Владимир Афиногенов - Белые лодьи

— Решить-то решил… Да увидел в Меотийском озере греческий корабль. Принял за купеческий. Хотел грабануть его возле Саркела, да никак не подступиться. Возле берега лед, вплавь пускать лошадей — угробить их…

— Так это ж мы плыли на нем!

— Теперь-то я понял. А после Саркела потерял вас из виду, а сейчас встретились. Ну, здравствуй!

— Здравствуй, Еруслан, — ответил Дубыня.

Значит, слово «Еруслан» означает имя, и этот тать хороший знакомый Дубыни, тоже, конечно, язычник…

Еруслан увидел пса и воскликнул:

— Бук, дорогой, и ты здесь! Ах, какой молодец! И в доспехах, как воин…

— А он и есть воин, — сказал Доброслав, подошел к Еруслану, и они обнялись.

Пошли расспросы, разговоры. Я понял одно: Еруслан отомстил за жену, разгромив и подвергнув сожжению солеварню на Меотийском озере.

Позже я узнал о том, как надругались греки над его женою, и в моем представлении Еруслан уже не казался кровожадным разбойником.

Зевксидам не катался по траве, а лежал, устремив единственный глаз в небо. Я подошел к нему, он еще был жив. Он повернул в мою сторону распухшее до неузнаваемости, синюшное лицо, даже попытался подняться на локте, силясь что-то сказать; губы у него шевелились, но в горле клокотало, и никаких слов я разобрать не мог…

Потом глаз его стал стекленеть, из него выкатилась крупная слеза, тело лохага содрогнулось, из носа показалась кровь, он рыгнул два раза и затих. Что он хотел сказать перед смертью? Покаяться?.. Да, теперь уже никто никогда не узнает об этом.

Мы поймали разбежавшихся лошадей и верблюдов, сложили палатки, поблагодарили Еруслана за то, что вызволил нас из беды. Велиты стали рыть могилы, чтобы похоронить Зевксидама и товарищей, а язычники вытащили из повозок буйволиные кожи, намочили их в озере и обмотали ими своих, погибших в сражении.

Доброслав объяснил, что теперь они довезут их до берега Танаиса, а там, отыскав для погребального огня необходимый горючий материал, сожгут трупы по обычаю предков, — здесь, как мы понимали, такой костер не разжечь… Разве что может сгодиться ковыль-трава, но жару от нее хватит лишь на то, чтобы приготовить пищу. И только.

Проверяя, крепко ли приторочен сундук с драгоценностями, я сказал Константину:

— Отче, а этих двух язычников — Доброслава и Дубыню — с их псом нам послал сам Господь Бог… Если бы не они, мы бы пропали. Не от рук угров погибли бы, так от стрел и мечей разбойников Еруслана.

— Ты прав, Леонтий. Значит, нам не суждено умереть в этих необозримых хазарских степях… Господь желает, чтобы я сразился с иудейскими и мусульманскими богословами. Поэтому он дарует нам жизнь.

— Господу нашему слава, и ныне, и присно, и во веки веков…

— Аминь! — заключил Константин и осенил себя крестным знамением.

С отрядом Еруслана вскоре расстались — они повернули обратно, мы же продолжали свой путь к Итилю.

Ктесий за остальное время пути вел себя тише воды, ниже травы. Серебряный шлем он еще там, у озера, снял и больше не надевал его, видимо, стыдно капитану было за проявленную трусость. Только так расценили мы его поведение в день нападения угров.

А мы с Константином, качаясь в седлах, мирно обозревали бескрайние земли хазар, занимающие огромные пространства Закавказья, Нижнего и Среднего Поволжья, Северного Крыма, территорию между Волгой и Уралом.

— Кто же они, хазары? Откуда? — спрашивал я всезнающего Константина.

— Ведаю то, что прародители их были акациры, обитающие в пятом веке в стране Берсалии, которая находилась за рекой Сулак. Акациры — кацары — казары… Одним словом, кочевники [112] Каз — тюркское слово, означающее «кочевать». . Пришел Аттила, покорил акациров и назначил им правителем своего сына Эллака. А тот на Волге потеснил булгар и расширил свои владения. Далее он свою орду двинул в Грузию и Азербайджан, но натолкнулся на армию арабов, которые тоже хотели подчинить себе Кавказ. Многие десятилетия они воевали между собой. И вспоминается один интересный факт: в сражении за город Дербент был убит арабский полководец Абд-ар-Рахман, и тело его захватили хазары. Они его забальзамировали, поместили в сосуд и сохраняли в нем, полагая, что с помощью могущественного, пусть даже мертвого, полководца можно вызвать дождь, избежать засухи и обеспечить победу в войне…

— Но этот обычай, Константин, скорее похож на языческий.

— Да, в 654 году, когда произошло это событие, хазары еще поклонялись идолам. Но пройдет восемьдесят лет, и некоторые из них примут иудейскую веру. И к тому времени «хазары, великий народ… овладели всей землей до Понтийского моря» — это строки из «Летописи…» Феофана Исповедника [113] Феофан Исповедник — византийский монах, писавший в 810–815 гг. .

— В Таврии, в Керке, мы видели с тобой могилу Исаака Сангари… Это же он обратил этот народ в свою веру.

— Да, он… В 730 году каганом в Хазарии был Булан. Булан означает «олень», но вольную жизнь он променял на слушание длинных молитв иудейских раввинов… Исаак Сангари, избежав жуткой казни на площади Быка в Константинополе, оказавшись в здешних степях, поспешил в город Семендер, ставший столицей Хазарии вместо пришедшего в упадок Беленджера. Он знал, что в Семендере да и других городах каганата проживают евреи двух колен — Симеона и Манассии, но не мог предполагать, что некоторые из них живут в горных пещерах… Проходя мимо горы Серир, он увидел, что его соплеменники, молясь Богу, просто воздевают руки к небу, и только. Никаких молитв они не произносили, никаких почестей не воздавали Яхве… Вот этому и поразился раввин. Спросил: «А где же ваши священные книги?» — «Мы не знаем давно про них ничего…» — был ответ. «А как же вы славите Бога?» — «А так — молча…»

Евреи ушли, у горы остался один Исаак Сангари. Он, сморившись на солнце, заснул в тенечке. И приснилась ему тропинка, ведущая в одну из пещер горы Серир… Проснувшись, он пошел ее отыскивать. И отыскал… Зашел в пещеру — и ахнул: она была забита священными книгами. Позвал сородичей. Он объяснил им все двадцать четыре книги Священного писания и весь порядок молитв.

Потом Сангари пошел в Семендер. Булан, узнав о том, что в городе объявился знаменитый пастырь иудейской общины в Византии, вынужденный покинуть ее, чтобы спасти себя, попросил привести его во дворец. «Оленю» давно хотелось самоутверждения, ибо он почитал свой каганат наравне с Византийской империей и Арабским халифатом. Поэтому настойчиво подумывал о религии, которая бы не была похожа ни на христианскую, ни на мусульманскую… Таковой ему показалась иудейская, и он в 730 году принял ее.

Произвел Сангари над Буланом обряд обрезания, и стал каган теперь называться Сабриелем… А раввина он сделал своим советником. Тот тут же подсказал кагану перенести столицу еще дальше на север, чтобы легче держать под контролем Таврию и Киевскую Русь… Так в устье Волги возник город Итиль.