Георг Борн - Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

В это время рыбак подгреб к мосткам и сказал:

— Вот хижина несчастного Жерома и его Фернанды, да упокоятся их души на небесах, равно как и ангельская душа их дочери Аннеты… А кому удалось избегнуть смерти, тот избегнет и ареста. Стражники считают, что все погибли, — философски закончил рыбак.

— Я хочу заглянуть в хижину, высади меня здесь, — попросил Виктор.

— Я охотно провожу вас, — откликнулся рыбак. — Почитаю за честь помочь доблестному мушкетеру.

Дверь хижины была распахнута настежь. Возле нее виднелось множество следов, а сбоку — огромное кострище.

— Фернанда запалила костер, чтобы просигналить беглецам, что она ждет их и все готово, — пояснил рыбак. — Отчаянная была женщина, прямо черт в юбке. Ничего не боялась, а с лодкой и со снастью управлялась не хуже любого из нас. А уж любили они с Жеромом друг друга, — ну как молодожены. Ворковали как голубки. Господь непременно поместит их в раю, — убежденно добавил рыбак. — Чистые души. Гляди, море‑то принесло Жерома с девочкой, а Фернанду‑то отдавать не хочет. Понравилась, видно…

— А те следы, которые вели от хижины?.. — поинтересовался мушкетер. — Быть может, их можно найти в дюнах?

— И я так думаю, — согласился рыбак. — Здесь‑то их стражники затоптали. А если отойти подальше, можно на них наткнуться.

Они побрели вдоль берега, глядя по сторонам. Хижина стояла на краю рыбацкого поселка, дальше начинались дюны, куда забредали лишь ребятишки. Песок был испещрен следами, похожими на косые крестики.

Вдруг рыбак обрадованно воскликнул:

— Вот же, вот они шли! Глядите‑ка, мушкетер.

Действительно, в дюны вели два следа, явственно читаемые, — мужской и женский. Они пролегли рядом.

Оба пошли по следу. Но за дюнами начиналась каменистая почва, и следы постепенно потерялись.

Беспокойные мысли роились в голове Виктора. Куда же они направились? Были ли это Марсель и Адриенна?

Так ничего и не обнаружив, теряясь в догадках, мушкетер вернулся в Тулон. Он был полон желания поквитаться с виконтом. Этот хлыщ не должен был избегнуть возмездия. Более всего Виктора занимала мысль — сам ли он подрезал жилы коню или поручил исполнить эту подлость своему лакею.

«Если это дело рук самого виконта, — решил мушкетер, — то он недостоин даже вызова на дуэль. Я отделаю негодяя хлыстом!»

XXXIX. РУКА ПРОВИДЕНИЯ

Вернемся же еще раз к той трагической минуте, когда штормовой порыв ветра опрокинул баркас и волны на мгновение поглотили суденышко.

Вскоре на поверхности бушующего моря показался киль баркаса, похожий на спину морского животного. Вот и люди вынырнули, успели ухватиться за киль. Но набежавшая волна снова увлекла их в пучину. Слишком скользким от наросших водорослей было дно суденышка — руки, цеплявшиеся за киль, соскальзывали с него.

Жером, Фернанда и Марсель отчаянно боролись за жизнь. Но стихия, казалось, решила непременно погубить их.

Первым, как ни странно, сдался Жером. Он изо всех сил прижал к груди уже мертвое дитя и вместе с ним пошел на дно. Фернанде несколько раз удавалось схватиться за борт. Броском она пыталась достичь киля. Но каждый раз налетавшая волна отрывала ее и увлекала прочь от лодки.

Марсель оказался более удачливым. В одно из мгновений он очутился наверху и распластался на брюхе лодки, раскинув руки и до боли в пальцах вцепившись в скользкое дерево. Он с ужасом наблюдал за тщетными попытками Фернанды спастись и был в отчаянии от невозможности прийти ей на помощь. Вскоре она исчезла, и он оказался один. Волны несли опрокинутый баркас все дальше и дальше, в сторону рыбачьей деревушки.

Там, на берегу возле хижины, стояла Адриенна. Она до рези в глазах вглядывалась в бушующее море. Но темная ревущая мгла была непроницаема.

Фернанда велела ей ждать в хижине, сказав, что они причалят и заберут ее и кое‑что из припасов. Адриенна должна была приготовить горячей еды, и она долго хлопотала возле очага, где кипел горшок с ухой и скворчала сковорода с жареной рыбой.

Еда давно была готова, а никого не было. Ветер выл и стонал на разные голоса, дрова в очаге быстро прогорали, и Адриенна все подкладывала и подкладывала сучья, пока их запас не иссяк.

Тогда она решила выйти наружу. Беспокойство все сильнее охватывало ее. На всем пространстве побережья не было признаков жизни, не светилось ни одного огонька. Только костер возле хижины продолжал гореть, медленно угасая.

Помня наставления Фернанды, Адриенна подошла к куче хвороста, заготовленной с запасом, на что у женщин ушло два дня, и стала подбрасывать сучья в костер. Он снова ожил, пламя взметнулось вверх, раздуваемое ветром. Во все стороны полетели снопы искр, словно фейерверк.

Адриенна набрала охапку веток и вернулась в хижину — очаг успел прогореть. Адриенна принялась истово молиться.

— Святая Дева, Матерь Божья, охрани их, дай мне возможность увидеть всех в добром здравии и обнять моего дорогого Марселя. Услышь меня, Непорочная, утоли мои печали!

Ответом был удар грома, от которого содрогнулись стены хижины. Адриенна вздрогнула и осенила себя крестом.

Время шло, и Адриенна не могла найти себе места от охватившего ее волнения. Закутавшись в плащ, она вышла наружу. Бешеный ветер тотчас налетел на нее, норовя сбить с ног. Адриенну стала бить нервная дрожь. Она поняла — дольше ждать нечего, они погибли. Погибли все до одного. И ее Марсель тоже.

Наконец на востоке забрезжила полоска зари. Шторм стал утихать. В костре догорали последние головни. Адриенна до боли в глазах вглядывалась в бушующую даль. Иной раз белые гребешки волн казались ей суденышком, и в сердце вспыхивала надежда. Но она так же быстро умирала.

«Они погибли, — окончательно решила Адриенна и залилась слезами. — Они погибли, и мне остается оплакать их… Но стоит ли после этого жить?»

В душе ее долго теплилась надежда, но она угасала, угасала и вот — умерла. Умерла… Рыдания сотрясали ее.

Но вот сквозь слезы, застилавшие глаза, она увидела какой‑то предмет, гонимый волнами к берегу. Сначала ей показалось, что это дельфин или кит. Но это не было живым существом — оно двигалось по прихоти волн.

Вся дрожа, Адриенна замерла на месте и не спускала глаз с двигавшегося к берегу предмета. Теперь уже можно было понять, что это днище перевернутой лодки, на которое налип бурый ком то ли оторванных бурей водорослей, то ли глины.

Адриенна стала подходить ближе к линии прибоя, желая рассмотреть странный предмет получше. Да, это было опрокинутое суденышко. Но что это распростерлось на днище? Боже, неужели это человек, жертва кораблекрушения? По–видимому, он мертв. Да и возможно ли было уцелеть в этой круговерти, в этом бесновании стихии?!

Адриенна не сводила глаз с приближающейся лодки. Ей стало страшно. Скоро ее прибьет к берегу, эту опрокинутую лодку вместе с мертвецом. Что она сможет сделать?