Поль Махалин - Крестник Арамиса

Однако Элион пришел сюда не для того, чтобы любоваться печальным великолепием природы или изъявлять провинциальный восторг наядам бассейнов, утопающих в траве, или дриадам, светящимся своей белизной в темной зелени листвы. Напрасно завлекали его изяществом и грацией все эти мифологические жители, демонстрирующие каменные мускулы под тенью Нотр-Дама. И даже шумный хоровод лесных нимф, преследуемый дерзкими духами, не мог отвлечь его от нежных мечтаний. Элион пришел сюда, потому что здесь, по этим симметричным аллеям и прямым, как нити, тропинкам прогуливалась мадемуазель де Шато-Лансон со своей госпожой. Наконец он увидел Вивиану. Следуя за герцогиней, она сделала ему знак, который ясно означал: до свидания.

«До свидания! Но где и когда?» — терзался молодой человек.

Опустив голову, он бродил по аллеям и сам того не заметил, как очутился на берегу пруда Швейцарцев. Еще немного — и он упал бы с высоты поглотивших его мыслей прямо в эту зеленоватую тинистую воду, каждая капля которой стоила Франции дороже, чем бочка вина, но кто-то крикнул за его спиной, предупреждая об опасности.

Молодой человек отступил назад, обернулся и вскрикнул от радости. К нему, протягивая руки, бежала Вивиана.

— Вы собираетесь утопиться?.. Опомнитесь, сударь!.. И о чем же вы задумались?..

— О чем задумался?.. О вас, конечно!.. О вас я думаю везде и всегда!

И, схватив ее руки, он покрыл их поцелуями. Вивиана весело продолжала:

— Я убежала в конце мессы. Впрочем, мадам герцогиня отпустила меня до вечера: она ведь знает, сколько мы должны сказать друг другу!.. Один из ваших товарищей гвардейцев сказал, что видел, как вы спускались по лестнице галереи, я отправилась на поиски и вот нашла вас!.. — Она залилась серебристым смехом: — Его величество и их высочества, по обыкновению, ушли после обеда на прогулку и вернутся только к ужину. Согласно этикету, они не могут проголодаться раньше пяти часов.

Элион не слушал. Его губы касались миниатюрных пальчиков молодой девушки, которая краснела и волновалась.

Они любили друг друга. Их глаза кричали об этом, и, казалось, вся природа празднует союз этих двух душ. Влюбленные не сводили глаз друг с друга.

— Это были вы, не правда ли, несколько дней назад под маской? — спросил Элион.

— Да, это была я, — ответила Вивиана. — Как же я испугалась, когда увидела вас с обнаженной шпагой перед господином де Мовуазеном!.. Но Небо услышало мои молитвы… И вы остались целы и невредимы…

Элион с восторгом смотрел на нее.

— Так, значит, вы не разлюбили меня?

Девушка соединила руки.

— Люблю ли я его!.. — смеясь, девушка воздела руки к небесам. — Святая Дева, он спрашивает, люблю ли я его! О, дорогой мой, если вы скажете, что любите меня так, как никто еще никогда не любил на земле, то и тогда я не побоюсь сравнить мою нежность с вашей.

— Да услышит вас Бог! — вскричал барон. — Я стану капитаном через шесть месяцев.

— Ах да! — вздохнула она. — Надо еще сражаться.

— Я вернусь достойным вас… Черт возьми! Не бойтесь ничего: ваша любовь послужит мне броней… Пули и ядра боятся счастливых. Добуду знание в бою, вы станете моей подругой на всю жизнь, и мы создадим свой рай на земле.

Вивиана мечтательно улыбалась. Барон нежно взял ее за руку. Прижимаясь друг к другу, влюбленные скрылись в тени широкой аллеи, ступая по ковру из золотистых листьев. И никогда не слышали Тритоны, застывшие на бледных газонах, окоченевшие Амфитриты, степенные Аполлоны, чопорные Дианы щебетания более нежного и чистого.

— Мадам герцогиня Бургундская мне показалась немного… как бы выразиться, чтобы не проявить неуважения?.. — говорил Элион. — У нас в провинции сказали бы: дама довольно легкомысленная, а ведь она должна однажды надеть королевскую корону…

Девушка немного смутилась.

— Принцесса, — ответила она, — не менее женщина, чем другие. Надо ей простить чуточку кокетства… Ах если бы вы знали, как она добра! Попросила господина де Бриссака помочь вам встретиться с его величеством… И пообещала устранить препятствия, могущие помешать нашей свадьбе… Все это в знак благодарности за то, что вы для нее сделали.

— Не стоит говорить о подобной безделице!.. Другой поступил бы так же на моем месте… Черт возьми! Она может рассчитывать на меня всю жизнь. Единственная помеха — это то, что я не герцог. — И, помолчав, добавил: — Какое это, должно быть, страдание, когда сомневаешься в том, кого любишь!

Девушка нахмурила брови и тяжело вздохнула.

— Да, — пробормотала она, — и я жестоко страдала какое-то мгновение сегодня утром.

— Вы?

— Из-за новой фрейлины ее высочества, этой иностранки. Ваши глаза остановились на ней так надолго!..

— Кто она — итальянка или испанка? Маркиза или графиня де Санта-Кроче или де Санта-Круз?.. Не помню точно.

— Вам даже известно ее имя!

— Кто-то рядом произнес его… Подле меня кудахтала стайка напомаженных кур… — И, чтобы отвлечь Вивиану от грустных мыслей, он сказал: — А если бы я спросил, что делал около вас этот Гульельмо Кастанья…

— Ах! Вы видели…

— Видел этого гонца дьявола, проникшего в ваше окружение, — и почти испугался за свое счастье… Презренный намеревался выполнить некое неблаговидное поручение… Какая-то любовная записка мелькнула в его руке… Может быть, хлопоты о свидании или что-то подобное…

— Господин де Жюссак, — произнесла Вивиана внушительным тоном, — тайны моих подруг мне не принадлежат!..

— Но я хочу знать! Ведь я тоже ревнив, в конце концов!..

— Ревнивы! — воскликнула Вивиана. — Вы ревнивы?! Это правда?.. — И, весело захлопав в ладоши, сказала: — Вот я и успокоилась теперь… Вы ревнивы!.. Значит, действительно любите меня!

Она простодушно подставила барону лицо для поцелуя.

— Я тоже, — вздохнула она, — люблю вас до безумия… Потому что очень ревновала, когда ваши глаза покинули меня и остановились на этой женщине.

Вивиана изменилась в лице.

— Она пугает меня своей бледностью призрака и глазами, пронзающими, как пули… — покачала она головой. — Мадам герцогиня была не права, приняв ее… В ней есть что-то роковое!

Вивиана спрятала голову на груди у барона и поэтому не могла видеть волнения на его лице. Элион в исступлении, в котором было бы несправедливо подозревать неискренность, повторял, все крепче сжимая ее в объятиях:

— Нет частицы в моем существе, которая бы не принадлежала вам, моя Вивиана! И клянусь Богом, что эта женщина никогда не будет помехой нашему счастью.

Беседуя, они шли наугад по огромному парку, где гуляли и другие влюбленные пары, ища уединения и тишины. Сначала молодые люди поговорили о прошлом, потом приступили к настоящему и кончили будущим. Время бежало быстро. Смеркалось, и густой туман спускался в аллеи парка и темной пеленой застилал королевский дворец. Из полей донесся барабанный бой гвардейцев.