Том Шервуд - Серые братья

Утром, в Массаре, от пристани к центру города шёл молодой человек в партикулярной одежде. В карманах у него находились инквизиторская печать и две горсти монет. Это незаметное людским взорам имущество должно было обеспечить выполнение второй части тщательно продуманного плана.

Примерно в полдень в подворье массарского трибунала на взмыленном коне ворвался «гонец Ватикана». Сказал, чему был научен бывшим заместителем Вадара, отдал свиток и принялся ждать.

Застучали торопливые шаги Гуфия в сыром и мрачном подвале. Иероним в отъезде, действовать и принимать решения приходится самому, и это до крайности неприятно, – но ах, в булле яснёхонько сказано – в тот же час по прибытии гонца, вместе с ним, отправить аббата Солейля в Ватикан – без всякой стражи и лишних вопросов.

– Брат Вениамин, – елейно произнёс Гуфий у входа в камеру, где давно уже был вставлен в стену выпиленный двумя заговорщиками камень. – Вам надлежит немедленно ехать к Папе. Вот – подорожная. Вот – булла с приказом.

Башмачник, завесив лицо капюшоном, поднялся.

– Что из имущества желаете взять с собой – торопливо спросил растерянный Гуфий.

– Омниа мэа мэкум порто [42] , – натужно кашлянув, хриплым голосом ответил аббат.

– Хорошо, хорошо, – поспешно согласился Гуфий, провожая арестованного к гонцу и ощупывая спрятанную на груди бумагу, которую должен предъявить Люпусу вместо живого аббата. – Лошадь для вас уже седлают…

Выехав за город, гонец и башмачник остановились. Они ждали недолго. Послышался топот копыт и, окутанный облаком пыли, неумело привстав в стременах, подскакал Вениамин. У седла его был приторочен дорожный вьюк, в котором угадывались очертания большого прямоугольного короба.

– Держи, – сказал аббат всаднику и протянул кошель с платой.

То же самое он сказал и башмачнику, когда «ватиканский гонец» ускакал, и подал недавнему собрату-узнику несколько свёрнутых в трубку бумаг и толстый монетный мешочек.

– Бери жену, детей – и отправляйся на север. Все нужные бумаги я заготовил, ну и деньги – они открывают любые ворота. Доберёшься до побережья – садись на корабль и плыви в Англию. Там нет инквизиции. Кроме того, это страна, где ценят опытных мастеров.

– И башмачников?

– А ты когда-нибудь выдел босых англичан?

Они, перегнувшись в сёдлах, обнялись. Потом, повернув лошадей в противоположные стороны, неспешно разъехались.

Добравшись до развалин, Солейль остановил лошадь и стал осматриваться. Вдруг послышался короткий свист и из-за полурассыпавшейся стены выглянул человек.

– Дживи! – радостно крикнул аббат.

– С прибытием, господин аббат! – счастливым голосом откликнулся бывший узник.

Рядом с его головой показались ещё несколько.

– Я больше не аббат! – твёрдо произнёс бывший заместитель главы инквизиторского трибунала. – С этого дня – я Йорге, башмачник.

– А, так вы поменяли имя?

– Да. Оно выписано кнутом на моей спине.

– Рады видеть тебя, мастер! – Дживи, перебираясь через гребень стены, лучился улыбкой.

– Вы ждёте меня здесь уже столько дней! – недоверчиво-радостно кивая головой, проговорил приехавший.

– Мы ждали бы целую жизнь, мастер, – серьёзно ответил Дживи, спрыгивая со стены. – Идём, – сказал он, – посмотришь, как мы устроились.

– Нет, – покачал головой юный Йорге. – Берите самое необходимое, берите деньги – и в путь.

– Куда поведёшь нас, башмачник?

– На юг. К берегу моря.

– Мы купим корабль?

– Да. Быстроходный почтовый корабль. И наберём команду.

– Так, а потом?

– А потом мы отправимся на поиски тайного острова.

Выхватив из рук канонира и снова швырнув на палубу подзорную трубу, капитан пиратов резко повернулся и затопал на корму, к рулевому. Оставшийся в одиночестве канонир задрал вверх голову и, оскалив зубы и втянув сквозь них воздух, с досадой пробормотал:

– Да-а. Через часок здесь крепкий шторм будет.

А на «Бофуре» этого шторма ждали с тревожным и радостным нетерпением. На корме четверо матросов, навалившись грудью на румпель, удерживали руль в положении, уводящем «Бофур» от пиратов. Корабль сильно мотало, и тяжёлый румпель едва не сбивал их с ног, но на лицах была неподдельная радость. Так же как и на лицах тех, кто карабкался, выставляя паруса под ветер, по вантам, и кого этот ветер едва не сбрасывал с гудящих от напряжения верёвочных лестниц. Все понимали, что близкий шторм скоро разбросает далеко в стороны друг от друга и беглеца, и преследователя, и тогда бороться нужно будет только с ветром и волнами. А эта работа – проста и знакома, – в отличие от той, когда, сцепив крючьями борта, на палубу начнут прыгать пираты и колоть и резать команду и пассажиров.

Капитан «Бофура», понимая, что нужно продержать дистанцию ещё час, приказал каждые полминуты производить холостой пушечный выстрел. Заражаясь ритмом этого тревожного камертона, матросы отыскивали в себе всё новые силы и точно и вовремя перекладывали такелаж, выставляя в нужное положение паруса, и те, кто стоял у бушприта пиратского корабля, дикими голосами выкрикивали проклятия, видя, что палубная команда старого «купца» гораздо быстрее отвечает на перемены ветра, чем их собственная, и не даёт сократить дистанцию ни на ярд. Алле хагель!!

В крохотной, но отдельной, а потому очень дорогой каютке «Бофура» находились два человека. Лежавшая на узкой кровати девушка издала едва слышимый стон. Её друг поспешно вскочил со своего такого же узкого ложа и наклонился над ней.

– Ева! – позвал он голосом, наполненным отчаянием и заботой. – Ева! Ты слышишь меня? Тебе легче?

Девушка, чуть приоткрыв глаза, прошептала:

– Почему… Пушки…

– Я сейчас! – протянув руку, юноша толкнул дверь каюты. – Сейчас узнаю.

Он отправился наверх, на палубу, и здесь столкнулся с коком, наблюдающим за работой матросов.

– Кажется, уйдём! – возбуждённо прокричал кок, поворачивая всё своё толстое, рыхлое тело к нежданному собеседнику. – Сегодня эти джентльмены удачи останутся с носом! Только бы сил у команды хватило! Тебя, кажется, Майклом зовут?

– Может быть, я тоже бы пригодился? – сказал юноша, кивая на вопрос относительно имени. – Помочь матросам, или вот тем четверым – удерживать румпель?

– Майкл! – кок панибратски хлопнул юношу по плечу. – Я всегда говорю: «От меня лучшая помощь, когда я не мешаю!» Пойдём лучше ко мне в камбуз, плесну тебе полстаканчика рома.

Майкл неуверенно посмотрел на матросов, из последних сил налегающих на длинный рычаг румпеля, но одна тайная мысль заставила его отправиться не к ним, а вслед за довольно похохатывающим коком.

– Как там твоя спутница? – с деланным безразличием поинтересовался кок. – Ева, кажется? Что-то её с самого начала плавания на палубе не видно.