Александр Чиненков - Крещенные кровью

Васька весь сжался и поник: он знал методы гестаповцев.

– Что вы от меня хотите, господин обер-лейтенант? – выдавил он, внутренне настраиваясь на самое страшное.

– Хочу знать, для чего к тебе приезжал Георгий Устюгов, – спросил Курт, бросая окурок на пол и наступая на него каблуком.

– Можно подумать, что вы не знаете, – усмехнулся Носов. – Поди, из вашего особняка этот господин…

– Что ж, буду откровенен, – холодно улыбнулся обер-лейтенант. – Этот человек приехал из Берлина. Вся беда в том, что он прибыл в Брянск по важному делу, о котором очень хотелось бы знать как лично мне, так и моему шефу.

– А почему вы решили, что о цели его приезда знаю я? – нахмурился Васька. – Видел я его впервые и… он почему-то не доложил мне, чего собственно от меня хочет.

– Так уж и «не доложил»? – усомнился Курт. – А нам вот известно, что прибыл он в Брянск именно к тебе, господин Родионов! Очень интересно, что может связывать большого чиновника из Берлина с таким человеком, как ты?

Глядя на гестаповца, Васька начинал ощущать, как над ним сгущаются тучи. Этот обер-лейтенант или проверяет его на вшивость по приказу Жорика, или действительно не знает о цели приезда чертова господина Устюгова. Теперь вопрос встал ребром: или он пересказывает свой разговор с Устюговым, или молчит, что бы ни случилось! Гестаповцы не смогут именно сейчас причинить ему ничего плохого, так как Жорик – явно птица высокого полета и не позволит…

– Ну?! – голос обер-лейтенанта грянул как гром среди ясного неба. – Тебя что-то смущает, господин Родионов?

– Меня смущает все, – ответил Васька. – Этот Устюгов, как и вы сейчас, заявился вроде как гостем. Я понял одно: он чего-то хочет от меня, а конкретно так и не сказал. Мутил воду какими-то намеками.

– А я не понимаю тебя, мразь, – процедил сквозь зубы гестаповец. – Я не понимаю, почему ты пытаешься меня обмануть? Сделав дело, Устюгов уедет, а ты ведь останешься. Очень рекомендую подумать над моими словами.

– С чего вы взяли, что я вас обманываю, господин обер-лейтенант? – Носов покраснел и сдавил ладонями виски. – Не верите мне, вон у Назарова поинтересуйтесь. Хотя нет, при нашем разговоре Устюгов выпер его из избы.

Гестаповец вдруг расцвел доброжелательной улыбкой и заявил:

– Теперь я вижу, что на тебя можно положиться, господин Родионов! Как ты правильно понял, это была всего лишь проверка. Сам должен понимать, что личность господина Устюгова очень важная и влиятельная, и я должен был убедиться, что в поселке Большой Ручей ему ничего не угрожает!

– Да я понял, что Вы шуткуете, – очередной раз солгал Васька, принимая новые правила игры. – Дураку понятно, что важный господин из Берлина не может не ставить гестапо в известность о своих планах и намерениях.

– Раз ты все понял, значит, забыли этот разговор, – сощурил хитро глаза гестаповец. – Если скажешь о нашей встрече Устюгову хоть слово… – он выразительно ткнул пальцем в кобуру.

– Да нет, что вы! – воскликнул Носов, приложив к груди правую руку. – Если этот, гм-м-м… Устюгов посвятит меня в свои планы, то я найду способ тайно связаться с вами.

В сарайчике было тесно, как в клетке. Степан Калачев и Яшка-хромой с вещмешками и оружием помещались в нем с трудом. А Свириду Королеву и вовсе приходилось ютиться у самой двери, и ноги его почти торчали наружу.

– Ничего, не сломаешься, – твердил Степан. – Бывает и хуже.

– Вы как хотите, а я на ночлег в баню ходить буду, – сказал Яшка. – Там тоже не хоромы, но все просторнее, чем здесь.

С ним согласился Королев:

– Я тоже с тобой в баню пойду.

– Э-э-э, нет, не пойдет такой расклад, – запротестовал Степан. – А за домом Носова кто смотреть будет? Как стемнеет, подберем место, откуда дом виднее, там и будем вести наблюдение поочередно.

В сарай зашел хозяин Матвей Бортко.

– Как вы тут? – спросил он, останавливаясь у порога и разглядывая «постояльцев».

– Как килька в банке, – ответил Яшка, ухмыляясь. – Чего сарай такой крохотный построил?

– А я его не для проживания делал, – ответил Матвей. – Пока вы не заселились, я в нем садово-огородный инвентарь хранил.

– Слышь, хозяин, опасно у тебя околачиваться, – признал Степан. – Да и дом Васьки плохо виден. Нам бы занять такую позицию, чтобы весь двор его просматривался.

– А что, могу указать на такое место, – усмехнулся староста. – С тем к вам и пожаловал.

Калачев, Яшка и Свирид быстро переглянулись.

– На новое место жительства переехать предлагаешь? – спросил Степан, глядя Матвею в глаза.

– Предлагаю, – ответил тот ровным голосом. – Так надо для моей и вашей безопасности. То место в аккурат находится сзади дома Сыромятиных, в котором с приходом немцев Носов обосновался и поныне живет. Чтобы к христопродавцу в гости заглянуть, шагов эдак пятьдесят сделать понадобится.

Яшка схватил бинокль, вышел из сарайчика и несколько минут что-то рассматривал. А когда вернулся, Степан спросил:

– Ты разглядывал обугленные развалины, что с восточной стороны села, сразу за домом Носова, так ведь?

– Абсолютно точно, – улыбнулся Яшка. – Позиция универсальная, скажу я вам. Только вот крыши над головой нет и, плюс к тому, развалины очень хорошо просматриваются со всех сторон.

– Под развалинами подвал есть большой, стены из камня выложены, – сказал староста. – Вход в подвал замаскируете всяким хламом, и лучшего убежища во всем поселке не сыскать!

– А чей дом там сгорел? – спросил Степан. – Холмики какие-то сразу за развалинами.

Прежде чем ответить, Бортко минуту-другую размышлял, после чего заговорил:

– Дом на том месте огромный был, еще дореволюционной постройки. – Староста скользнул взглядам по заинтересованным лицам слушателей, после чего продолжил: – А жил в нем один очень странный человек. В поселке его Бобылем называли.

– Выходит, закоренелый холостяк?

– Он не просто проживал, он же хоромы и построил, – уточнил староста. – Богатым человеком был тот немец – самым богатым в поселке Большой Ручей. Тут до войны много немцев проживало. Родитель ему здесь гипсовый рудник доходный оставил, да дом в Брянске. Так он жить в Брянске-то не стал – сюда вот переехал и выстроил особняк. Одиноко жил в особняке, нелюдимо, – продолжил Матвей.

– Действительно, странный мужик, – пробубнил Свирид. – Из города в такую глухомань перебрался. Я бы ни за что на такой подвиг не отважился.

– Жил он в достатке, – не обращая внимания на реплики, продолжал староста. – И добычей гипса крепко руководил. Дела его шли в гору, только вот… Причудливый он был. В прислугах двух старух держал, таких же прибабахнутых, как и сам. Привез их невесть откуда, и они в его доме так и верховодили…