Богуслав Суйковский - Листья коки

Знамя с радужными полосами?! Знамя, которое несут только над головою самого сапа-инки? Что это значит?

Ловчий вскочил на край скалы. Как раз в этот момент новое стадо вигоней вынырнуло из оврага, и Уаскар, целиком поглощенный охотой, сбросил панцирь и шлем, чтобы ничто не стесняло его движений. Он метал копья одно за другим, радостно вскрикивая после каждого удачного удара. И почти каждый его удар был удачным.

Ловчий подошел к властелину.

— Сын Солнца, соблаговоли оглянуться назад! О сын Солнца!

Когда Уаскар только гневным взмахом руки отогнал дерзкого, Кахид торопливо бросил несколько слов на языке инков.

Сын Солнца, сапа-инка Уаскар, владыка мира, теперь грозно сдвинув брови, обернулся, все еще сжимая в руках копье.

— Что ты говоришь?

— Что это за войско, сын Солнца, движется под твоим знаменем?

— Не понимаю. Эй, Уйракоча!.. Ах да, он ведь ушел. Тупак-Уальпа, что это за войско?

Второй предводитель дворцовой гвардии спокойно глядел вдаль.

— Это сын Солнца, сапа-инка Атауальпа, старший сын Уайны-Капака, властитель Кито, идет, чтобы взять в свои руки принадлежащий ему город Куско, — ответил он, вызывающе глядя в глаза своему недавнему повелителю.

Уаскар медленно опустил зажатое в руке копье.

— Атауальпа? Ведь были вести, что он остановился в Кахамарке. Что он хочет помириться…

Он резко бросил стоящему подле него придворному:

— Подай мне льяуту, венец с перьями священной птицы коренкенке и мой золотой топор!

Однако Тупак-Уальпа жестом остановил придворного.

— Не надевай отличий сапа-инки, Уаскар! — сурово сказал он. — Один только сын Солнца Атауальпа имеет право на них!

— Предатель!

— Я следую за старшим, который один имеет право на трон.

Уаскар огляделся по сторонам. Большинство придворных рассеялось, часть сгрудилась возле Тупак-Уальпы. Только ловчий Кахид остался рядом с прежним властелином. Никто уже не обращал внимания на животных, которые все чаще прорывались на плоскогорье, но, завидев приближающуюся массу людей, снова бросались в сторону.

— Мой шлем! — приказал Уаскар, протягивая руку назад, а когда Кахид подал ему шлем, властелин подошел к ближайшему камню, несколько напоминавшему трон, и уселся на нем, приняв традиционную позу мумии из храма Кориканчи.

Он не пошевелился, когда солдаты ворвались на скалу, разоружая безропотных придворных, и когда какой-то воин подошел прямо к нему.

Воин был худощав, среднего роста, но плечи и бедра с узлами крепких мускулов, не прикрытые солдатской туникой, выдавали его недюжинную силу. Он шел легко и упруго, и в его шагах чувствовалось что-то зловещее. Что-то затаенное… Так ягуар подкрадывается к своей жертве.

Оружие воина было украшено золотом. Уши оттягивали большие серьги со смарагдами, а рука сжимала обоюдоострый боевой топор, рукоять которого тоже была вся в золоте.

Но не это приковало к нему все взоры. Пурпурную повязку из шерсти вигони с драгоценной золотой застежкой на голове пришельца венчали два длинных темно-зеленых переливающихся радужными красками пера.

Синчи вдруг вспомнил некогда доставленное им сообщение: «В долину под Уаскараном прибыли люди великого инки Атауальпы. Они убили священную птицу коренкенке и унесли ее перья». На голове пришельца, видимо, как раз перья священной птицы — птицы-уака. Это самая главная уака.

Эти перья носит только сам властелин. Сапа-инка, сын Солнца. А Уаскар сидит на камне, и у него на голове нет повязки с перьями. Что это значит? О боги, что все это значит?

Пришелец остановился перед Уаскаром, который по-прежнему сидел не шелохнувшись, смерил его взглядом с головы до ног и затем громко сказал:

— Встань, Уаскар, сын сапа-инки Уайны-Капака, и поклонись мне, своему старшему брату, который по воле самого могущественного духа Виракочи и всех остальных богов стал властелином Тауантинсуйю! Это говорю я, Атауальпа, сын Уайны-Капака, сапа-инка.

Уаскар не дрогнул, казалось, он лишился слуха.

Атауальпа рассмеялся.

— Я знаю, о чем ты думаешь. О своей дворцовой гвардии. Но Уйракоча — мой человек, и солдаты подчинились его приказу. Знай также, Уаскар, что твои войска, те, что пошли к Уальяго, уничтожены или сдались в плен, а те, что двинулись к уну Анкачс, вынуждены были отступить через безводную пустыню. И никто из них не останется в живых.

Уаскар молчал. Атауальпа снова заговорил, на этот раз уже с раздражением:

— Сегодня в Куско мои сторонники оповестят народ, что отныне их властелин — сын Солнца, сапа-инка Атауальпа. Все крепости взяты или добровольно перешли на мою сторону. Силустани, Ольонтай, Акора, даже Саксауаман! Понимаешь? Даже Саксауаман! В недобрый час отправился ты на охоту, Уаскар! Но склонись предо мной, и я признаю тебя своим братом, оставлю при дворе.

Внезапным стремительным движением Уаскар отвел руку назад, готовясь поразить Атауальпу копьем прямо в горло. Однако столь же молниеносно и совершенно непроизвольно Синчи, все еще стоявший за спиною прежнего властелина, вырвал копье из рук Уаскара. Он видел, что голову этого чужака, Атауальпы, украшают перья священной птицы коренкенке. Значит, и сам Атауальпа — святыня, уака, неприкосновенная и божественная.

Уаскар не повернул головы, казалось, он даже не почувствовал, что копье вырвано из его рук. Он сказал:

— Отдайся мне на милость, Атауальпа, и тогда я прощу тебя. Я помню, что мы сыновья одного отца.

Атауальпа расхохотался и, не обращая больше внимания на Уаскара, обратился к Синчи:

— Ты спас мне жизнь. Как твое имя и кто ты?

— Я Синчи, — покорно ответил бегун, падая на колени и припадая челом к земле. — Я простой часки, сейчас выполняю поручения главного ловчего.

— Отныне ты будешь моим часки-камайоком.

Потом он повернулся к ловчему Кахиду.

— Ты главный ловчий? Один из тех придворных, что не приходили ко мне? Но это ничего не значит. Мы будем жить в мире. Охота, как я вижу, идет отлично, поэтому мы продолжим ее. Люди не должны остаться без сушеного мяса. Эй, Тупак-Уальпа, проводи инку Уаскара, как было решено, в крепость Силустани! Держите его там, пока я не скажу, что делать с ним дальше.

— Ловчий Кахид, смотри! Охота идет плохо, зверь бежит! А что будет с людьми этого уну, если кончатся запасы сушеного мяса? Быстрее! Сомкнуть цепь! Пошевеливайтесь! Сейчас увидим, хуже ли я владею копьем, чем мой брат Уаскар.

Атауальпа так увлекся охотой, что даже не заметил, как внезапно исчез куда-то главный ловчий Кахид. И никто не мог сказать, когда он скрылся и в какую сторону направился.

Когда охота окончилась, Атауальпа задержался в Уануко, ожидая известий от своих войск, которые шли вдоль побережья (через уну Куанса, Пьюра, Анкачс), вслед за отступавшим войском Уаскара.