Сергей Карпущенко - Капитан полевой артиллерии

Лихунов перебил говорящего:

– А вы, поручик, когда-нибудь воронки от фугасной бомбы, что немецкая сорокадвухсантиметровая мортира кидает, видели?

– Нет, признаться.

– А жаль. Это похоже на вход в преисподнюю.

– Таких пушек здесь не будет, – сердито буркнул поручик.

– Вам, что же, сам император Вильгельм об этом сообщил?

Штабной, как видно, совсем обиделся на Лихунова, надулся и отвернулся в сторону. Лихунов воспользовался этим, чтобы внимательней осмотреть стену главной ограды, которую со стороны ворот, куда правил автомобиль, удачно прикрывал широкий Нарев. Верки главной ограды действительно были прекрасно оснащены гнездами для орудий и пулеметов, бойницами для ружейного огня, наблюдательными пунктами.

– Вот вы еще не видели у нас ничего, а уже хаете, – обиженно сказал поручик, заскучав, как видно, без разговора. – Чего только нет в этой крепости для обороны долговременной. И паровая хлебопекарня, и мукомольня, водокачка своя, водяная башня. Еще магазины, госпитали, даже прачечная паровая есть. Еще рассказать? Пожалуйста! Голубиные станции имеются, сигнальные станции для змейковых аэростатов, свои речные минерные роты, отделение воздухоплавательное и даже флотилия речная на девятнадцать судов. Вам хватит?

– Хватит, пожалуй, – остановил словоохотливого штабиста Лихунов. – Вижу, его высокопревосходительство генерал-от-кавалерии Бобырь на славу постарался. О нем ведь и на Дальнем Востоке знают – я там большую часть службы провел. Формалист неисправимый ваш комендант. Говорят, что и леса за деревом не разглядит.

Поручик обиделся снова:

– Ну, это вы напрасно. Конечно, комендант порядок любит, но все в пределах разумного.

– Правда? – решил Лихунов позлить крепостного энтузиаста. – А не он ли нынешней весной, я слышал, едва ли не был арестован Верховным за то, что подверг аресту казака, ехавшего со срочными и важными донесениями, но по неведению привязавшего свою лошадь не по правилам?

Поручик смутился, то ли от стыда за своего начальника, то ли оттого, что ничего не знает об этом случае.

– Невероятная история, – снова буркнул он, и офицеры больше не разговаривали – крепостные ворота были совсем рядом.

Лихунов оглянулся. Колонна заметно поотстала, и у ворот, где дежурили жандармы и крепостные воинские чины, дивизиона пришлось дожидаться.

– Значит, так, – сухо, по-деловому сказал поручик. – Документы на пропуск я уже подал. В жандармском управлении крепости получите пропуска на каждого из ваших для свободного передвижения по крепости. Казармы я вам сейчас покажу. Орудия поставите в цейхгаузы, а лошадей в конюшни. Это все недалеко отсюда, за главной оградой. Для офицеров у нас имеются специальные домики. Снесетесь с квартирмейстером, и он определит. Повторяю, здесь все устроено для нормальной жизни гарнизона. Все.

– А гауптвахта у вас есть? – спросил Лихунов.

Поручик удивился:

– Зачем вам гауптвахта?

– У меня есть арестованный, – неохотно ответил Лихунов.

– Нижний чин?

– Ну какая разница? Нет… штабс-капитан.

– За что ж такая немилость к штабсу? – с интересом повернулся поручик к Лихунову.

– Застрелил военнопленного. Того, кто, кажется, дивизионного нашего отравил.

Поручик еще сильнее удивился:

– Вот это история! Впрочем, сейчас у всех нервы, как у приличных барышень перед абортом. Передайте вашего штабса военному следователю, а труп дивизионного в покойницкую при госпитале. Пусть вскроют. Если яд обнаружится, то нарушитель ваш неделей домашнего ареста отделается. И то так, для порядка. Велика важность, пленного убил!

Между тем подошла колонна и вслед за автомобилем потянулась через крепостные ворота. Лихунов с интересом смотрел на чистые улочки крепости, составленные зданиями казарм, мастерских и цейхгаузов, провиантских магазинов, сараев и караульных домиков, он вспоминал рассказ поручика об отменной организации крепостного хозяйства, и в нем пробуждалась уверенность в том, что там, где всякая надобность военной жизни учтена столь тщательно, каждая мелочь дотошно продумана, взвешена, имеет средство к своему удовлетворению, никакой случайной оплошности быть не может, и все это будет стоять во веки веков надежным щитом на границе Российской Империи.

Крепость уже пробудилась. По мостовым пробегали, спеша куда-то, военные с помятыми от сна лицами, высекая искры подковами сытых крепостных лошадей, проносились изредка казаки, адъютанты. Поотделенно проводили куда-то солдат, которые смеялись, глядя на колонну, то ли потешаясь над потрепанным видом артиллеристов, то ли радуясь подмоге. По улицам сновало и немало гражданских лиц, погоньцев, или беженцев из ближних к крепости польских местечек, искавших, как видно, защиты под прикрытием надежных стен Новогеоргиевска. Вообще, заметил Лихунов, царило здесь беззаботное, едва ли не мирное настроение, словно и не было неприятеля, стоявшего в двух десятках верст от крепости и со дня на день собиравшегося начать планомерную осаду по всем правилам военного искусства.

– Эй, пушкари! – горланили крепостные солдаты. – Фитили-то свои дорогой не растеряли? А то глядите, по бабехам здешним стрельнуть нечем будет!

Шутнику отвечали из колонны:

– Небось не потеряли! Ишшо и к твоему надставить хватит!

– Га! Га! Га! – дружно взрывалась смехом колонна, и не слышно за хохотом этим было острот, но каждый знал, что крепостным продолжают отвечать, жгуче, колко, метко.

Автомобиль затормозил наконец у высокой казармы из красного кирпича.

– Вот помещение для нижних чинов, – показал Тимашев на казарму рукой, затянутой в перчатку. – Рядом цейхгаузы и конюшни. Располагайтесь. Получите пропуска в жандармерии, отправляйтесь к квартирмейстеру для определения на жилье офицеров. Там же дивизион на провиантское довольствие поставят. Оставаться ли вам за командира – решит начальник крепостной артиллерии. Но скорее всего, дивизиона просто не будет, и вы побатарейно вольетесь в состав пехотных дивизий, которые уже занимают передовые позиции обороны. Хотя ничего, ничего не ведаю об употреблении вас в деле. Итак, – он улыбнулся ненавязчиво-покровительственно, – моя миссия, кажется, закончилась.

Лихунов протянул руку расторопному поручику:

– Если что, я вас могу разыскать? В крепости не знаю никого…

– Конечно, – понимая свою значимость, улыбнулся Тимашев.- Я в цитадели квартирую, Первая горжевая, пять. Кстати, и собор, и офицерское собрание, и дом коменданта – все там, в цитадели. Приходите в собрание и офицеров с собой тащите. Не гнушайтесь уж нами, мышами крепостными. Ну, до свидания, господин капитан, – Тимашев козырнул, похлопал шофера по кожаной спине, и автомобиль, подарив Лихунову голубое облако вонючего дыма, резво покатил в сторону цитадели.