Понсон Террайль - Тайны Парижа

– У него, вероятно, туго набит бумажник, – прибавил другой.

– А я, – сказал третий, – держу пари, что через два дня он будет мертв. Печать несчастия лежит у него на лице.

Барон услыхал эти слова и вздрогнул. Но он не повернул головы и с наслаждением вдыхал аромат кофе, который ему только что подали, и дым сигары, которую он курил.

Скоро столовая совершенно опустела. За столом оставались только баронет сэр Артур Кин и красивая женщина полусвета, сидевшая, задумавшись, и игравшая зубочисткою рисовыми зернами, лежавшими у нее на тарелке.

Молодой секретарь ушел распорядиться относительно помещения своего патрона.

Тогда де Мор-Дье шепнул на ухо бедной изгнаннице на превосходном французском языке:

– Вы здесь много веселитесь?

Она с удивлением посмотрела на него, так как была убеждена, что он ни слова не знает по-французски. Но барон улыбнулся и приложил палец к губам.

– Тс! – сказал он тихо. – Я француз только для вас!..

Искра радости блеснула в глазах современной Магдалины.

– Ах! – вздохнула она. – Вы француз?

– Да.

– Парижанин?

– Да.

– И вы приехали… играть?

Этот вопрос она задала крайне взволнованным голосом.

– Может быть… Но успокойтесь, я счастлив в игре… Она печально покачала головой.

– Все являющиеся сюда, – прибавила она, – приезжают с этой мыслью.

– А когда уезжают…

– О! – вздохнула молодая женщина. – Уезжают не все! Бывает, что здесь и умирают… как Альфред… – прибавила она чуть слышно, и слезы показались на ее глазах.

– Какой Альфред?

– Молодой человек, которого я любила.

– Он… умер?

– Уже три месяца назад; мы все потеряли: его пятнадцать тысяч франков дохода, мою парижскую мебель, драгоценные вещи, часы – все пропало; тогда Альфред нашел, что жить глупо…

– И покончил самоубийством.

– Нет, его убили. Однажды вечером он вернулся в гостиницу, после того как закрыли рулетку, и сказал мне: «Дитя мое, у нас не осталось ни гроша, но я устроил твое дело с минотавром. Тебя оставят как заманку, ты будешь получать сто франков в месяц».

«А ты?» – вскричала я.

«Что касается меня, то я тоже устроился, – сказал он. – Я не решаюсь на самоубийство, и потому придумал покончить с собою посредством дуэли. Я дерусь завтра. Мой противник превосходно дерется, а я никогда не брал шпаги в руку; я скоро покончу свои счеты с жизнью».

– И он был убит? – прервал барон, заметив сильное волнение бедной девушки.

– Увы! Да, сударь.

– Кем?

– Виконтом де Р. Барон вздрогнул.

– Ах! – сказал он. – Кажется, я его знаю…

– О, негодяй! – это была не дуэль, а убийство.

Де Мор-Дье взял за руку молодую женщину и сказал ей нежно:

– Дитя мое, хотите вы вернуться в Париж?

– Ах, если бы я только могла! – вздохнула она. – Париж! О! Это рай, отечество, земля, где живут, любят, забывают всякое горе… Париж! Молчите, не говорите мне о Париже, сударь, потому что день и ночь я мечтаю о нем; я плачу и чувствую, что умру здесь, в этой снежной стране, среди профессиональных игроков, забывающих за игрой весь мир.

– Хорошо, – сказал барон, – от вас будет зависеть вернуться в Париж.

– С вами? – радостно вскричала она.

– Может быть, со мной, а может быть, и нет…

– Что же прикажете мне сделать? О, Господи!

– Ничего или почти ничего. Вы представите меня сегодня вечером виконту де Р. как задушевного друга бедного Альфреда, которого он убил и которого вы оплакиваете теперь.

Она с изумлением посмотрела на мнимого англичанина.

Но барон продолжал:

– У меня есть предчувствие: я буду счастлив в игре и сорву банк шесть раз подряд, если убью кого-нибудь на дуэли.

– И вы хотите?..

– Убить виконта. Тс! Меня зовут здесь баронетом сэром Артуром Кином; не забудьте, что я говорю только по-английски. Идите в казино, сядьте у стола в комнате, где играют в «trente-et-quarante»; если виконт там, то подождите меня.

Молодая женщина встала, надела свою помятую шляпу, накинула на плечи вылинявшую шаль и вышла из столовой. Барон продолжал курить и пить кофе.

Час спустя стол «trente-et-quarante» в большой зале казино был окружен бесчисленным множеством играющих.

Один русский, приехавший накануне, ставил на самые крупные номера и понемногу опустошал свой толстый бумажник. Около него играл с необычайным счастьем еще совсем молодой человек, виконт де Р.

Счастье в игре не покидало его ни на минуту после его отъезда из Бадена, но оно достигло крайних пределов с тех пор, как виконт убил Альфреда, возлюбленного бедной девушки.

На другом конце стола сидела эта самая девушка и равнодушно ставила флорины, которые ежедневно утром давал ей кассир и отчет в которых она давала каждый вечер.

Но она не сводила полного ненависти взгляда с убийцы и выказала сильную радость, когда в залу вошел мнимый англичанин, сэр Артур Кин.

Сэр Артур, или, вернее, барон де Мор-Дье, обратил на себя такое же внимание в зале казино, как и в столовой отеля. Лицо его, казалось, носило печать человека, которому везет в игре. При его приближении игроки раздвинулись, чтобы дать ему место.

За исключением виконта де Р., которому везло, как всегда, и который был, по-видимому, поглощен своим счастьем, все остальные проигрывали.

Барон поклонился, но не открыл своего бумажника и не вынул кошелька.

«Значит, он не будет играть», – подумали сидевшие вокруг стола.

Барон встал позади виконта де Р. и начал следить за игрой через его плечо; затем он сделал незаметный знак молодой женщине, которая тихо встала, обошла стол и приблизилась к виконту.

В первый раз в течение часа виконт де Р. проиграл.

Он быстро обернулся, так как почувствовал, что кто-то смотрит через его плечо.

– Кто приносит мне несчастье? – спросил он сердито. Глаза виконта де Р. и барона де Мор-Дье встретились.

Последний был спокоен, холоден, равнодушен.

Глаза виконта де Р. были тусклы и тупы, как у человека, сосредоточившего все свое внимание на одном предмете.

Де Мор-Дье, встретив этот взгляд и рассматривая это бледное лицо с впалыми глазами и отвисшими губами, подумал:

«Вот человек, который играет единственно ради процесса игры и для которого золото безразлично. Это не живой человек, а мертвец…»

Взглянув на барона, де Р. вздрогнул.

«Где я видел это лицо?» – спросил он себя и прибавил вслух грубо, на что способен только игрок:

– Сударь, вы приносите мне несчастье!

Мнимый англичанин продолжал спокойно смотреть на него и молчал.

– Господа, – сказал банкомет, – продолжайте играть.

– Ставлю на черную, – вскричал виконт, не дождавшись ответа англичанина и вернувшись к игорному столу.

Банкомет разложил карты и сказал:

– Восьмерка, красные выиграли…

Виконт стукнул кулаком по столу и снова обернулся к де Мор-Дье, невозмутимому в своей британской холодности.