Александр Дюма - Волчицы из Машкуля

Куртен попросил перо и бумагу, нацарапал несколько строк и протянул записку своему собеседнику.

— Возьми, дружище Матье, — произнес он, — вот тебе доказательство, что перед тобой истинный патриот и что он не крутится, как флюгер на ветру, в ту сторону, куда прикажут его хозяева. Ты обвинил меня в том, что я, изменив своим убеждениям, последовал за молодым хозяином; я докажу тебе обратное: прошел всего час после того, как я узнал, где он скрывается, а я уже выдаю его властям; всякий раз, как только мне представится возможность расквитаться с врагами родины, я ни перед чем не остановлюсь, и меня не волнует, что действую, возможно, во вред самому себе; пощады от меня не будет никому, даже моим друзьям.

Крестьянин, ярый сторонник синих, долго с воодушевлением тряс руку Куртена.

— Ты быстро бегаешь? — спросил мэр Ла-Ложери.

— Да еще как! — ответил крестьянин.

— Отнеси-ка поскорее эту записку в Нант; и я рассчитываю, что ты будешь держать язык за зубами, ведь тебе не надо объяснять: если станет известно о том, что я выдал молодого барона, зерно, которое я еще не успел обмолотить, никогда не попадет в мои закрома.

Крестьянин дал слово Куртену молчать, а так как уже начали сгущаться сумерки, мэр Ла-Ложери поспешил покинуть постоялый двор, свернул налево и пошел сначала в сторону поля, а затем повернул назад и направился задворками к развалинам замка Сен-Фильбер.

Когда он приближался к озеру, его путь пролегал вдоль внешнего рва, и он, перейдя через каменный мост, воздвигнутый на месте подъемного моста, который опускался в старину перед донжоном, вошел во двор.

Дойдя до середины двора, арендатор тихо свистнул.

Из-за груды обрушившейся каменной кладки вышел мужчина.

Это был г-н Гиацинт.

— Это вы? — спросил он, приближаясь с некоторой опаской к Куртену.

— Да, это я, — ответил фермер, — не беспокойтесь.

— Какие новости?

— Самые хорошие, но здесь их лучше не обсуждать.

— Почему?

— Потому что вокруг такая темнота, хоть выколи глаз. Я едва об вас не споткнулся, даже не подозревая о том, что вы рядом. Здесь, у нас под носом, может спрятаться кто-нибудь и подслушать нас, а мы об этом и знать не будем. Идемте поскорее отсюда. Все так удачно складывается, что не стоит рисковать.

— Пусть так. Но где вы найдете более укромное место?

— Но нам надо его найти. Если бы поблизости простиралась пустыня, я бы, не колеблясь, отвел вас туда. И даже там я бы не рисковал говорить в полный голос. Однако, раз поблизости нет пустыни, придется искать местечко, где мы могли бы, по крайней мере, надеяться, что нас не подслушают.

— Хорошо, пошли.

Куртен повел своего компаньона по направлению к средней башне; по дороге он раза два останавливался, чтобы прислушаться, ибо ему все время мерещилось, что позади них скользили какие-то тени и раздавались чьи-то шаги. Но всякий раз г-н Гиацинт уверял его, что вокруг не было ни души, и в конце концов мэр Ла-Ложери вынужден был признаться, что у него чересчур разыгралось воображение. Подойдя к башне и толкнув ногой дверь, Куртен вошел первым, достал из кармана восковую свечу и фосфорную зажигалку, зажег свечу и для начала осмотрел все углы, а потом прошелся взглядом по стенам, заглянув в каждую щель, чтобы убедиться, что никого не было в бывшем хранилище фруктов.

Внимание Куртена привлекла дверь, прорубленная в правой стене и наполовину заваленная обломками перекрытия. Толкнув ее, он оказался на краю зиявшей перед ним пропасти, над которой клубился туман.

— Вы только взгляните! — воскликнул подошедший сзади г-н Гиацинт, указывая на огромную брешь в стене, откуда открывалось серебрившееся под луной озеро. — Вы теперь убедились?

— О! Теперь у меня не осталось сомнений, — ответил, рассмеявшись, Куртен, — да, молочная ферма мамаши Шомпре нуждается в большом ремонте. С того времени как я был здесь в последний раз, пробоина в стене увеличилась вдвое: сейчас сюда можно заплывать в лодке.

Подняв вверх свечу, Куртен хотел осмотреть затопленное водой подземелье, но ничего у него из этой затеи не получилось. Подняв с земли камень, он бросил его в воду. Раздался всплеск, который тут же был подхвачен эхом, показавшимся зловещим, а волны, накатывавшиеся на стены и ступени лестницы, отозвались ровным гулом.

— Да, — сказал Куртен, — похоже, что здесь, кроме озерных рыб, никто нас не услышит, а поговорка гласит: «Нем как рыба».

И тут с кровли сорвался камень и, прокатившись по внешней стороне стены, упал на мощеный двор.

— Вы слышали? — испуганно спросил г-н Гиацинт.

— Да, — ответил мэр Ла-Ложери, который, в отличие от своего спутника, после того как убедился в том, что во дворе никто не прятался, обрел в окружении величественных развалин былую самоуверенность, — такое здесь часто случается. Я не один раз видел падавшие куски стен со старых башен, после того как пролетавшая мимо ночная птица чуть задевала их крылом.

— Эх! — заметил г-н Гиацинт с гнусавым смешком, выдававшим в нем немецкого еврея. — Вот-вот, именно ночных птиц и стоит в первую очередь опасаться.

— Да, шуанов, — сказал Куртен, — но развалины находятся слишком близко от деревни, и хотя в ее окрестностях бродит один мерзавец, от которого, как я считал, мне удалось уже раз избавиться и о котором только что услышал вновь, шуаны, тем не менее, не решатся на нас здесь напасть.

— Все же погасите свечу.

— Не стоит; правда, поговорить мы сможем и в темноте, но мне кажется, что, кроме разговоров, у нас есть и другое дело.

— Неужели? — заметил г-н Гиацинт, решив пошутить.

— Безусловно. Спрячемся вот здесь, в нише, где нас не потревожат и откуда никто не увидит отблеск свечи.

И мэр Ла-Ложери увлек за собой г-на Гиацинта под арку, что вела к двери в подземелье, затем поставил зажженную свечу у подножия лежавшей плиты и присел на ступеньки лестницы.

— Вы пообещали, — начал г-н Гиацинт, присаживаясь напротив Куртена, — назвать улицу и номер дома, где скрывается Малыш Пьер.

— Или что-то близкое к тому, — подтвердил Куртен, в ушах которого зазвенело золото, зашитое в пояс г-на Гиацинта, а в глазах загорелся алчный огонек.

— Послушайте, не будем тратить время на пустые разговоры. Вы знаете, где он скрывается?

— Нет.

— Тогда зачем же вы сюда пришли? Ах! Как я жалею, что связался с таким копушей, как вы!

Вместо ответа Куртен вытащил записку, подобранную среди пепла в камине дома на Рыночной улице, и протянул г-ну Гиацинту, затем поднял свечу так, чтобы тот смог прочитать ее.

— Кто это написал? — спросил еврей.

— Девушка, о которой я уже вам рассказывал; она входит в окружение той особы, которую мы разыскиваем.

— Да, но теперь это в прошлом.