Ольга Крючкова - Капитан мародеров. Демон Монсегюра

– Я тоже рада, встрече с вами, шевалье. Но лучше бы она произошла в более подходящее и спокойное время.

– Идемте, Элеонора, я провожу вас. Вам надо отдохнуть с дороги. Я прикажу подать вам ужин прямо в комнату, – вмешалась Беатрисса на правах хозяйки.

– Благодарю вас, ваше сиятельство, но я не голодна….

– Ничего, вы отдохнете, и аппетит появится. Молодой организм свое потребует.

Беатрисса обняла за плечи уставшую и растерянную девушку и увела. Клермон остался один в гостиной. «Если бы Элеонора была чуть повыше и более статной, я, пожалуй, поухаживал бы за ней. Но, увы, она не в моем вкусе», – с такими мыслями Клермон отправился в свои покои, где его ждал очередной захватывающий фолиант.

…Раймонд, сидя за письменным столом, развернул письмо графа де Фуа:

«Мой сиятельный сюзерен!

Приношу извинения, за то, что пишу наспех. Отправляю свою дочь Элеонору под Вашу защиту и покровительство. Прошу Вас, Ваше сиятельство, позаботьтесь о ней. Наемники приближаются к Каркасону. Город просто так не взять, поэтому я предполагаю мучительную осаду, после которой, как Вы понимаете, исход один. Я до последней капли крови буду защищать свой город. Укрепляйте Монсегюр, пока есть время, он и так непреступен, но будет вообще неуязвим. Постараюсь задержать неприятеля как можно дольше.

Преданный Вам граф де Фуа ».

Прочитав письмо, Раймонд понял: крестовый поход против Лангедока начался. Он невольно почувствовал себя обязанным графу де Фуа за его преданное самопожертвование. Об Элеоноре де Фуа он, конечно, позаботится: выдаст замуж, обеспечит приданным – все как положено. Если сам останется жив…

Каркасон был разорен после двухмесячной изнурительной осады. Ворвавшись в город, враги убивали всех подряд, включая женщин и детей, не разбирая, католиков или катаров – Всевышний сам на небе разберется.

Незадолго до падения города, Раймонд Тулузский получил голубиной почтой письмо от графа де Фуа. В нем говорилось:

«Мой сюзерен!

Я посылаю вам это письмо, возможно последнее, чтобы сообщить Вашему сиятельству: Каркасон осажден папскими войсками. Защитники крепости сразу же отбили у наемников предместье Грайвеон, расположенное перед Тулузскими воротами. Здесь же мои люди обнаружили запасы древесины, которая пришлась весьма кстати для устройства дополнительных палисадов [31] Палисад – дополнительное деревянное ограждение, за которым могли спрятаться лучники или арбалетчики. .

Но в тот же день враги перекопали дороги и, укрывшись за рвами, выставили многочисленных арбалетчиков, которые уничтожали всех, кто пытался покинуть город. Поэтому, не рискуя гонцом, я отправил Вам послание голубиной почтой.

Обосновавшись около Тулузских ворот, враги направили на наш барбикан [32] Барбикан – специальная деревянная дополнительная конструкция, защищающая ворота крепости. Так называемая, первая линия обороны. Чтобы осаждавшие могли достичь городских (крепостных) ворот, прежде должны были преодолеть барбикан. Далеко не все крепости оснащались барбиканами. баллисту и начали обстрел городских стен. Мы же в свою очередь установили на барбикане турецкий камнемет, снаряды которого причинили вражеской баллисте немало вреда.

Испугавшись, паписты бросили метательную машину, вырыли рвы и соорудили палисады. После чего, ваше сиятельство, они начали рыть подкоп под барбиканом Нарбонских ворот. Начальник городской стражи услышал шум, исходящий из-под земли, и тотчас доложил мне. Я в свою очередь приказал рыть встречный подкоп и уничтожить вражеских минеров.

Точно такие же действия враги предприняли и со стороны Родезских ворот, и я приказал принять незамедлительные ответные меры.

Вскоре паписты попытались взять город штурмом, но наши искусные арбалетчики, горевшие желание защитить Каркасон, не позволили им это сделать, причинив весьма существенный урон.

Наконец неприятель собрался с силами и предпринял штурм главного барбикана, расположенного на реке Од. Мы спустились туда и забросали наемников камнями и стрелами из луков и арбалетов. Так, что они вынуждены были прекратить штурм.

В этот же день паписты подожгли все дома в предместьях Каркасона. С высоты городских стен жители наблюдали, как гибнет их добро…

Не знаю, сколь долго мы сможем удерживать город. Возможно, на помощь папистам придут французы, тогда дело плохо.

Я не ропщу на свою судьбу. Еще раз заверяю вас, что мы постараемся, как можно дольше сдерживать обезумевшего от жажды крови врага. Прошу вас об одном: поцелуйте от меня Элеонору и скажите, что я умру с ее именем на устах.

Ваш преданный вассал, граф де Фуа».

Пока папские войска опустошали восточную часть Лангедока, с севера подошли французские рыцари во главе с Симоном де Монфором и осадили крепость Монреаль. Граф Эмерик де Монреаль защищал свой замок из последних сил, на голову осаждающих летели стрелы, лилось кипящее масло, сыпался град камней. Но защитников замка было слишком мало, стрелы закончилась, все масло было вылито на головы неприятеля. Тогда французы пробили бефроем [33] Бефрой – таранное орудие. ворота и ворвались в крепость. Сражались все, кто мог держать оружие, даже девочки.

После взятия крепости де Монфор приказал повесить Эмерика де Монреаля и всех оставшихся в живых рыцарей-катаров. Первым такой «чести» удостоился барон де Монреаль. Его, истерзанного, подвели к Монфору.

– Что скажешь, еретик? Твое предсмертное пожелание, – де Монфор решил поиграть в снисходительность.

– Чтобы Бог обрушил свой гнев на твою голову! – не колеблясь, ответил де Монреаль.

– Повесить! – коротко приказал де Монфор.

Следом подвели еще нескольких рыцарей, подданных барона.

Когда несчастных вздернули, столбы виселицы, неплотно вбитые, закачались и рухнули. Тогда Монфор приказал просто прирезать всех осужденных. Де Рондо, правая рука де Монфора, рыцарь с явными садистскими наклонностями, собственноручно проткнул кинжалом горло каждому осужденному. Барон де Монреаль, захлебываясь кровью, хотел что-то сказать, но лишь возвел глаза к небу и испустил дух.

Затем де Рондо, схватив Гироду, сестру Монреаля, сорвал с нее одежду и изнасиловал под дикие вопли французских рыцарей прямо рядом с трупом брата. Девушка, не выдержав издевательств и унижения, плюнула насильнику в лицо. Он взревел и с остервенением начал избивать несчастную. Кровь залила лицо Гироды, но она, собрав последние силы, прокричала:

– Будь, ты проклят, де Рондо вместе с Монфором! Бог покарает вас!

Де Монфор спокойно подошел к истерзанной девушке, истекающей кровью, схватил за волосы, протащил почти через весь внутренний двор замка и бросил в колодец. Ее последний крик эхом донесся из колодца.