Симона Вилар - Ассасин

– При чем тут замужние женщины? О чем вы, повелитель? Иоанна Сицилийская вдова, уже похоронившая мужа. И пусть она не родила в браке ребенка, что может свидетельствовать о ее бесплодии, но ведь для меня это не важно. У меня и без нее есть сыновья и наследники.

Султан смотрел на брата, лицо его становилось все серьезнее, даже печальнее, глубокие морщины избороздили чело. Наконец он указал перстом в сторону закрытой двери, за которой остались предполагаемая невеста его брата, свидетели и мулла.

– Как ты думаешь, Адиль, кто эта женщина, с которой ты намеревался произнести брачные обязательства?

Малик выглядел растерянным. Но он взял себя в руки и гордо произнес:

– Она женщина, достойная породниться с родом Айюбов. Она носит имя Плантагенет и является младшей сестрой Мелека Рика, вдовствующей королевой Сицилии. К тому же…

Он не договорил, когда его прервал громкий смех султана. Это было так странно! Обычно Салах ад-Дин, этот великий правитель и полководец, столп ислама и защитник правоверных, держался сурово и замкнуто. Порой и у него были вспышки гнева, но чтобы так смеяться… И все же Юсуф ибн Айюб теперь хохотал, смеялся, ржал, содрогаясь всем длинным поджарым телом. И не мог остановиться.

Это длилось несколько долгих минут, пока Саладин так не обессилел от хохота, что почти упал на подушки дивана. Он пытался справиться с собой, но все новые и новые приступы смеха душили его при каждом взгляде на изумленное лицо младшего брата.

Наконец Саладин пересилил себя, сжал губы, удерживая приступ веселья.

– Воистину самонадеянность – любимая дочь шайтана! – вымолвил он, вытирая слезы, выступившие на его глазах, при этом размазав краску обводки вокруг них. – Так ты, мой доверчивый Адиль, решил, что обаятельный Мелек Рик готов сделать тебя почти что своим братом? Надо же! А ведь я, зная твою любвеобильную натуру, решил было, что он просто прельстил тебя прекрасной назареянкой. О, как ты обманут, брат, как обманут!

Он снова указал в сторону закрытой двери.

– Так ты думаешь, что там тебя ожидает высокородная сестра короля Англии?

После недолгой паузы, пока потрясенный аль-Адиль не мог вымолвить ни слова, Саладин достал из складок своего пояса свернутый свиток и протянул брату.

– Я получил его этой ночью от Мелека Рика.

Аль-Адиль пробежал глазами латинские буквы послания и только пожал плечами.

– Тут нужен переводчик.

– О да! Моя наложница Мариам прочла мне это послание. Но еще до этого она вызнала, что ты прячешь у себя знатную христианку, виделась с ней и беседовала. Ты прятал ее от меня? Ах да, она так прекрасна, что ты опасался, что я заберу у тебя эту даму. Ибо она – знатная дама. Очень знатная, состоящая в окружении короля Ричарда. Мариам умна и поняла это. Однако ей и в голову не пришло, что ты хочешь жениться на иноверке, твердой в своих религиозных заблуждениях. Но потом, прошлой ночью, прибыло это послание, в котором говорится, что король Ричард готов заплатить выкуп за красавицу, которую ты тайно увез из стана крестоносцев. А ведь Мариам поняла со слов твоей гурии, что та прибыла добровольно. Но в то же время в послании сообщается, что женщина, которую ты привез в Эль-Кудс, отнюдь не сестра Мелека Рика Иоанна Сицилийская. О, тут не нужно обладать мудростью Пророка, чтобы понять:

Ричард просто разыграл тебя.

– Он не посмел бы!

Но более всяких пояснений и уговоров аль-Адиля подстегнул вновь взорвавшийся смех Саладина.

Аль-Адиль стремительно вышел. Он миновал пространство обширного зала во дворце Давида, где у дальней стены под высоким окном все так же сидел перед раскрытым Кораном мулла, а верные Абу Хасан и евнух Фазиль стояли по бокам христианки, будто охраняя эту женщину.

– Кто ты? – спросил аль-Адиль, стремительно приближаясь.

Джоанна поняла, что ее тайна раскрыта. Мысленно она вверила себя Пресвятой Деве и всем святым. О Небо, только бы у нее хватило духу держаться, как полагается женщине ее рода, не выказав своего страха перед неверными!

Англичанка гордо вскинула голову. Сейчас ее судьба зависела от того, как она преподаст всю эту историю.

– Мое имя Джоанна де Ринель. Или Джованна, как было угодно называть меня благородному эмиру с первой же нашей встречи в окрестностях Акры. И я отзывалась на это имя, решив с ваших слов, что вы знаете, что я родственница Его Величества Ричарда Львиное Сердце. Но так и есть! Я его кузина, мой род в кровном родстве с королевским домом Плантагенетов. И только много позже я поняла, что вы принимаете меня за другую. После этого наши встречи прекратились. А потом, уже в Яффе, я узнала, что вы хотите проводить меня в Иерусалим. Так сказала мне королева Иоанна Сицилийская, ибо ее брат Ричард сообщил, что благородный эмир Малик аль-Адиль очарован мною после наших встреч под Акрой. Мне это было лестно! Как было лестно узнать, что вельможа, которому однажды я уже доверилась, снова предлагает мне свое покровительство. Поэтому я согласилась ехать с вами в Иерусалим. Согласилась, даже когда Иоанна Плантагенет поведала, что вы прибыли не за мной, а желали забрать с собой именно ее, так как между вами возможен супружеский союз. У нас в Европе порой принято совершать брак по доверенности, когда вместо брачующейся брачную сделку едет заключать сторонняя особа или она же выясняет причины, почему предполагаемый союз нежелателен. И ее высочество Иоанна доверила мне эту миссию, предоставив убедить благородного эмира, что английская принцесса не может стать женой иноверца по своим религиозным убеждениям. Вот я и поехала с вами, желая помочь ей и все разъяснить вам. Но клянусь своей верой, король Ричард ничего не знал об этой подмене! Я же просто хотела попасть в Иерусалим! А также надеялась, что великодушие благородного эмира не позволит поступить со мной дурно. Вот почему я перед этим почтенным муллой сказала, что наш брак невозможен. Ибо я, Джоанна де Ринель, кузина короля Ричарда и сестра маршала тамплиеров Уильяма де Шампера, – замужняя дама. Моим супругом является рыцарь-крестоносец Обри де Ринель, и я ношу от него ребенка! – Она перевела дыхание. – Что ж, я открылась вам, как и намеревалась изначально, стремясь не допустить брака, какой не примет никто – ни ваши подданные, ни христиане в стане крестоносцев, ни возглавляющий нашу Церковь Папа Римский. Теперь я в вашей воле и прошу о снисхождении. Ибо вы благородны и я бесконечно уважаю вас.

При последних словах Джоанна опустилась перед аль-Адилем на колени и умоляюще сложила руки. Ей было так страшно, что, казалось, она была готова и ниц перед ним пасть, и только гордость удерживала ее от этого. Аль-Адиль стоял над ней, и Джоанна даже на расстоянии чувствовала исходящую от него угрозу, видела, как он кривит рот, как презрительно смотрит на нее. Но самое страшное заключалось в том, что за ним неотступно маячил высокий силуэт его брата-султана, которому пораженный евнух Фазиль негромко переводил все, что она говорила.