Николай Дмитриев - Желтый саквояж

— Как добрались?

— Нормально, — быстро ответил сержант и, в свою очередь, спросил: — А как тут?

— Вроде тоже нормально, — заверил сержанта Григорий и уселся на борт лодки рядом с прибывшими.

Надо сказать, что сомнения, высказанные Григорием при выборе места нападения на оберста, имели свои последствия. В конце концов было решено запросить штаб, и Григорий немедленно отправился в лес. Там командование внимательно выслушало докдад связного, и после обсуждения в помощь подпольщикам была выделена специальная группа. Этой группе в составе трёх человек под командой сержанта Мельничука было поручено любым способом проникнуть в город, а там, действуя по указаниям лейтенанта Соколова и при поддержке его людей, осуществить захват немецкого офицера, чтобы затем доставить целёхонького пленника в отряд.

Размышления Григория, думавшего о предстоящей операции, были прерваны неожиданным вопросом Мельничука:

— Слушай, а ты уверен, что твой оберст сегодня будет?

— Придёт… — Григорий немного подумал и, отгоняя собственные сомнения, сказал: — Я уточнил, эта его кобета уже прислугу отправила. Сейчас одна дома. Значит, ждёт…

— Ясно… — сержант вздохнул и принялся рассуждать вслух: — Я вот думаю, наверное, вашим людям светиться не стоит. Нас тут три здоровых парня, так что, считаю, сами справимся…

— Нас тоже трое, — усмехнулся Григорий. — Мы на подстраховке будем. Один в начале Офицерской, другой в конце, а я с вами у особняка…

— Ждать долго? — поинтересовался сержант.

— Нет, немец, зараза, всегда точен. Пора, пожалуй… — Григорий глянул на часы и поднялся.

— Пошли, — согласился сержант, вытаскивая из-под сиденья лодки чем-то туго набитую сумку.

Григорий хотел спросить, что там, но удержался. И так было ясно, что в сумке прихваченное партизанами необходимое снаряжение.

Все четверо гуськом поднялись по косогору к калитке в задней ограде сада, и здесь Григорий придержал партизан:

— Тут ждите. Я на улицу.

Оставив группу захвата на месте, Григорий обошёл дом и, сразу услыхав шум подъезжающего автомобиля, спрятался за угол. Немец вёл себя, как обычно. Он вылез из машины, отпустил шофёра и прошёл в дом. Выждав пару минут, Григорий поспешил обратно к калитке.

— Ну что, приехал? — вопросом встретил Григория сержант.

— Всё как всегда, — подтвердил Григорий и напомнил: — Теперь можно через веранду, но лучше через чёрный ход, он прямо на кухню.

— Годится, — кивнул сержант и скомандовал: — Давай, ребята, с чёрного хода…

Крадучись, они подошли к дому, где парни затаились под стеной, а сержант поднялся по ступенькам и тихо, но настойчиво принялся стучать в дверь. Как и ожидалось, им открыла сама кобета. Окинув недоумевающим взглядом стоявшего перед ней сержанта, она сердито спросила:

— Ты кто такой?

— Рыбак я, пани, рыбак… — вроде как стушевавшись, протянул сержант, во все глаза рассматривая хозяйку.

Перед ним в цветастом шёлковом халате стояла молодая красивая женщина. Держа в далеко отставленной руке длинный мундштук с дымящейся сигаретой, она раздражённо кинула:

— И чего тебе?

— Пани свежей рыбки не желают?..

Сержант суетливо полез в бывшую при нём сумку и, держа за жабры, вытащил оттуда большого снулого карпа.

В глазах хозяйки мелькнул интерес, она кивнула:

— Ладно, заноси… — и отступила в сторону.

Сержант бочком протиснулся в кухню, а когда хозяйка попыталась закрыть дверь, на пороге неожиданно возникли два ражих парня. Женщина испуганно дёрнулась, но один из партизан тут же зажал ей рот ладонью. Одновременно откуда-то из комнат донесся недовольный мужской голос:

— Что там такое?..

Хотя вопрос был задан по-русски, акцент чувствовался, и сержант без колебаний пошёл туда. Он не ошибся. Оберст, развалившись на диване, сидел перед сервированным столом. Его мундир висел на спинке стула и там же, рядом с аккуратно свёрнутым ремнём, лежал пистолет.

Поставив бывшую у него в руках рюмку на стол, немец удивлённо воззрился на внезапно появившегося перед ним сержанта, а тот, показывая принесённую с собой рыбину, начал:

— Вот, пани велели спросить…

Договорить сержант не успел. Из кухни долетел сдавленный крик:

— Генрих!.. Хильфе!.. Бандитен!..

Оберст, мгновенно всё поняв, рванулся к пистолету, но и бывший всё время начеку сержант не сплоховал. Жёстким пинком под дых он вернул немца на диван, а когда, метнувшись к нему, увидел, как оберст бессильно хватает ртом воздух, понял: дело сделано…

После пропажи оберста немцы весь город поставили на уши. Шли повальные обыски, участились облавы, патрули на улицах хватали всех подозрительных. Когда Григорий от большого ума сунулся было к Геле, его чуть не прихватили, так как вся Офицерская была оцеплена полицейскими.

Чтобы не искушать судьбу, лейтенант приказал всем оставаться дома, и сейчас они втроём, сидя за столом, пили чай, обсуждая создавшееся положение. По всему выходило, что следует затаиться, и только выждав время, снова приступить к действиям.

Вариантов было всего два. Или оставаться на месте и ждать, как всё сложится, или на всякий случай сменив документы, разойтись по отдельным конспиративным квартирам. Однако при этом автоматически возникал вопрос, как быть с оружием.

Арсенал группы состоял из автомата, трёх пистолетов ТТ, десятка гранат и пары сотен патронов. Всё это до сих пор хранилось в боковой каморке, где был оборудован хитрый тайник. Конечно, оружие можно было или унести, или оставить, но это тоже следовало решить.

В результате мнения разделились. Сергей считал, что особой опасности нет, и пока можно оставаться на месте. Лейтенант склонялся к мысли сменить квартиру, а Григорий вообще предлагал немедленно уйти из города и какое-то время перебыть в партизанском отряде.

Неожиданный шум, долетевший со двора, заставил подпольщиков прервать разговор и насторожиться. Но не успели они обменяться и парой слов, как ступени лестницы скрипнули. Кто-то затоптался перед дверью, и почти сразу раздался требовательный стук.

— Откройте, полиция!

Григорий и лейтенант переглянулись, а Сергей, выскочив из-за стола, кинулся в прихожую. Там он какой-то момент прислушивался и вдруг, одним махом скинув крючок, с силой распахнул открывавшуюся наружу дверь. Толчок оказался таким сильным, что все бывшие на верхней площадке полицаи не удержались на ногах и, пересчитывая боками ступеньки, кубарем покатились вниз по лестнице.

Парой секунд позже, едва Сергей успел с треском захлопнуть двери и накинуть крючок, со двора донеслись крики, отборная матерная брань, а потом хлопнул выстрел и винтовочная пуля, вдребезги разнеся стекло наддверного окна, впилась в притолоку.