранный им день уменьшает наши шансы на захват Камулодунума до наступления осени. А пока не падет Камулодунум, мы не только не сможем развалить союз противостоящих нам племен, но и рискуем теми, что не прочь к нам присоединиться, а также теми, что пока сохраняют нейтралитет. Мы должны сразиться с Каратаком здесь и сейчас.