Николай Дмитриев - Обязан выжить

— Чего ждать! — «Петрищенко» ухватился за кобуру.

— Сейчас…

Дядя Викентий вздохнул и внезапно нанес «Петрищенко» жестокий удар в челюсть. Тот никак не ожидал сопротивления и потому, отшатнувшись назад, зацепился ногой за крыльцо и, падая, с размаху ударился головой о каменный угол нижней ступеньки.

Дядя Викентий осторожно тряхнул тело упавшего раз-другой и, внезапно сообразив, что произошло непоправимое, испуганно прошептал:

— Господи…

Какое-то мгновение дядя Викентий еще был в растерянности, но быстро опомнился и первым делом собрал свои бумаги, спрятал фотографию, а потом, подняв продолжавший светить фонарик, наскоро обыскал карманы «Петрищенко». Ничего интересного там не нашлось, только из офицерской книжки неожиданно выпал листок с надписью: «К. сегодня с утра дежурит. Жду на Монополевой, 6. Г.»

Прочитав написанное, дядя Викентий осмотрелся по сторонам и торопливо потащил погибшего вглубь двора. В темном углу он прикрыл тело листом валявшегося здесь ржавого кровельного железа и, еще раз удостоверившись, что кругом тихо, направился к выходу.

На улице дядя Викентий сразу заметил, что «виллис» никуда не уехал, а так и стоит неподалеку от брамы, а оба военных ковыряются в моторе. Это выглядело подозрительно, и дядя Викентий хотел бы ло рвануть куда подальше, но тут от машины его окликнули:

— Что, уже и по сто грамм успели?

— Нет, отложили на другой раз… — в тон отозвался дядя Викентий и подошел ближе.

— А чего так? — шофер начал закрывать капот «виллиса».

— Да мне поздновато вроде, да и друг ваш, похоже, торопился.

— Говорите, он еще куда-то пошел? — напарник «Петрищенко» кинул быстрый взгляд на дядю Викентия.

— Утверждать не буду, но, кажется, там двор проходной, так что, если хотите догнать своего приятеля, поезжайте на ту улицу.

— Да нам зачем? Если б не мотор, мы бы и тут не стояли…

Военные забрались в «виллис», и шофер дружелюбно предложил:

— Может, мы вас подвезем?

— Куда? — машинально спросил дядя Викентий.

— Как куда? — рассмеялся шофер. — Домой, конечно… Садитесь.

Какой-то момент дядя Викентий колебался, но решив, что так будет лучше, решительно сел рядом с водителем, «виллис» рванул с места и, включив фары, помчался темными улочками…

Дома дядя Викентий поспешно разбудил только что уснувшего Виктора и все время, пока тот, никак не желая просыпаться, ворочался с боку на бок, нетерпеливо расталкивал его.

— Вставай, Витя, вставай! Дело есть… Срочное!

— Что?.. Какое дело? — Виктор в конце концов проснулся и сел на постели. — Что случилось?

— Случилось… Ехать надо.

— Ехать?.. — переспросил Виктор, но, догадавшись по тону, что и впрямь дело безотлагательное, принялся быстро одеваться.

Через пару минут «опель», мягко урча двигателем, выполз из гаража, миновал ограду, и только когда машина выехала на мостовую, Виктор, сидевший за рулем, спросил дядю Викентия:

— Так что приключилось-то?

— Неладно вышло, Витя, — глухо отозвался дядя Викентий. — Ох, неладно… Ты того офицера помнишь, что в театре все приставал ко мне?

— Пьянчужку, с которым ты коньяк пил?

— Его, Витя, его. Сегодня опять выпить тащил. Ну, я его и толкнул неловко, а он головой о ступеньку, и…

— Что?! — от неожиданности Виктор даже нажал на тормоз. — И сильно?

— Совсем, Витя, совсем… Вот ведь беда!

— А может, помочь можно?

— Да какой там… Сам увидишь…

— Тогда зачем едем? — Виктор наконец-то уразумел, что случилось, и говорил с холодным спокойствием.

— Дальше увезти надо, Витя. Дальше… Там нас видели, как мы шли вместе…

— Понял, — Виктор выехал из переулка и решительно повернул в сторону Старого города. — Это правильно… Закинем подальше… Лишь бы не заметил кто…

— Да не должны бы… Там темно, как у негра…

Минут через пятнадцать «опель» с потушенными фарами уже втиснулся под узкую браму, и дядя Викентий, тихонько выбравшись из машины, прислушался, одновременно осматриваясь по сторонам. Все было тихо. Крадучись, дядя Викентий и Виктор проскользнули вглубь двора, осторожно, чтоб не громыхнуть жестью, подняли тело и торопливо затолкали его на заднее сиденье «опеля».

— Куда повезем? — по-деловому спросил Виктор, одновременно нажимая стартер.

— На Монополевую, — быстро сказал дядя Викентий и пояснил: — У него записка в кармане… С адресом на ту улицу. У черта на куличках…

— Подходит!

Дом по указанному адресу оказался длинной трехэтажной махиной. Фасад выходил прямо на улицу, а правее за углом начинался глухой переулок, который круто спускался куда-то вниз в сторону от магистрали. Загнав «опель» в этот проулок и поставив его в самом начале спуска, Виктор с дядей Викентием обогнули дом, немного постояли на улице, а потом отошли к подъезду и осторожно заглянули вовнутрь.

— Вроде тихо…

Дядя Викентий посмотрел сквозь лестничные марши наверх. Там, похоже на третьем этаже, горела электрическая лампочка, и ее отсвет кое-как освещал ступеньки.

— Точно, тихо, — согласился Виктор и заключил: — Возвращаемся…

Они вытянули уже остывшее тело из машины и, подтащив к самому углу, положили так, что казалось, будто «Петрищенко» ударился головой именно здесь. Когда все было сделано, Виктор неожиданно предложил:

— А что если мы пошумим тут малость? Вроде как драка, а?..

Пару секунд дядя Викентий обдумывал предложение и согласился, от себя добавив:

— Только не здесь. Давай в подъезде…

Почти не прячась, они вернулись к дому, зашли в тот же подъезд, и уже там Виктор, прикрыв на всякий случай парадное, поднялся на один марш. Потом с криком: «А, собака!.. Стой!.. Стой!..» — затопал сапогами, сбегая вниз ступеньками по-ночному гулкой лестницы.

В свою очередь дядя Викентий громыхнул дверями и завизжал каким-то старческим фальцетом:

— Ты до кого ходыв?.. Га?!. До кого?!

Наделав шуму на весь подъезд, дядя Викентий и Виктор, изо всех сил топая сапогами, выскочили на улицу и бегом понеслись за угол. Тут дядя Викентий, заметив, что в некоторых окнах вспыхнул свет, неожиданно нагнулся, выхватил из кобуры пистолет «Петрищенко», вложил ТТ в ладонь погибшего и пару раз нажал на спуск.

Тишину ночной улицы разорвал грохот выстрелов, и дядя Викентий кинулся к «опелю», едва успев остановить Виктора, который уже собрался запускать мотор.

— Стой! Давай тихо… Вручную…

Они дружно навалились, и «опель», сдвинувшись с места, неслышно покатился по булыжнику плохо различимого в темноте спуска…

Возле длинного дома по улице Монополевой суетились военные. Пожилой седоватый следователь, присев на корточки, тщательно осматривал булыжник проезжей части и тротуар, в то время как остальные молча наблюдали за его действиями. Так продолжалось довольно долго, до тех пор, пока из подъезда не вышел помощник следователя и не присел рядом с начальником.