Зигфрид Обермайер - Храм фараона

Тотмес не поддержал разговора в этом направлении.

— Мы знаем, что ты часто бывал там. Я имею в виду твой ночной визит, который продлился до утра.

Пиай почувствовал опасность и спросил себя, чего от него желает в действительности эта говорящая статуя.

— То, что я оставался там так долго, имеет основание. Кто-то запер дверь снаружи.

Тотмес несколько раз кивнул:

— Да-да, это могло случиться. Глупая ошибка. А принцесса Мерит — как провела ночь высокочтимый первенец его величества?

«Он все знает, — подумал Пиай, — и, вероятно, наблюдает за каждым нашим шагом» и отразил нападение:

— Принцесса все еще ожидает, что виновного привлекут к ответу. Я пообещал ей об этом позаботиться, но из-за работы в храме Мертвых…

На одно мгновение бесцветные водянистые глаза поднялись и взглянули на Пиайя.

— Виновного? — Глаза снова опустились. — А не лучше ли спросить, кто виновен?

Пиай хотел возмущенно ответить, но Тотмес прервал его резким движением руки:

— Об этом речь еще не идет! Ты должен только знать, что Амон — повелитель Фив и ничто не укроется от его взгляда, ничто! И он решит, передать это знание дальше или нет…

— Ты хочешь шантажировать меня или угрожаешь? Если я сообщу принцессе об этих выслеживаниях, то, может статься, она сошлет вас всех в каменоломни, а на ваше место поставит людей, которые будут верно служить ее отцу. Знает ли об этом почтенный Небунеф?

— Не будем спорить, Пиай, — сказал Тотмес спокойно. — Я не хотел ни грозить тебе, ни шантажировать тебя. Я хотел только дать знать о том, что произошло. Ты так озабочен благосостоянием принцессы, что поддерживал ее на ладье во время хамазина. В старом гареме буря снесла половину крыши, поэтому с ее стороны было разумным сбежать на ладью.

— Она дочь Солнца и делает то, что хочет, и то, что она делает, всегда верно. Я надеюсь, ты знаешь это.

— Кто этого не знает… — Тотмес воздел руки к небу. — Стало известно, что Богоподобный, да будет он жив, здрав и могуч, хочет соорудить на границе с Кушем храм, посвященный богине Хатор и одновременно своей супруге Нефертари. Но не каждому известно — слух об этом еще не пронесся, — что в намерение его величества, да будет он жив, здрав и могуч, входит построить рядом вдвое больший храм. Конечно, это похвальное намерение, однако я как жрец хочу полюбопытствовать, кому будет посвящен этот храм. Знаешь ли ты об этом?

Водянистые глаза взглянули на мастера. Конечно, Пиай знал, но он не хотел говорить об этом жрецу.

— Не точно. Однако многое указывает на то, что влияние бога-создателя Пта должно распространиться вплоть до юга. Может быть, храм будет посвящен Пта и его супруге Сехмет. Ужасная богиня с головой львицы считается матерью войны и может быть предостережением для народов юга никогда больше не поднимать головы против повелителя Обеих Стран. Все это будет обсуждаться жрецами в Мемфисе, а потом Богоподобный примет решение.

Тотмеса совсем не порадовало то, что он слышал, однако на его неподвижном лице не двинулся ни один мускул.

— Так-так, Пта, так называемому богу-создателю… А почему этот «создатель» выступает в роли мумии? Странно, не так ли?

— Ты знаешь это не хуже меня, жрец. В Дельте его почитают также как бога мертвых. Он, как и Амон-Ра, имеет несколько лиц.

— Оставим это. Может быть, ты сможешь, уважаемый Пиай, указать со всем почтением Богоподобному, да будет он жив, здрав и могуч, что Пта на юге не особенно хорошо знают и что было бы более подходящим посвятить храм Ра, точнее, Амону-Ра.

— Но уважаемый, на границе с Кушем едва ли живут настоящие египтяне! Там особенно не чтят ни Пта, ни Амона, а держатся своих старых племенных богов, которых здесь никто не знает. Этот храм должен воплотить сияющую власть сына Солнца во всем его великолепии там, где нет ничего, кроме пустыни и воды. Я могу заверить тебя, что это не направлено против Амона.

— Конечно, конечно, — ответил Тотмес и сдержанно вздохнул. Потом он выпрямился. — Пиай, ты можешь оказать большую услугу Амону, если предложишь Богоподобному, чье ухо благосклонно к тебе, промежуточное решение. Храм мог бы быть посвящен Амону и Пта одновременно. Это ведь неплохая мысль, не так ли?

— К сожалению, я не имею влияния на решения Богоподобного, счастье, если Благой Бог вообще прислушивается к моим советам. Следует ли он им? Увы, большей частью нет.

— Но твое мнение он, по крайней мере, выслушивает, это известно.

— Да, время от времени. Я не хотел бы выказать себя неблагодарным жрецам Амона, потому что они часто поддерживают меня здесь, в Фивах. В любом случае я передам твои сомнения, которые я хорошо могу понять, царю.

Невозможно было не расслышать выдох облегчения второго жреца.

— Я знаю, что ты красноречивый человек, мастер Пиай, и не обещаешь того, чего не можешь сделать. Ты не зря постараешься, и, кто бы ни бросил тебе упрек в неподобающем общении с принцессой Мерит, тот будет опровергнут нашими свидетелями. Может статься, однажды тебе потребуется наше свидетельство.

Пиай знал, что играет с огнем, и поэтому высоко оценил предложение жреца.

Мерит вернулась во дворец и долгое время принимала ванну, Бикет стояла рядом и наблюдала за служанками, помогавшими принцессе купаться. Это были стройные ловкие нубийки, гордившиеся тем, что их выбрали для этой службы.

От своей бывшей няньки Мерит не имела тайн.

— Ах, Бикет, я узнала сейчас совсем новое чувство. С тех пор как Пиай ушел, мне кажется, что вместе с ним ушла половина меня. Мне его так не хватает! Ты знаешь это?

Бикет, которая была вдвое старше ее, очень хорошо это знала.

— Конечно, моя голубка, какая женщина этого не знает! Боги сделали так, что мужчина и женщина, по крайней мере, пока они молоды и влюблены, постоянно испытывают эту тоску. Они хотят быть вместе день и ночь, каждый час, навсегда. Наслаждайся этим временем. Скоро сюда прибудет твой высокочтимый отец, Благой Бог, и тогда это должно будет прекратиться.

Мерит возмущенно стукнула кулаком по воде так, что служанки испуганно склонились.

— Прекратить? Я и не думаю о том, чтобы прекращать! Мы любим друг друга, Бикет, мы любим друг друга, как еще никогда мужчина и женщина не любили друг друга!

— Я верю в это… — попыталась успокоить ее Бикет, — однако ты не должна создавать опасность для мастера Пиайя. Каждый, происходящий не от крови Амона-Ра, теряет жизнь, если осмелится только прикоснуться к одному из вас. Да ты это знаешь! Даже твой отец, да будь он жив, здрав и могуч, не мог бы отменить этот старый закон, он исходит от Маат и является божественной правдой.

— Обе эти девушки тоже прикасаются ко мне, но никто не зовет палача.

— Для слуг делается необходимое исключение. Пиай не твой слуга, и он не удовлетворяется тем, что моет тебе спину. Ты должна видеть вещи такими, какие они есть, моя голубка. Чем меньше ты подвергаешь его опасности, тем более можешь быть уверена, что сохранишь его для себя и своей любви. Это продлится еще некоторое время, но… когда появится Благой Бог, нельзя, чтобы даже тень подозрения упала на Пиайя.