Понсон Террайль - Тайны Парижа

Мориц Стефан, наполовину потонув в большом удобном кресле, смотрел попеременно на своих собеседников, не будучи в состоянии понять, как и для чего он очутился здесь с ними.

Наконец танцовщица подняла голову, взглянула сначала на одного, а потом на другого и сказала:

– Держу пари, что вы не подозреваете, ни тот, ни другой, какая причина побудила меня пригласить вас.

Благородный лорд отрицательно покачал головой. Мориц, более общительный, ответил:

– Вот уже десять минут, как я ломаю себе над этим голову и ничего не могу придумать.

– Чтобы поговорить с вами об Армане. Лорд Г. вздрогнул.

– Как! – вскричал удивленный Мориц. – В присутствии милорда?

– Милорд – мой друг.

– Да, – горячо подтвердил англичанин.

– Даже… что касается Армана?

– Разумеется.

– Да, – подтвердил лорд Г.

– Впрочем, – пробормотал журналист, – я видел на этом свете такие вещи, особенно в Париже, что меня ничто уже не удивит.

– Меня также, – прибавил англичанин.

– Мой дорогой Мориц, – продолжала Фульмен, – вы слишком романист, чтобы верить в действительность некоторых романов…

– Черт возьми!

– Современные писатели, – продолжала танцовщица, – по-моему, делают большую оплошность, придумывая своих героев, вместо того чтобы искать их в действительной жизни.

– Действительная жизнь лишена поэзии…

– Вы ошибаетесь.

– И драмы…

– Подобное заявление можно услыхать только от такого скептика, как вы.

– Да, потому что единственная, абсолютная истина заключается в сомнении, – смеясь, сказал журналист.

Фульмен пожала плечами и продолжала:

– А если я вам расскажу ужасную и поразительную историю из действительной жизни, которая случилась вчера, сегодня, продолжится и завтра, две-три отдельные страницы которой знает лорд Г., вы же не знаете совсем, а я, напротив, знаю от начала до конца, и за достоверность ручаюсь клятвой, какую бы вы ни потребовали у меня…

– Честное слово! – вскричал Мориц Стефан, скептицизм которого поколебался убедительным тоном танцовщицы. – Я готов вам верить!

– Итак, – продолжала Фульмен, – около восьми, может быть, даже десяти лет назад в Париже жил человек, который был, по всей вероятности, смел, умен, словом, герой какого-нибудь романа. Этот человек однажды открыл книгу, известный роман Бальзака «История тринадцати», и, натолкнувшись там на блестящую мысль, имел смелость осуществить на практике то, о чем только мечтал знаменитый романист.

– Это был, надеюсь, не Арман? – прервал Мориц Стефан.

– Нет, – ответила серьезно Фульмен, – но слушайте дальше. Этот человек собрал шестерых других; все они были светские молодые люди, честь которых запятнал или какой-нибудь бесчестный проступок, или тайный упрек совести. Только один из них имел на совести менее ужасное преступление – любовь, которая грызла его сердце. Все они были искусные фехтовальщики; соединивший же их в одно общество и ставший главой, которому они поклялись слепо следовать, назвал их «Друзьями шпаги»…

– Эге! – вскричал Мориц. – Да это настоящий роман, Фульмен, но только взятый из действительной жизни.

– Да, мой дорогой.

– Продолжайте, Фульмен, – серьезно сказал лорд Г. Танцовщица продолжала:

– В течение четырех или пяти лет эти люди, которые по примеру бальзаковских «Тринадцати», по-видимому, не были знакомы между собой, держали в своих руках весь парижский свет. В одного из них была влюблена жена генерала; генерал был убит на дуэли, и он женился на его вдове. Другой был лишен наследства, но удар шпаги избавил его от счастливого соперника. В течение пяти лет эти неизвестные убийцы везде на своем пути сеяли печаль, приобретали наследства, достигали всего.

– Но ты рассказываешь нам сказки! – вскричал Мориц.

– Нет, истину, – ответила Фульмен.

– Пусть будет так! Я верю тебе. Продолжай.

– Но эти люди, – продолжала Фульмен, – у которых было столько жертв на стороне, имели жертву и среди себя. Один из семи – тот, который оставался все время чистым и дал нечистую клятву быть сообщником только потому, что ему обещали вернуть любимую и бросившую его женщину, овладел этой женщиной, но вскоре возненавидел ее и начал презирать; наконец, он убил ее и с этого дня стал бояться людей, с которыми он на всю жизнь и всецело связал себя в минуту безумия и отчаяния. Итак, этот человек обагрил свои руки кровью, но все же он раскаялся мысленно в своем преступлении, и Бог, без сомнения, простил его, потому что он снова полюбил, но уже не презренную авантюристку и не павшую женщину, которая стоила ему потери чести, но чистую и непорочную молодую девушку, не знавшую ничего из его позорного прошлого; полюбив его, она вышла за него замуж.

– И это случилось в Париже? – спросил Мориц.

– Да, конечно.

– Десять лет назад?

– Это забавно… Но каким образом тебе-то известно это?

– Подождите. В день свадьбы седьмой из «Друзей шпаги» явился на свадебный бал и сказал новобрачному: «Вы напрасно женились без нашего позволения, потому что интересы общества принуждают вас отправиться сегодня же. Вы должны ехать в Индию».

– Но, я думаю, – прервал Мориц Стефан, – что он не согласился уехать.

– Конечно, только его отказ стоил ему жизни. Один из параграфов тайного устава, подписанного всеми членами, гласил, что член общества «Друзей шпаги», пожелавший порвать связь с ассоциацией, принужден будет драться последовательно со всеми остальными.

– И он дрался?

– В тот же вечер, на пустынной улице, куда доносились звуки оркестра свадебного бала.

– И был убит?

– Через час он умер на руках своей молодой жены, передав ей шкатулку. В ней находилась рукопись, представлявшая собою не что иное, как описание его жизни и преступлений «Друзей шпаги».

– А… молодая жена?

– Она исчезла на другой день из Парижа, дав клятву преследовать ненавистью и местью шестерых «Друзей шпаги».

– А что же сталось с ними? – спросил лорд Г.

– Немного спустя после трагической кончины седьмого члена общества «Друзей шпаги» остальные собрались вместе и объявили ассоциацию закрытой. Все они добились своего. Один разбогател, другой приобрел громкое имя и т. д.

– А молодая вдова?

– Помните, полгода назад, в то время, как мы ужинали здесь, разговор зашел о бледной женщине, с роковым взглядом, которая рыскала по свету, и никто не знал, куда она направлялась и откуда приезжала?

Мориц Стефан вздрогнул.

– Эту женщину встретил один молодой человек в Италии и безумно влюбился в нее; это была она…

– Дама в черной перчатке?

– Да, – ответила Фульмен. – А знаете ли вы, почему она носит постоянно перчатку?

– Почему?

– Потому что у нее на руке запеклось несколько капель крови ее мужа, единственного человека, которого она любила, и она поклялась не снимать этой перчатки и не мыть руки до тех пор, пока не погубит всех шестерых «Друзей шпаги».