Бен Кейн - Дорога в Рим

— Что это за храм? Какого божества?

Мальчишка боязливо передернул плечами.

— Орка.

Владыка преисподней… Ромул улыбнулся. Вот кто поможет найти Гемелла! Заглянуть в храм, принести жертву — много времени не займет.

Мальчишка еле успел опомниться, как Ромул уже шагал к святилищу.

— Господин! А как же таверна?

— Я быстро, — бросил через плечо Ромул. — Подожди здесь.

Оборванец мрачно подчинился: как ни пугал его заляпанный каменный алтарь перед храмом, он не собирался упускать свой сестерций.

Ромул поднялся по ступеням к главному входу, минуя обычное сборище прорицателей, разносчиков еды и торговцев украшениями, и купил тяжелую свинцовую табличку.

Отойдя в сторону, он тут же нацарапал на ней кинжалом проклятие Гемеллу и в очередной раз порадовался, что знает грамоту: иначе пришлось бы просить писцов, а Ромул не собирался посвящать в дело посторонних. Он взглянул на готовую надпись: «Гемелл, когда-нибудь я тебя убью. Медленно и мучительно». Именно эти слова он прошептал в тот день, когда купец привел его в лудус. Удовлетворенно кивнув, Ромул сложил свинцовый прямоугольник и вошел в храм.

Прислужники указали ему главный зал — длинное узкое помещение, заполненное посетителями. Те, кто предпочитал уединиться, удалялись в закрытые комнаты, однако Ромул не боялся свидетелей. После многих лет, проведенных в чужих краях, вряд ли кто-нибудь узнает его в лицо. Он встал в хвост очереди, которая тянулась к дальнему концу зала, где виднелась внушительная печь: дойдя до нее, просители склоняли голову, бормотали молитву и бросали в пламя пожертвование. Со стены на происходящее смотрел нарисованный бог — такой же, как на портике снаружи. Бородатое лицо с темными глазами и клубящиеся змеи вместо волос навевали ужас. Ромул содрогнулся.

Он послушно переставлял ноги, продвигаясь к печи вместе с очередью. Жажда мести пылала в нем сильнее, чем страх. Этим он не отличался от остальных просителей. Оглядывая их лица, Ромул пытался угадать, какие страдания или проступки гнали их просить помощи грозного бога, — ведь здесь толпились люди из любых слоев римского общества: лавочники, простые горожане, рабы, солдаты вроде него самого, изредка нобили и даже женщины. Ромул улыбнулся, в нем окрепла уверенность: он не одинок, без серьезного повода сюда не ходят. Добравшись наконец до печи, он заметил невысокую широколицую жрицу с заколотыми на затылке каштановыми волосами, одетую в простой серый балахон и потому почти неприметную, если бы не пронзительный взгляд зеленых глаз. Жрица дала Ромулу знак остановиться и поворошила в пламени длинной железной кочергой, отодвигая груду свинцовых прямоугольников.

— Можешь подойти, — наконец разрешила она.

Ромул, поклонившись, бросил в печь свинцовую табличку и несколько денариев. «Не так уж много у меня желаний в жизни, — подумал он. — Исполни мою просьбу, великий Орк».

Жрица коротким кивком дала понять, что его общение с богом окончено, и Ромул послушно отошел вслед за предыдущими жертвователями. Кто знает, поможет ли его жертва. Юноша вздохнул: искать Гемелла никак не легче, чем Фабиолу. Рим огромен, найти в нем одного разорившегося купца — невыполнимая задача. Правда, остается гадание. После уроков гаруспика Ромул не раз им пользовался, пока точность предсказаний не испугала его самого: когда рискуешь жизнью каждый день, лучше оставаться в неведении. И незачем горевать о том, чего не в силах изменить. Теперь остается одно: посмотреть, чем поможет Орк.

Мальчишка-оборванец, в ожидании болтающийся у храма, испытующе поглядел на Ромула.

— К Мясному форуму, — приказал тот с непроницаемым лицом.

— За мной, господин! — И юнец, удирая от страшного святилища, полетел вперед, словно снаряд баллисты.

На пересечении проулка с той дорогой, от которой они свернули к храму, пришлось замедлить шаг: толпа просителей плотнела на глазах. Ромул, выбросив из головы Гемелла, унесся мечтами в таверну, где его ждет Сабин с друзьями. Отчаянно хотелось промочить горло, а там и завлечь красотку…

Впереди кто-то споткнулся и налетел на соседа, в ответ тут же посыпалась ругань. Несмотря на пространные извинения, на виновника обрушился поток жесточайшей брани, который иссяк лишь тогда, когда попавшая в затор толпа заныла, требуя освободить проход. Людской поток ожил и двинулся дальше, а Ромул, так и не разглядев говорившего, все еще хмуро пытался сообразить, откуда ему знаком голос. И вдруг его словно ударило молнией: Гемелл! Та же ядовитая манера, которой он не слышал с тех пор, как переступил порог лудуса!

Юноша в благоговейном страхе обернулся на святилище Орка. Так быстро получить ответ?.. Однако раздумывать было некогда. Отодвинув локтем взвизгнувшего мальчишку, он рванул сквозь толпу, надеясь добраться до купца; в ответ понеслись обиженные крики, однако при виде мстительного огня в глазах легионера никто не рискнул заступить ему путь. Задыхаясь от ярости, Ромул выскочил на угол и завертел головой. Людской поток здесь уплотнялся еще больше, Гемелл исчез.

— Гадес его побери! — рявкнул Ромул. — Все равно не уйдет!

Гневные слова не вызвали отклика у окружающих: мало ли в Риме пьяных солдат, щедрых на угрозы, лучше не связываться…

Мальчишка, змейкой скользнув к его боку, метнул на Ромула укоризненный взгляд.

— Сбежал, чтобы мне не платить?

— Что? — обернулся Ромул. — Да нет же! Услыхал родной голос, мечтаю повидаться. А этот подлец исчез в толпе. Хочешь десять сестерциев? — улыбнулся он оборванцу.

— Скажи, что надо делать! — с готовностью выпалил тот: для полуголодного уличного юнца сумма была немыслимая.

Ромул сложил ладони и подставил ступенькой под ногу мальчишке.

— Влезай, — велел он. — Ищи потного коротышку с красной рожей.

Юнец тут же взлетел на плечи Ромулу и выпрямился, придерживаясь одной рукой за стену ближайшего дома. Приставив другую руку к глазам, он оглядел улицу в оба конца.

— Ну что там? — Ромул едва сдерживал нетерпение.

— Не вижу, — разочарованно протянул мальчишка, и Ромул закусил губу до крови. Будь проклят этот Гемелл, другого случая не будет! Такую милость боги дважды не дают!

— Погоди! — зазвенел голос мальчишки, и сердце Ромула чуть не остановилось. — Туда! Полсотни шагов влево!

С нетерпением, какого в себе и не подозревал, Ромул помог оборванцу спрыгнуть и, устремляясь вперед, крикнул:

— За мной!

Где шагом, где бегом они прорывались сквозь толпу, прокладывая путь локтями. Мальчишка, худенький и гибкий, проскакивал в такие щели, куда Ромул в жизни бы не втиснулся, и запрыгивал то на лежащие в соломе амфоры с вином, то на груды железного хлама, дразнил возмущенных лавочников и тут же уносился дальше. До Ромула то и дело долетал его тонкий голос: