Сергей Бортников - Добро пожаловать в Некрополь

— Не сомневаюсь. Иначе б не сказал тебе ничего.

Общими силами Ковальчуку собрали котомку. Буханка хлеба и добрый кусок сала — что ещё надо украинцу для полного счастья?

На выходе из Ковеля стоял КПП.

Совсем юный лейтенант-пехотинец, недавно определённый в комендантскую службу, как раз поднял шлагбаум, пропуская большую группу красноармейцев.

— Куда это они? — с равнодушным видом справился чекист, то ли пытаясь что-то уяснить для себя, то ли проверяя бдительность молодого офицера.

— А вам-то что? Документы! — показал зубы тот. — Не мирное время, как-никак, — война!

— Держите…

— «Гражданину Ковальчуку Ивану Ивановичу разрешается передвижение по городу Ковелю и Ковельскому району с 6:00 до 22:00…» Что, из тюрьмы освободились?

— Нет.

— Почему тогда гражданин, а не товарищ?

— Форма такая…

— «Заместитель начальника городского отдела НКВД Загорулько». Нет, вы точно уголовник. Или, может, буржуазный националист?

— Ну, зачем так, товарищ лейтенант? Может, я выполняю какое-то особое задание?

— Непохоже! Кто вам выписал пропуск?

— Лично лейтенант Загорулько.

— Имя-отчество?

— Дмитрий Евстафиевич.

— Как он выглядит?

— Два метра ростом. Косая сажень в плечах. Похож?

— Так точно. Можете идти, товарищ.

— Спасибо. И всё же… Куда это они?

— Военная тайна!

Ковальчук догнал отряд красноармейцев и пошёл позади них по Луцкому шоссе. Совсем скоро он свернёт налево и направится на восток. Там, ровно посередине между Ковелем и Маневичами, лежит его родная Кашовка. Самое светлое, самое счастливое место на свете…

Капитан приветливо махнул рукой незнакомому бойцу из последней шеренги, время от времени поворачивавшему голову назад, показывая, что дальше ему с ним не по пути, и сошёл с мощёной дороги.

И вдруг вспомнил…

Всего в нескольких километрах от места, где он сейчас волею судеб оказался, находится небольшая деревенька Битень, где ещё до войны был тайно оборудован резервный командный пункт 5-й армии.

Именно там сейчас могут пребывать и Потапов, и Белоцерковский, и многие другие товарищи!

К тому же на КП точно есть связь с киевским и московским руководством…

Он весело улыбнулся (сам себе, лесу, солнцу) и побежал догонять скрывшихся за поворотом солдат.

— Стой, раз-два! — скомандовал лейтенант, и колонна замерла у поворота на Битень.

А сам офицер решил проверить документы странного мужчины, увязавшегося за его отрядом ещё от Ковеля.

Ковальчук предъявил пропуск и по-военному добавил:

— Следую за вами в резервный командный пункт для встречи с начальником особого отдела.

— Становитесь в строй…

— Есть!

Капитан занял свободное место рядом с солдатом, с которым по пути обменивался дружескими знаками, и, как все, стал твёрдо чеканить шаг.

Скопление войск, спешно занимающих новую линию обороны после поражения под Луцком, было видно издалека. Здесь и бойцы-артиллеристы первой противотанковой бригады Москаленко, и пехотинцы Федюнинского, и лётчики, и танкисты, и пограничники. Их явно недостаточно для организованного сопротивления врагу — большинство бойцов просто разбежались по лесам, и отряд, вместе с которым прибыл Ковальчук, был призван заткнуть образовавшуюся брешь.

Лейтенант лично сопроводил «приблуду» в штаб и доложил дежурному:

— Этот гражданин требует встречи с начальником особого отдела.

— Понял. Как вас представить?

— Иван Иванович Ковальчук.

— Звание у вас есть?

— Никак нет. Штатский я.

— Понял!

Красноармеец скрылся в бетонном бункере, ненадолго оставляя капитана наедине со своими большей частью грустными мыслями.

Опытный контрразведчик хорошо знал, что скоро к нему выйдет либо сам подполковник Белоцерковский, который в случае войны должен был занять пост начальника Особого отдела 5-й армии, либо (если Иван Митрофанович, не дай Боже, мёртв) кто-то из его заместителей, но всё равно нервничал.

Неизвестно, как воспримут его неожиданное воскрешение коллеги!

Однако то, что происходило дальше, превзошло все самые оптимистические ожидания.

Белоцерковский был не просто рад — счастлив!

— Ваня, дорогой, жив!!!

— Так точно жив, товарищ майор.

— А мы от тебя весточку получили…

— Какую?

— Вчера участковый Тур доставил в Битень профессора Селезнёва. Мы на этом деле столько плюсов перед Ставкой заработали!

— Рад стараться. Володя здесь?

— Здесь, где же ему быть? Он вышел к войскам 61-го полка под командованием Григория Сергеевича Антонова и дальше пробирался вместе с ним.

— Ну, слава богу.

— Что, веровать начал?

— Никак нет… Так, Иван Митрофанович, к слову пришлось.

— Как оказалось, профессор Селезнёв — наш ведущий специалист в области ядерных исследований. Конечно, сволочь ещё та! Ему, по всей видимости, была известна точная дата начала войны, ибо 21-го он выехал из Киева в Ковель, а уже оттуда добирался в деревню Свитязь.

— С какой целью?

— Это ты у него спроси.

— Спрошу… при первой возможности. А подполковник Сурженко?

— Георгий Георгиевич?

— Да. Я передал ему табельное оружие и служебное удостоверение.

— Можешь запить водой.

— Это почему же?

— Он даже свой партийный билет заханырил так, что не смог найти. Бросил оружие, переоделся в гражданское платье…

— Платье?

— Но не в буквальном смысле, как его бабы понимают.

— Ясно… Вы как себе хотите, а я в предательство Георгия Георгиевича ни за что не поверю. Доверяю ему, как самому себе!

— Это хорошо, Ваня, очень хорошо, что ты не сомневаешься в товарищах. Но… Я уже поставил перед высшим руководством вопрос о лишении Сурженко воинского звания [19] Парткомиссия, рассматривавшая дело Сурженко уже в октябре 1941 года, оставила его в прежнем звании. Георгию Георгиевичу объявили лишь строгий выговор с занесением в учётную карточку и отправили на равнозначную должность (начальником пограничного отряда) на Дальний Восток. Такая мягкость наказания свидетельствует о том, что многие обвинения в адрес подполковника оказались безосновательными. .

— Зря. Честное слово — зря! Не наказывать его надо, а поощрять. Если б не бойцы 98-го погранотряда, немец давно взял бы Ковель!

— Ладно. Не горячись. В Москве с ним разберутся. Как всегда, честно и объективно.

— Ну да… Объективно! Главное, чтоб по справедливости…

— А теперь рассказывай в подробностях об этом деле, — приказал Белоцерковский и только тогда представил своего спутника: — Михаил Иванович Потапов, командующий пятой армией РККА.