Георг Борн - Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Маркиза не ответила. Она была бледна как полотно. Такого поражения она не ожидала. Это было чудовищно… И непонятно. Что‑то стряслось с мушкетером и пажом. Но что?

— Сообщение о том, будто бы Марсель Сорбон мертв, — чья‑то грубая и намеренная выдумка, — смело ответил виконт.

— Стало быть, Тургонель ни в чем не виноват, — заключил король.

— Вы видите, ваше величество, — торжествующе вставил герцог, — что Тургонель не получал от меня никакого приказа и все, что вам пришлось здесь выслушать, была чья‑то преднамеренная ложь.

— Я все‑таки настаиваю на своем, — со злостью сказала маркиза. — Было приказано убить Марселя Сорбона, а вместо него был убит Марсель Парон. Давайте все‑таки дождемся того, кто может сообщить нам правдивые сведения о судьбе Марселя Сорбона. А лучше всего, если бы сам Марсель предстал сейчас перед нами и правдиво поведал о том, каковы были его злоключения на этом свете.

— Да–да, — подхватил король. — Пусть его приведут сюда. Этот невинный юноша не должен больше страдать. Пусть он предстанет перед нами.

Виконт де Марильяк потупил очи и принял печальный и даже скорбный вид.

— Увы, ваше величество, — сказал он со вздохом. — Это невозможно.

— Отчего же? Если я так хочу, все должно быть возможно, — капризно протянул король. — Да вы вообще‑то поняли меня? Вы обязаны были привезти его из Тулона. Разве не так, герцог? — И он выжидательно посмотрел на Бофора.

Тому ничего не оставалось, как наклонить голову в знак согласия.

— Именно так, ваше величество. Я только этого и хотел.

— Позвольте всепокорнейше доложить вам, ваше величество, — с той же скорбной миной проговорил виконт. — Прибыв в Баньо, Марсель Сорбон был вместе со всеми каторжниками определен в тюремное помещение. Но…

— Что значит ваше «но»? — поинтересовался король. — Мне оно отнюдь не нравится.

— Но если бы означенный Марсель Сорбон не решился на побег во время шторма, он был бы жив. Но он бежал вместе с другим каторжником. И они погибли… На другое утро море прибило их тела к берегу вместе с лодкой, на которой они собирались бежать.

Людовик XV скорчил грустную мину.

— Стало быть, мне уже не суждено увидеть этого прекрасного юношу, — вздохнул он.

— Не будем пока отчаиваться, ваше величество, — смело произнесла маркиза. — Дождемся других известий. Я почему‑то не теряю надежды.

Марильяк иронически улыбнулся.

— Мадам, неужели вы не доверяете мне? Перед лицом его величества короля я не мог солгать, это было бы не то что прегрешением, но и преступлением. При мне бумаги, подтверждающие гибель Марселя Сорбона. Они подписаны не кем иным, как комендантом Баньо генералом Миреноном. Он весьма сочувственно относился к узнику и желал ему добра. Но… — И виконт развел руками.

Король был огорчен. Он поднялся, собираясь уйти. За ним поднялась вся его многочисленная свита. Они гуськом проследовали за своим повелителем.

Герцог отвесил маркизе издевательский поклон, когда проходил мимо. Она была в бешенстве. Казалось, все было устроено для ее торжества и унижения герцога. И все рухнуло — неведомо по какой причине.

Оставшись одна, маркиза не могла найти себе места. Где паж Леон? Где мушкетер? Что стряслось? Не провалился ли в тартарары весь Версаль, как провалились ее слуги?

Наконец в залу вбежал паж. Он запыхался. Вид у него был такой, словно за ним гнались.

— Что случилось? Где ты пропадал? Где мушкетер? — яростно набросилась на него маркиза.

— О, моя госпожа, — простонал паж, упав на колени. — Я сбился с ног, разыскивая мушкетера. Ведь он оставался в малом зале наедине с бутылкой бургундского. Но когда я явился туда, его и след простыл. Я обежал весь Версаль, опросил всю стражу — все напрасно. Он как сквозь землю провалился.

Маркиза мрачно молчала. Наконец она произнесла:

— Я, кажется, поняла, мой бедный Леон. Они выкрали его, думая таким образом одержать надо мной решительную победу. Но я клянусь, что отыщу его! Если они решились на такое, то, стало быть, придают важное значение его свидетельству. Герцог еще будет жалеть об этом.

Проходили дни, а Марсель все еще продолжал томиться в тюрьме, ожидая решающего опознания. Ему не раз было сказано, что его судьба всецело зависит от вдовы убитого герцога. Она была невольной свидетельницей убийства. Вдобавок она и прежде не раз видела испанца, так что с ее помощью истина будет наконец восстановлена.

Но герцогиня не торопилась. Втайне она нисколько не жалела о том, что стала вдовой. Она не любила своего супруга — довольно невзрачного и бесцветного человека. Не любила, несмотря на то, что он облагодетельствовал ее, сделав из танцовщицы герцогиней.

У нее, выступавшей на сцене под именем Фьоретти, всегда было много поклонников и обожателей. Некоторые — из числа именитых персон — продолжали посещать ее и тогда, когда она переселилась во дворец Рубимон.

И, между прочим, к числу ее поклонников принадлежал сам герцог де Бофор.

Власти тщетно пытались поймать убийцу герцога. Но теперь у них появилась слабая уверенность, что их многомесячная погоня увенчалась‑таки успехом. Они надеялись заслужить благодарность герцогини, а потому и послали за ней особого гонца.

И вот она соизволила покинуть свой дворец и, в сопровождении нескольких слуг, прибыть в Марсель.

I. ГЕРЦОГИНЯ РУБИМОН СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ

Мнимому испанцу приказали облачиться в купленный им плащ и шляпу и в этом наряде предстать перед герцогиней.

Увидев стройного и привлекательного молодого человека, герцогиня удивилась. Он был вовсе не испанцем, не тем злодеем, который убил ее супруга.

— Нет, господа! — Она покачала головой и развела руками. — Хоть вы, вероятно, и торжествовали, думая, что поймали убийцу, это вовсе не Пабло Варраба, хотя, быть может, плащ и шляпа принадлежали ему.

Чиновники были весьма разочарованы, услышав это из ее уст.

— Нет, господа, — заключила она, — вы продержали в тюрьме невинного человека.

— Благодарю вас, ваша светлость! — воскликнул в порыве благодарности Марсель. — Как вы понимаете, со мной поступили жестоко и несправедливо. Напрасно я старался уверить этих господ, что я вовсе не испанец, они ничего не хотели слушать. Единственной уликой в их глазах стали этот злополучный плащ и эта шляпа, которые куплены в лавке старьевщица. Слава вам, моя освободительница, и позвольте прикоснуться губами к вашей руке.

Герцогиня охотно протянула ему свою изящную маленькую ручку, и Марсель запечатлел на ней проникновенный поцелуй.

Ей очень понравился этот молодой человек, с его изысканными манерами и прекрасной речью. Она была хороша собой, и Марсель, в свою очередь, не сводил с нее глаз.