Патрик О'Брайан - Военная фортуна

Пробили шесть склянок, работы по сооружению навеса были закончены.

— Дорогой доктор Мэтьюрин, — заявил Эванс, — не будет ли дерзостью с моей стороны указать, что священная особа вашего короля занимает не ту клетку?

— Так и есть, — согласился Стивен.

Он поставил фигуру куда надо и снова принялся изучать позицию. Тем временем на доску упала тень. Сделав ход, Мэтьюрин поднял взгляд: поджав губы и прищурив глаза, над ними стоял Понте-Кане и наблюдал за партией. Косые солнечные лучи падали на его черные баки, и под окрашенными черной краской волосками проглянули рыжеватые прядки. А может это результат окраски? Где же он видел этого человека раньше? Взор Стивена скользнул по бакам, потом по склоненной голове мистера Эванса, ощупал море в поисках водореза, и, вернувшись назад, натолкнулся на Джека Обри. Джек старался как можно реже соприкасаться с захватившими его в плен американцами — необходимость изображать браваду давалась ему тяжелее, чем нестерпимая боль в раздробленной руке, — но теперь, более или менее поправившись, он не мог отказать себе в удовольствии подняться на палубу, а не обливаться потом в каюте. Капитан задержался на последней ступеньке трапа и, как заметил Стивен, пристальным взглядом обвел горизонт в надежде обнаружить английский военный корабль, предпочтительно способный померяться силами с «Конститьюшн», а в идеале — свою собственную «Акасту» (хотя на той имелись только восемнадцатифунтовые пушки). Потерпев неудачу, Джек машинально осмотрел паруса и небо с наветренной стороны, после чего направился к корме, понаблюдать за игрой.

— Я сделал ход, сэр, — объявил Эванс, маскируя свой триумф под напускным смирением.

У него имелись основания гордиться. Стивен, замышляя собственную свою атаку, прозевал слона, и теперь любое его движение грозило закончиться потерей той или иной фигуры, а имея дело с таким серьезным противником, как Эванс, это могло означать и проигрыш партии. Если только… И он передвинул пешку.

— Нет, нет! — завопил Понте-Кане. — Вам надо…

— Тише! — в один голос прервали его Эванс, Джек и Стивен.

Понте-Кане сердито зыркнул, особенно на Обри, фыркнул и отошел в сторону, но вскоре вернулся, явно сгорая от желания показать игрокам, как надо ходить.

Фигуры гибли в стремительной, кровопролитной схватке, вскоре доска почти опустела и Эванс, оставшись при короле и двух пешках, сунул голову прямо в ловушку.

— О! — возопил он, колотя себя по лбу. — Пат!

— С моральной точки зрения вы выиграли, — утешил его Стивен. — Но хотя бы в этот раз король мой не был низложен.

— Что вам стоило сделать, — вскричал Понте-Кане, — так это дожать его!

Эванс со Стивеном слишком погрузились в обсуждение партии, вспоминая, как старались избежать потерь, занять неприступную позицию или разработать скрытный план атаки, чтобы обращать внимание на остальных. Но скоро им пришлось. Разгоравшийся спор накалился до ссоры, одновременно настолько добавил в громкости, что американские офицеры на квартердеке стали недоуменно оглядываться.

— Вынужден настаивать, что вы неправильно поместили фигуры, — снова загрохотал Джек, за многие годы отвыкший уже выслушивать возражения от кого-либо кроме адмиралов и жены. — Ладья стояла здесь!

Он вырвал фигурку из руки француза и, перегнувшись через него, опустил ее на доску, пристукнув.

— Да неужто вы осмеливаетесь задирать меня? — вскричал Понте-Кане. — Чертов подлец! Черта с два… Да я швырну тебя за борт как дохлую кошку! А если ты слишком тяжел для этого, отделаю тебя руками, ногами и ногтями, чем придется — да я жизнь отдам, но отправлю этого пса в ад! Ну, погоди…

По счастью тараторил он так быстро и с таким акцентом, что Джек не разобрал и половины; также по счастью, как раз когда Стивен с Эвансом бросились разнимать ссорящихся, на квартердеке находилось множество участников торжественной процедуры измерения солнца — церемонии, проводившейся здесь с такой же серьезностью, как и в британском флоте. И как раз в этот момент коммодор Бэйнбридж провозгласил, что наступил полдень и громкий сигнал «Всех свистать на обед» заглушил посторонние звуки. Стивен и Эванс увели Джека вниз, чтобы перебинтовать руку и заставили его прилечь, дабы набраться сил перед обедом у коммодора.

— Стоит нам пытаться сохранить руку? — спросил Эванс, когда доктора вернулись на палубу.

— Не знаю, — ответил Стивен. — Иногда меня так и подмывает сделать ампутацию. Эта кошмарная жара против Джека. Ну и нервное напряжение, конечно — он обязательно примет приглашение мистера Бэйнбридж, исключительно любезное приглашение, пусть даже ценой собственной жизни..

— Что до жары, — заметил Эванс, — то стоит нам обогнуть мыс Гаттерас и выйти из течения, она сойдет на нет. А что касается нервов, не стоит ли нам добавить немного загущенного сока салата-латука к применяемым средствам? Пульс слабый, учащенный и неровный, и вопреки внешнему стоицизму пациент выказывает высшую степень раздражительности и беспокойства. Еще одна сцена, подобная сегодняшней, и последствия могут стать необратимыми. Ну что за невыносимый тип со своим «я знаю, что вам стоило сделать»! Ни за что на свете не сяду играть с ним. Даже я, не страдая от лихорадки, болей, слабости, и то едва сумел прикусить язык. В мирное время я бы пнул этого французишку под зад, но война заставляет заводить странных приятелей.

— Нелепая выходка, — сказал Стивен.

Быть может даже слишком нелепая; возможно слишком бурная даже для страстной натуры француза, которого никто не воспринимает всерьез. Замерев на последней ступеньке трапа, Мэтьюрин вспомнил, где видел Понте-Кане раньше — в небольшой таверне в Тулоне, где любили собираться сливки французского флота. Во время Амьенского перемирия один знакомый, капитан Кристи-Пальер, пригласил их поужинать там, и тот человек, проходя мимо, заговорил с Кристи-Пальером. Стивен запомнился дижонский акцент: его обладатель собирался заказать 'côôôôq au vin', а его друзья — 'rrâââble de lièvre'. Еще он обратил особое внимание на Джека, говорившего по-английски.

— Заметили водореза, сэр? — поинтересовался Эванс, которому Мэтьюрин преградил дорогу.

— Сомневаюсь, — отозвался тот.

Они несколько раз прогулялись взад-вперед мимо ремонтных партий и линии карронад, теперь уже вполне аккуратной, хотя у двух были сломаны цапфы, у одной ядром разворотило ствол, а на других остались глубокие раны и царапины. Если вдруг появится английский военный корабль, он застанет «Конститьюшн» с несколькими выдранными зубами. Но рано было питать подобную надежду: британцы крейсировали, скорее всего, в районе Чизапика, Сэнди-Хука или Массачусетской бухты. И у входа в сам Бостон, а именно в Бостон они и направлялись. Пусть «Ява» проиграла бой, но она хотя бы предотвратила вылазку «Конститьюшн» в Тихий океан, рейд по которому намеревался тот совершить, и вынудила «американца» вернуться домой для ремонта. Портом его приписки числился Бостон, и в этом городе, если только корабли блокирующей эскадры не перехватят «Конститьюшн», и начнется их с Джеком будущее, ибо это путешествие суть ничто иное, как переходное, странным образом растянувшееся по времени настоящее.