Майкл Арнольд - Страйкер и Ангелы смерти (ЛП)

- Будет сделано, сэр.

Парень был весь в лохмотьях, с кустистыми серыми бровями под помятым шлемом. Нос его был сильно искривлен, а беззубые десны почернели от какой-то болезни, но Страйкер знал его, как крепкого малого. Благодарно кивнув, он повернулся к Маттиасу.

- Я вернусь.

Маттиас схватился за Страйкера, как утопающий за соломинку, но тот грубо его оттолкнул.

- Остальные пойдут за мной, - обратился он пикинерам.

Затем он пошел вперед, пошатываясь на предательской поверхности брода, вода щедро намочила его штаны, пока он работал ногами, не теряя из виду окутанный дымом восточный берег. С позиции пехотинцев раздалась пара единичных выстрелов, произведенных солдатами, слишком медленно перезаряжавшими мушкеты. В ответ последовала целая серия выстрелов, но совсем другая, четче и выше тоном, из пистолетов. И Страйкер понял, что ему следовало остаться с повозкой. Потому что брод они потеряли.

Луцьян Антчак не мог поверить своей удаче.

Он подвел оставшихся всадников на пятьдесят шагов от реки, пока видимость пехотинцев была ограничена пороховым дымом от их же выстрелов. Каждый из людей Антчака вез с собой пару пистолетов. И каждый умел применять это оружие, развернув лошадь влево и выхватив пистолет, притороченный с правой стороны седла. Такой маневр был продиктован здравомыслием, поскольку крылатые гусары, гордившиеся своими скакунами, не могли позволить себе стрелять поверх головы лошади, рискуя этим подпалить уши бесценного животного. В придачу короткоствольное оружие было чудовищно неточным, а подобная тактика позволяла плотный залп, что при стрельбе по тесно скученной цели имело разрушительный результат.

Но даже Антчак не ожидал от своего врага подобной глупости. Он выслал вперед небольшую группу в надежде вызвать на себя часть грозных выстрелов, что была уготована его всадникам. Ценой малой крови избежать больших жертв, когда будет выпущен залп. А тут демонстративная атака ценой жизни десяти человек в одно мгновение истощила всю огневую мощь мушкетеров, и теперь Антчаку оставалось лишь благодарить Богоматерь и атаковать в свое удовольствие.

Многие пехотинцы повалились наземь, сраженные пистолетными пулями, и он выжидал, пока уцелевшие десять всадников присоединятся к его главным силам, прежде чем дать команду повернуться налево, чтобы его орлы могли использовать оставшееся оружие. Маневр был произведен с точностью часового механизма, и прежде чем пятьдесят пистолетов были наведены на цель, он заметил, как на них устремились глаза осажденных, полные одной лишь мысли - бежать. Они походили на загнанных в угол крыс.

- Пли!

Вдоль широкой шеренги волной прокатился залп, влетев в живую изгородь из людей, столпившихся у Одера. Пистолетные пули не обладали мощью своих приятельниц, пущенных из длинноствольного оружия, и Антчак знал, что с такой дистанции, при ограниченных возможностях оружия, урон будет минимален. Но он также знал, что залп оглушит, приведет в смятение и лишит храбрости его добычу. И что самое главное, не позволит перезарядить мушкеты, прежде чем он нанесет решающий удар. Готовясь к нему, он вложил пистолет в кобуру, крепко взял поводья в левую руку и мягко поднял пику немного выше правого уха своего жеребца.

Когда рассеялся дым пистолетного залпа, обнажив сверкающую реку, Антчак вонзил шпоры в бока своего черного жеребца, и великолепное животное, дико заржав, послушно тронулось с места, ротмистр помчался вперед. За спиной у него развевались крылья, поймавшие струю ветра, от которой затрещал их деревянный каркас. Он знал, что это мгновение -лучшее, что человек может испытать в жизни. За ним прокатывался гром, стук копыт и вопли гусарской хоругви, самых искусных воинов во всем христианском мире. Он опустил пику, флажок задрожал на древке, и бросив взгляд в сторону шеренги мушкетеров, он наметил человека, который первым отведает его стали.

Добравшись до западного берега Одера, Страйкер решил, что у него перед глазами промелькнули картины ада.

Второй залп пистолетных выстрелов свалил наземь с дюжину солдат. Он увидел лежавшие посреди строя трупы, скорчившиеся и застывшие в неестественных позах. Но по-крайней мере эта угроза теперь миновала. Теперь им угрожала кавалерийская атака - волна мчавшихся и храпевших лошадей с всадниками, которые на дикой скорости выскочили из порохового тумана, подобно крылатым горгульям. Он предвидел подобное, как только на реке раздались первые щелчки пистолетных выстрелов, поскольку это означало, что еще больше гусар осталось в лесу, а неудавшаяся атака была ничем иным как отвлекающим маневром.

Хоть он и был зеленым юнцом, как и любой другой офицер в протестантских армиях Европы, даже Страйкер понял, что залп, произведенный в лоб пожертвовавшим собой всадникам, лишил англичан всякой надежды остановить вторую волну атаки. В их рядах были пикинеры, предназначенный для подобного рода сражений, но солдаты, которых послал на помощь Лавлесу Страйкер, застряли в центре брода, не успевая своевременно добраться до берега, чтобы встретить атаку кавалеристов. Мушкетеры, распознавшие уготовленную им участь, отвернули от молниеносно надвигавшейся угрозы, но не могли ступить на узкий брод, по которому пробирались пикинеры.

Страйкер в ужасе наблюдал, как отчаявшиеся солдаты угодили в западню между своими же пикинерами и вражеской кавалерией. С расширившимся от ужаса глазами и разинутыми ртами они столпились на берегу, их дисциплину, очевидно, смыло вихрящемся течением Одера.

Атакующие врезались в ряды отступавших. Лошади, яростно фыркая, рвались вперед, пока всадники на их спинах вонзали длинные пики в головы и спины отчаянно бегущих прочь солдат. Эти пики погружались невероятно глубоко, некоторые пронзали тела насквозь, зловещие наконечники вылезали из груди, будто в результате какого-то жуткого волшебного фокуса, сверкая красным и покрытые дымящейся кровью. Солдаты в глубине сомкнутой массы тел были вынуждены повернуться обратно, лицом к преследователям, поскольку знали, что их нанижут прежде, чем они достигнут воды, и ринулись навстречу, избивая лошадей увесистыми прикладами мушкетов или тыча в них эстоками, но гусары обнажили собственные клинки и теперь рубили и кололи ближайших наемников, пробивая путь в плотном клину испуганных лиц.

С конца брода Страйкер увидел молодого Форрестера. Прапорщик находился на самом левом краю ревущей толпы, с голубыми, как две луны, глазами и бледным, как у трупа, лицом. Он кричал на солдат, и Страйкер понял, что они прислушивались к его словам, удерживая берег реки по приказу молодого аристократа. Но Страйкер больше не ревновал, только испугался, потому что где же во всем этом находился капитан? Его взгляд упал на распростертое тело в непосредственной близости от правого фланга. Страйкер не мог разглядеть лицо, но узнал одежду и смятую шляпу рядом с обмякшим телом. На Лавлеса можно не рассчитывать.