Бернард Корнуэлл - Пустой Трон (ЛП)

И он был прав.

- Ты возьмешь шестерых и увезешь Этельстана.

- Они повсюду.

- Завтра ночью. В темноте.

Он снова кивнул, но мы оба знали, что мочимся против ветра. Я попытался, но потерпел поражение. Я привел своих людей, их женщин, семьи, и всё, чем мы обладаем, в этот полузатонувший форт в сердце Мерсии, а теперь мои враги повсюду. Если бы я был здоров, был тем Утредом, что вел людей на битву против Кнута, то враги бы нервничали, но они знали, что я ослаб. Когда-то я вселял в людей страх, теперь же боялся сам.

- Если мы выживем, - сказал я Финану, - то я хочу найти Ледяную Злобу.

- Потому что она исцелит тебя?

- Да.

- Так и будет.

- Но сейчас, - мрачно продолжил я, - ей владеет какой-то датский ублюдок, и кто знает где она.

- Датчанин? - он уставился на меня и покачал головой.

- А кто же еще?

- Это не может быть датчанин, - заявил он, нахмурившись. - Ты спустился с холма, чтобы встретить Кнута, а он поднялся по склону.

- Это я помню.

- Вы сражались на открытом пространстве. Около вас не было датчан, а когда ты убил его, датчане побежали. Я первым к тебе подбежал.

Я этого не помнил, но я мало что помнил о той битве за исключением внезапного удивления от меча Кнута у меня в боку и крика, что я издал, когда перерезал ему глотку.

- Датчане не могли унести меч, - продолжил Финан, - потому что их и близко не было рядом с его телом.

- Тогда кто был?

- Мы, - нахмурился Финан. - Кнут лежал на земле, а ты на нём. Меч Кнута торчал из тебя. Я стащил тебя и вынул меч, но не забрал его - больше беспокоился о тебе. Я поискал его позже, но меч исчез. Потом я о нём забыл.

- Значит, он здесь, - тихо произнес я, имея в виду, что меч где то в саксонской части Британии. - Кто еще был с тобой?

- Господи! Да все сбежались с холма. Наши люди, валлийцы, отец Пирлиг, отец... - Финан внезапно остановился.

- Отец Иуда, - закончил я.

- Конечно, он пришел! - решительно сказал Финан. - Он волновался за тебя.

Отец Иуда раньше был моим сыном. Сейчас он звал себя как-то иначе.

- Он не причинил бы тебе вреда, господин, - искренне добавил Финан.

- Уже причинил, - яростно воскликнул я.

- Это не он, - твердо сказал Финан.

Но кто бы то ни был, он победил. Потому что я находился в ловушке, и рассвет показал, что наводнение уже спадает. Вода пенилась у римского моста, где деревья и ветки попали в ловушку под его сводами, а дорога на обеих берегах была еще затоплена, и эта вода удерживала воинов на южных и западных холмах вдали от форта. Но самое большое их количество скопилось с северной стороны, и они могли атаковать прямо по римской дороге, по меньшей мере сто пятьдесят воинов стояли на небольшой возвышенности среди залитых водой лугов. Несколько из них пришпорили лошадей через затопленное пространство, но вернулись, когда вода поднялась выше стремян. Теперь они просто ждали, прогуливаясь вверх-вниз или просто сидя на ближайшем склоне и глядя в нашу сторону. Я различил черные рясы священников, но большинство было воинами, кольчуги и шлемы серели в сумрачном свете ненастного дня.

К полудню вода отступила с большей часть дороги, на несколько ладоней приподнятой над лугами. Дюжина всадников пришпорила лошадей с холма: два священника, два знаменосца, а остальные - воины. На большем флаге красовался белый конь Этельреда, а на меньшем - святой, держащий крест.

- Мерсия и церковь, - отметил Финан.

- Западных саксов нет, - добавил я.

- Они послали Эрдвульфа выполнить грязную работу?

- Он может получить больше всех, - сказал я, - или потерять. Я сделал глубокий вдох, приготовившись к боли, и бросил себя в седло. Осферт, Финан и мой сын уже сидели в седлах. Мы оделись для битвы, хотя, как и те, кто приближался с севера, не взяли щиты.

- У нас есть знамя? - спросил сын.

- Не льсти им, - проворчал я и толкнул лошадь вперед.

Ворота форта возвышались над водой, но уже через несколько ярдов копыта коней погрузились в воду. Я отъехал около восьмидесяти или девяноста шагов от форта, осадил коня и стал ждать.

Мерсийцев возглавлял Эрдвульф. Его мрачное загорелое лицо обрамлял шлем, украшенный серебряными змеями, извивающимися вокруг металлического черепа. Окаймленный мехом горностая белый плащ развевался поверх отполированной кольчуги, а ножны были покрыты выбеленной кожей с отделкой из серебристых нитей. С шеи свисала массивная золотая цепь с усыпанным аметистами золотым крестом. По бокам от него сидели два священника на небольших лошадях. Их черные рясы вымокли, и по стременам стекали капли. Это были близнецы Цеолнот и Цеолберт, которых около тридцати лет назад вместе со мной захватили датчане. Я принял эту судьбу с радостью, а близнецы превратились в ярых ненавистников всех язычников. Они ненавидели и меня, особенно Цеолберт, которому я выбил зубы, но, по крайней мере, теперь я мог отличить их друг от друга. Большая часть всадников остановилась в пятидесяти шагах, но Эрдвульф и близнецы ехали, пока их лошади не встали прямо напротив наших на затопленной дороге.

- Я принёс сообщение от короля Эдуарда, - начал Цеолнот без приветствия, - он требует, чтобы ты...

- Притащил своих щенков потявкать вместо себя? - спросил я Эрдвульфа.

- Он просит, чтобы ты вернулся в Глевекестр, - Цеолнот повысил голос, - с мальчишкой Этельстаном и королевской племянницей Эльфвинн.

На несколько мгновений я уставился на них. Порыв ветра принес несколько капель дождя, резкого и колючего, но он закончился так же быстро, как и начался. Я посмотрел на небо, надеясь, что снова начнется ливень, потому что чем дольше длится наводнение, тем больше у меня времени, но тучи светлели. Финан, Осферт и мой сын смотрели на меня, ожидая ответа Цеолноту, но я просто развернул коня.

- Поехали, - сказал я.

- Лорд Утред! - позвал Эрдвульф.

Я пришпорил коня. Я бы рассмеялся, если бы это не причиняло такую боль. Эрдвульф позвал снова, но мы уже были вне пределов слышимости и галопом въехали в форт.

- Пусть поломают голову, - сказал я.

Он смутится. Эрдвульф рассчитывал испытать мою решимость, может даже в надежде, что я подчинюсь требованиям короля западных саксов, но мой отказ даже поговорить с ним предполагал, что ему придется сражаться, а я знал, что Эрдвульфу не хочется атаковать. Он, может, и сильнее меня по крайней мере в три раза, но понесет тяжелые потери в сражении, и никто не хотел бы столкнуться в драке с такими воинами, как Финан. Эрдвульф наверняка не был даже уверен, что все его воины станут сражаться: многие из них годами служили под моим командованием и могли отказаться меня атаковать. Я вспомнил чернобородого воина в воротах Глевекестра: он был мерсийцем, принес клятву Этельреду и Эрдвульфу, но улыбался мне, был рад меня видеть, и было бы трудно убедить таких как он драться со мной. И хотя Эрдвульф был воином и имел грозную репутацию, он не мог воззвать к верности своих воинов. Никто не рассказывал о его завоеваниях или побежденных им в единоборстве воинах. Он был достаточно умным лидером, но позволял другим заниматься мрачной резней, и именно поэтому не вызывал чувства преданности. Этельфлед вызывала, и, смею сказать, я тоже.