Понсон Террайль - Тайны Парижа

Внезапно раздавшийся звонок, которым привратник отеля извещал о приходе посетителя, прервал разговор супрутов. Эммануэль подошел к окну, взглянул во двор и увидал молодого человека, выходящего из кареты.

– Смотри, – сказал он, – это Октав де Р.

– Ах, – проговорила маркиза недовольным тоном, – это он своими глупыми рассказами вчера поселил в нас все эти страхи.

Лакей доложил о г-не де Р. Молодой человек вошел, поклонился госпоже де Флар и подал руку маркизу.

– Дорогой друг, – сказал он ему, – я приехал поздравить тебя.

Молодой человек улыбнулся.

– С чем ты поздравляешь меня? – спросил Эммануэль с удивлением.

– Как! Ты ничего не знаешь?

– Ровно ничего.

– Однако, мой друг, – сказал де Р., – твое назначение было решено вчера в кабинете короля.

Маркиз сделал движение, выразившее удивление и радость.

– В настоящую минуту, – продолжал Октав де Р., – ты пэр Франции. Завтра об этом будет сообщено в газете «Монитор». Однако, – прибавил де Р., – как это могло случиться, что тебе до сих пор ничего не известно?

– А ты уверен вполне в том, что говоришь? – спросил Эммануэль.

– Совершенно. Вчера я обедал у тебя…

– Верно.

– И провел вечер с маркизой.

– До полуночи, – подтвердила госпожа де Флар.

– И вот, расставшись с вами, сударыня, – продолжал де Р., – я поехал к военному министру. Был как раз его приемный день для близких друзей. Там я застал герцога де Н., барона Р., генерала Д.; все трое собирались уехать от его сиятельства после того, как назначение маркиза было решено.

Маркиза с улыбкой посмотрела на мужа.

– Вот, – сказала она, – как вас преследует несчастье, мой бедный Эммануэль: вы пэр Франции в тридцать семь лет.

Но Эммануэль поднес дрожащую руку ко лбу и молчал. Насмешливый голос шептал ему на ухо ужасные слова барона: «Поразившие мечом от меча и погибнут».

– Вообразите, – обратилась, смеясь, маркиза к де Р., – вы вчера сильно напугали Эммануэля.

– Я?

– Да, вашим рассказом о людях, приносящих несчастье. – О, они существуют! – вскричал де Р. – Но, вероятно, маркиз не знает никого из людей такого сорта.

– Ты ошибаешься, Октав.

– Неужели! Ты знаешь такого человека?

– Я встретил его вчера, и он предупредил меня, что со мною случится несчастье.

– Ах, черт возьми! Берегись…

– И несчастье чуть было не случилось.

– Пожалуй, потому что твое назначение состоялось с трудом, так как за другого кандидата, герцога X., сильно хлопотали у его величества.

Эммануэль пожал плечами.

– Не в этом дело! – воскликнул он.

– Так в чем же?

– Я вчера затеял глупую ссору со студентом, я, человек серьезный, а сегодня утром дрался.

– Что за вздор!

– Это совершенно верно, – подтвердила маркиза. – И видите ли, г-н де Р., это ваши безумные слова сильно на него повлияли.

– Безумные слова, сударыня? – воскликнул молодой человек с оттенком негодования.

– Как же вы хотите, чтобы я иначе назвала подобные рассказы?

– Значит, вы не верите в людей, приносящих несчастье?

– Нет, – ответила маркиза.

Не успела маркиза ответить, как в будуар вошло новое лицо. Это был человек лет пятидесяти пяти, высокий, худощавый, в белом галстуке и в черном туалете, с суровым лицом: вошедший был старший председатель кассационного и апелляционного суда де Л.

Председатель любил Эммануэля, как родного сына, и покровительствовал ему в его поприще государственного деятеля, и молодой маркиз всегда получал от него добрые советы. Но в это утро старик вошел нахмуренный и сердитый. Он холодно поклонился маркизе и сказал ей, даже не взглянув на Эммануэля:

– Маркиза, ваш муж, которого считают серьезным деятелем, не более как ветренник. Сегодня он должен был быть назначен пэром Франции, но он сам виноват в том, что назначение его не состоялось.

Октав де Р. и маркиз с удивлением переглянулись.

– Маркиз де Флар, – продолжал старик, – депутат, талантливый адвокат, человек, владеющий огромным состоянием, как школьник, дрался сегодня утром на дуэли с каким-то завсегдатаем кофеен, которого он почти что убил.

Эммануэль вздрогнул.

– Противник его студент, – продолжал председатель. – В десять часов утра весь квартал дез Эколь уже знал об этой дуэли. Через час узнал о ней и король, и так как жизни студента грозит опасность, то вы понимаете, что этим случаем не замедлят воспользоваться.

– О, человек, приносящий несчастье! – пробормотал Эммануэль, хватаясь за голову.

И в то время, как старик, излив свой гнев, дал госпоже де Флар увлечь себя на диван, стоявший в углу будуара, г-н Октав де Р. спросил Эммануэля:

– Но кто же, наконец, этот человек, которого ты вчера встретил.

– Это барон де Мор-Дье.

– Он!

Де Р. произнес это с каким-то ужасом.

– А разве ты его знаешь?

– Черт возьми! Я буду завтра утром у него на похоронах.

– Ты с ума сошел! – вскричал Эммануэль. – Барон жив.

– Извини! Барон умер вчера вечером, и умер, сраженный шпагой.

Де Флар вскрикнул и без чувств упал на пол.

Когда Эммануэль пришел в сознание, у него началась сильнейшая лихорадка с бредом, и он спросил себя, уж не сходит ли он с ума. Октав де Р., старик судья и маркиза хлопотали около него. Но Эммануэль в испуге не сводил глаз с де Р.

– Как! – воскликнул он наконец, когда мысли его на минуту прояснились. – Ты сказал мне, что барон умер вчера вечером, а я видел его сегодня утром!

– Это невозможно! – запротестовал де Р.

Он вынул из кармана письмо с траурной каймой и подал его маркизу. Тот прочел:

«Вас просят почтить своим присутствием погребальное шествие и заупокойное богослужение по покойному барону Мор-Дье, убитому на дуэли итальянским офицером в четыре часа пополудни в лесу Медон».

Эммануэль чуть устоял на ногах.

– Но я повторяю тебе, – пробормотал он, – что барон был у меня час назад, а также и то, что вчера вечером я встретил его в полдень у дверей посольства.

– Вчера, – сказал Октав де Р., – ты еще мог видеть барона живого, но если ты видел его сегодня, то будь уверен, что к тебе являлась только его тень…

Эммануэль почувствовал, как волосы у него встали дыбом и холодный пот выступил на лбу.

– Ну, так я хочу убедиться в твоих словах, я хочу видеть его мертвого! – воскликнул он.

– Я хочу его видеть, – повторил маркиз вне себя. – Я хочу видеть покойного барона и убедиться, что я схожу с ума.

Он встал; его блуждающие глаза и расстроенный вид свидетельствовали о сильном волнении и страхе. Маркиза, изумленная и испуганная, не осмелилась сказать что-либо, чтобы удержать его. Старик председатель, человек положительный и совершенно не понимавший, что значило упоминание о людях, приносящих несчастье, только что в третий раз произнесенное. Октавом де Р., спросил себя, уже не очутился ли он в Шарантоне среди умалишенных. Но Эммануэль забыл и о председателе, и о своей жене; он взял за руку Октава и сказал ему: