Робер Гайар - Большая интрига

— Мари, — ответил он задушевным голосом, — теперь вы поняли, что я за человек. Я долго ждал этой минуты. Да, я весь принадлежу вам. Весь целиком! Поверьте, что пока я с вами, Мерри Рулз ничего не сможет сделать. Послушайте меня! Предоставьте Байярделя его собственной судьбе! Полгода, год, если надо, то десять лет тюрьмы! Потом вы сможете сделать, что вам будет угодно, но предварительно необходимо укрепить свое положение. Для этого подождите сначала возвращения отца Фейе, который привезет согласие короля…

Она встала. С улыбкой признательности на губах она дала ему поцеловать свою руку. Он поцеловал ее и одновременно проник своим взглядом в самую глубину ее души…

— Простите меня, Реджинальд, вы имеете мое полное доверие, а отныне вы — член Высшего Совета. Я полностью полагаюсь на вас. А сама я совершенно разбита и без сил. Займитесь делами… А я пойду лягу.

— Вы можете располагать мною, — ответил он с поклоном.

Реджинальд де Мобрей смотрел, как Мари поднималась по лестнице. Ему казалось, что в его душе поют птицы. Он никогда не надеялся так легко выиграть это трудное сражение, однако победа превосходила все, о чем он мог мечтать. У него были и Мари и Луиза. Обладая Мари, он обладал вместе с тем и абсолютной властью. Теперь никто не мог ничего против него сделать. У него было достаточно сил, чтобы покончить со всеми заговорщиками, завистниками и клеветниками, с окружением Мерри Рулза.

Для того, чтобы иметь еще больше власти, ему было необходимо покинуть замок и уехать в новый дом в Каз-Пилоте, о котором ему говорила Мари. Из Каз-Пилота он сможет поддерживать отношения с соотечественниками, передавать им послания и получать сведения от них. Оттуда он может руководить всеми операциями, а вернется в замок только тогда, когда пожелает сам.

Мобрей услышал, как хлопнула дверь в комнате Мари. Он испытывал такую радость, что снова налил себе стакан вина и выпил. Он все еще стоял около стола, когда мимо проходила Жюли. Мобрей решил позвать ее:

— Здравствуй, мое дитя. Как поживает сегодня наш общий друг Демарец?

— О! — воскликнула она. — Вы, наверное, подумали, что убили своего зайца? А он встал и побежал! Вот так и с нашим раненым: его и след простыл. Он должен быть на работе, или я ничего не понимаю!

Мобрей с удовольствием потер руки и подошел к служанке:

— Дорогая Жюли, — сказал он. — Мне надо отблагодарить вас за те ценные сведения, которые вы мне доставили. Благодаря вам Мари удалось избежать больших неприятностей.

— Я очень люблю свою хозяйку, — призналась она с волнением. — И так рада, что смогла ей в чем-то помочь. Пусть она ничего про это не знает…

— Милая Жюли, — снова сказал он и оглядел ее блестящими от выпитого вина глазами. — Я тоже вам очень признателен. Я вас никогда не забуду…

Она вспыхнула от радости и уже хотела пройти мимо, когда он задержал ее за руку:

— Я хотел бы вам еще кое-что сказать, Жюли…

— Я слушаю вас, шевалье, — ответила она.

Он сделал вид, что ему трудно объяснить:

— Не здесь. То, что я хочу вам сказать, никто не должен слышать. Можно это сделать в вашей комнате?

— Дело в том, — ответила она несколько растерянно, поняв, однако, замысел шевалье, — что я сейчас на работе…

— Ба! — ответил он. — Мари пошла отдохнуть. Луиза, я думаю, как обычно, спит. Им вы не понадобитесь. Что касается Демареца, — добавил он, — то не думаю, что этот негодяй осмелится сразу взяться за старое!

— Тогда пойдемте, пойдемте, — стала торопить его служанка.

Он знал, что их никто не может увидеть, и поэтому сжал ее руку посильнее, а она уже поняла, о чем он собирается поговорить с нею в ее комнате, и послушно направилась за ним.

Когда они закрыли за собой дверь, он сообщил ей тоном победителя:

— Жюли, я понял, что вы стоите гораздо больше и занимаете в этом доме не соответствующее вашему достоинству положение. Вас здесь никто не может оценить, кроме меня… и Демареца, — добавил он, погрозив ей пальцем. — Мне надо вам сказать одну вещь. Вероятно, я покину этот дом и буду жить в Каз-Пилоте, в своем собственном доме. Я попрошу Мари сделать из вас нашего посыльного…

Она удивленно смотрела на него. Она не могла понять, как ему удалось сохранить привязанность Мари, несмотря на то, что рассказал Демарец, и почему он собирался уехать, когда ему было просто необходимо укреплять свое положение в замке.

— Да, — продолжал он свои объяснения, при этом отворачивал в сторону лицо, как будто боялся прямо посмотреть в глаза Жюли, но говорил он при этом очень взволнованным голосом. — Да, Жюли, и в моем решении во многом виноваты вы. Мне кажется, что вы стали для меня насущной необходимостью. Вы мне нужны, чтобы я мог продолжать жить. Если бы я сказал вам, что люблю вас, то вы бы рассмеялись мне в лицо, но, поверьте мне: вы нужны моему сердцу… И вам не придется раскаиваться. Сейчас я собираюсь закончить одно большое дело, великую и священную миссию… Вы можете мне в этом помочь. А потом…

Он прервал свой монолог, подошел к ней совсем близко и пристально посмотрел в глаза.

— Тогда, Жюли, вы увидите, что в этот день я для вас сделаю! Вы не можете себе представить, кем вы тогда станете, на какую высоту я вас подниму!

— Но, — прервала его Жюли с веселым смехом, потому что она подходила ко всем жизненным вопросам, даже к самым важным, смеясь и с чистой душой, — но мне ничего не нужно! Я родилась для того, чтобы быть служанкой. И, слава Богу, что я и есть служанка в доме мадам дю Парке! Чего же мне еще желать?

— Богатства!

— Плевала я на это!

— Любви!

— Я нахожу ее там, где хочу и в любое время!

— Черт возьми! — разозлился он. — Я не могу вам обещать ничего несбыточного, но все же не могу не сказать о том, что я для вас задумал… И я вас так люблю, я вас люблю до того…

Он остановился. А она рассмеялась:

— О! Не говорите мне, что собираетесь на мне жениться! Нет, нет! Не смешите меня! Нет! Я люблю вас, шевалье, больше всего, когда вы скачете на хорошей лошади… Мы останавливаемся, даем ей отдохнуть… Поверьте, так гораздо лучше. Но если вы хотя бы чуть-чуть меня любите, то не заставляйте так страдать эту бедную Луизу. Я ее очень люблю, она такая тихая и такая нежная…

— Скорее, настоящий вулкан!

— Но вы-то и зажгли этот вулкан!

Он пожал плечами и почувствовал какую-то обиду из-за того, что у него ничего не вышло с этой простушкой, и это после того, как он справился безо всякого труда с более знатными дамами.

Она наклонилась к нему, стала нежно и любовно ласкать его и при этом приговаривала:

— Перестаньте! Я приду в ваш дом в Каз-Пилоте, если мадам мне прикажет. Конечно, приду… Но не надо ничего обещать. Я ведь знаю, чего стоят обещания, которые дают мужчины… Я любила их всех, всех, кто мне только встречался в жизни. По правде говоря, из них я никого не любила. Один из них мог бы завоевать мое сердце, но он никогда не обращал на меня никакого внимания…