Понсон дю Террайль - Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа

– Какое?.. Говорите же? – раздалось с нескольких сторон.

– Генерал очень ревнив и, вероятно, сделал сцену какому-нибудь юноше, когда тот ухаживал за его женой.

Блондин передернул плечами.

– Нет, любезный, – сказал он, – вы простодушны и наивны в таких делах, как моряк…

– Но, наконец, объяснитесь же, Макс! – раздалось опять с разных сторон.

– Вероятно, вы знаете, – начал блондин, – что на балу у генеральши С. было много испанцев?

– Да, генерал в большом уважении и почете у своих соотечественников.

– Вы, конечно, знаете герцога де Салландрера?

– Знаю, – ответил маркиз, – герцогиня знакома с моей сестрой – виконтессой д'Асмолль.

Рокамболь говорил о своей сестре с небрежностью и простодушием, которые блондин называл морскими.

– Так речь идет о герцоге? – спросил он.

– Нет, об его племяннике.

– Ах, знаю! Высокий смуглый молодой человек, очень красивый собой, но, сколько мне кажется, глуповатый и даже отчасти нахальный.

– Ну, вот об нем-то и речь.

– Его, кажется, зовут доном Хозе?

– Да.

– Разве он был на балу?

– На свою беду.

– Что? Как!.. Что с ним случилось?

– Довольно серьезное происшествие – он умер.

– Что вы! Что же, с ним случился удар?

– Удар кинжалом.

– На балу?

– Ну да… после вашего отъезда… в три часа.

– Господа! – сказал Рокамболь. – Я думаю, что Макс или сошел с ума, или был вчера на представлении Густава III и грезит им до сих пор. Разве мыслимо в Париже убивать кинжалами?.. Разве, наконец, это могло случиться на балу?..

– Господа! – перебил его холодно блондин. – Повторяю еще раз, что дон Хозе убит вчера ночью кинжалом…

– На балу?

– На балу.

– Я бы желал знать подробности этого происшествия, – заметил Рокамболь.

– Да их почти не знают.

– Кто же убил его?

– Женщина.

– Из ревности?

– Да. Его любовница.

– Вот как!

– При такой кузине, как дочь герцога де Салландрера, он мог иметь любовницу!.. – вскрикнул Рокамболь.

– О, наивный моряк! – заметил Макс.

– Что же узнали еще?

– Что на бал пробралась женщина в домино и маске и следила за доном Хозе, который ухаживал за второй любовницей.

При этих словах Рокамболь выронил из рук вилку.

– Как! – вскрикнул он. – Их было две?

– Две.

– И он еще намеревался жениться! Что за Дон-Жуан – черт бы его побрал!

– Итак, – продолжал рассказчик, – она следила за доном Хозе в саду… там-то, в то время, как он стоял на коленях перед другой…

– Но кто же была эта другая?

– Погодите и позвольте мне сперва сказать, кто была первая.

– Это справедливое желание.

– Хорошенькая смуглая девушка с огненным взором – испанская цыганка, которую дон Хозе привез с собой в Париж. Нанося удар ему, она сбросила с себя домино и маску и сказала:

– Узнаешь ли ты меня, подлец?

– И убила?

– Он даже и не вскрикнул и умер мгновенно.

– Это пахнет просто мелодрамой, – заметил один из слушателей.

– Ваше сравнение гораздо удачнее, чем вы даже и думаете, – продолжал рассказчик.

– В самом деле?

– Ни одна трагическая актриса не была бы лучше этой цыганки, когда она замахнулась кинжалом и вскричала: «Я отомщена!»

– Конечно, ее арестовали?

– Сейчас же… ее обступили со всех сторон, начали расспрашивать… сначала даже все думали, что она сумасшедшая, но вдруг она побледнела, зашаталась, глухо вскрикнула и грохнулась на пол.

– Без чувств?

– Нет, мертвая.

– Господа! – крикнул Рокамболь. – Эта смерть уже совершенно излишняя для правдоподобия рассказа. Если мы сейчас же не арестуем нашего приятеля Макса, то он в двадцать минут убьет всех гостей генерала… Я хорошо сделал, что уехал раньше, а иначе…

– Любезнейший маркиз, – перебил его сухо рассказчик, заметно нахмурившись, – вы шутите очень мило, не посмотрите на меня хорошенько… Уверяю вас, что я говорю правду – кому угодно держать пари на сто луидоров – пожалуйста.

– Да ведь это неслыханная вещь! – заметили почти в один голос два или три молодых человека. – Это ведь просто страница из Crimes Celebres!

– Совершенно согласен с вами, – сказал Рокамболь, – а между тем в словах Макса звучит истина.

– Я видел, – продолжал блондин, – собственными глазами труп дона Хозе, когда его уносили, и мертвое тело цыганки, лежавшее на диване в красной гостиной.

– Но от чего же она умерла?

– Доктор утверждает, что от яда, принятого ею за несколько минут до убийства дона Хозе.

– Следовательно, она сама себя наказала, – заметил спокойно Рокамболь.

– Очень не мудрено. Теперь представьте себе весь эффект этой драмы, ужас и уныние гостей, суматоху, гвалт – и, наконец, выслушайте ее последнюю, так сказать, комическую часть.

– Как, неужели не обошлось и без комического?

– Разумеется, как и во всех драмах.

– Что же такое?

– Я уже говорил вам, что дон Хозе был убит у ног другой своей любовницы?

– Говорили.

– Вы, вероятно, заметили ее, если только были на jtom балу.

– Как она была одета?

– Польской крестьянкой.

– Вся в бриллиантах?

– Буквально.

– Она приехала с другою дамой – на четверке белых, как снег, лошадей?

– Да, да.

– Ну, так кто же она? Какая-нибудь княгиня?..

– Как бы не так! Когда дон Хозе упал, она лишилась чувств… Все бросились к ней, сняли с нее маску… и узнали… ну, да вам никогда не догадаться!.. Это была дочь генеральского привратника.

Громкий и дружный смех всей компании был ответом на эти слова.

– Ну, не смейтесь, господа! – заметил Макс серьезно. – Может случиться, что и вы тоже влюбитесь в нее. Эта женщина, из-за которой убили дона Хозе, эта дочь привратника, которую приняли за княгиню, танцевавшая с посланником и со всею аристократией, – первая красавица всего Парижа… вы все ее знаете…

– Как же ее зовут?

– Банко.

– Конечно! – заметил громко Рокамболь. – У нее есть ложа в опере.

– Она на содержании у одного русского князя. Теперь мне понятны и белые лошади и бриллианты…

– Она дочь привратника в отеле генерала С. – проговорил Макс медленно и с ударением на словах.

– Но я удивляюсь не столько этому, как тому, что она могла попасть на этот бал, – заметил холодно Рокамболь.

– Это правда!

– И право, не могу этого понять.

– Позвольте же, – перебил опять Макс, – и дайте мне досказать все подробности этой истории.

– Говорите…

– Итак, Банко лишилась чувств в ту минуту, когда дон Хозе упал мертвый… Это убийство произошло в саду, где, разумеется, было не так светло, как в залах… Сначала никто не понял того, что случилось. Видели только, как дон Хозе упал… Танцевавшие сбежались, окружили маску, которая была в обмороке, арестовали цыганку и перенесли дона Хозе на диван в гостиную. Никто из окружавших Банко не знал ее в лицо. Сначала она была предметом общих попечений об ней; ее перенесли тоже в гостиную, и дамы поспешили снять с нее маску. Наконец, Банко открыла глаза и обвела вокруг себя изумленными глазами. В это время к ней подошел молодой человек и… вскрикнул от. удивления.