Виталий Гладкий - Повелители волков

— Тебе ли не знать, что войны были, есть и будут всегда, — с легким упреком сказал Иданфирс. — Но после них обязательно наступает мир. Будь все по-иному, всеобщая вражда уже давно уничтожила бы все племена. Однако мы живем, трудимся, торгуем… да и воюем. Иногда из-за сущего пустяка. Но сейчас не время вспоминать былые обиды. Беда, которая вскоре придет на наши земли, затронет каждого из нас.

— Вторгнувшись в Персию без нашего участия, вы господствовали там столько времени, сколько позволили вам боги, — молвил вождь племени андрофагов, худой, как щепка муж с жадными глазами; он с желчной завистью рассматривал убранство общинного зала, который по случаю Большого совета обставили с большой пышностью. — И неплохо там поживились. Теперь персы хотят отплатить вам тем же. Но мы и тогда не причинили никакого зла этим мужам, и теперь не будем пытаться первыми причинить им зло.

Андрофаги жили в верховьях Данаприса и отличались бедностью и жестокостью по отношению к пленникам. Племя было многочисленным, но крайне диким в отличие от скифов, которые постоянно контактировали с греками, обладающими высокой культурой.

Таксакис побелел от злости и хотел было резко ответить вождю андрофагов, но Скопасис, более умудренный в дипломатии, придержал его порыв, слегка ткнув кулаком под бок и шепнув пару слов; негоже было высказываться басилеям, когда говорил царь всех скифов Иданфирс.

— Зачем ворошить прошлое? — Иданфирс едва сдержал презрение; в свое время андрофагов приглашали принять участие в походе на персов, но те отказались, туманно сославшись на обстоятельства; что они собой представляли, никто до сих пор так и не выяснил. — Лучше поговорим о будущем. А оно незавидное. Персы вытопчут ваши поля, угонят наши табуны, а тех, кого не убьют, продадут в рабство. Ты хочешь такой судьбы своему народу?

— Если Дарий вторгнется в нашу страну и положит начало несправедливости, тогда мы и поднимемся, — заявил царь меланхленов. — Пока мой народ этого не увидит, наши войска не пойдут сражаться против персов.

— Боюсь, когда это случится, вам будет не до сражений! — резко ответил Иданфирс, на мгновение потеряв самообладание. — Вы будете убегать словно зайцы, и вас станут бить на выбор, как на облавной охоте.

— Это мы еще посмотрим! — огрызнулся царь меланхленов.

— Конечно, посмотрите. Но тогда будет поздно что-либо предпринимать.

— Мы думаем, что персы идут не на нас, а на тех, кто были виновниками несправедливости. Вы с ними воевали, вам и ответ держать, — дерзко заявил вождь племени тавров.

— Это слова не воина, а труса! — горячо воскликнул молодой царь савроматов. — Надеешься отсидеться в горах? Пока другие будут за вас кровь проливать, вы будете сидеть в норах. Позор!

— Ты назвал меня трусом?! — Царь тавров побледнел от ярости и схватился за меч. — Ты за это ответишь!

— Конечно, отвечу… — Царь савроматов презрительно ухмыльнулся. — В любое удобное для тебя время.

— Тихо! — возвысил голос Иданфирс. — Мы собрались здесь не ссориться, а мирно решать общее дело! Успокойтесь.

Савромат и тавр обменялись взглядами, в которых светилась ярость, и отвернулись друг от друга. Иданфирс обладал большим авторитетом среди племен Великой Скифии, его уважали и побаивались, поэтому ослушаться царя скифов не решился даже независимый и чересчур самоуверенный царь тавров.

— Мы тоже не примем участия в общем походе, — категорически заявил вождь невров. — Но не потому, что порицаем скифов за их неумные действия по отношению к грозной Персии. Просто наши боги запретили нам воевать против царя Дария.

Невров считали колдунами (собственно, как и джанийцев). Эллины утверждали, что каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает человеческий облик. Ко всему прочему невры состояли в отдаленном родстве с джанийцами, а уже одно это заставляло относиться к ним настороженно. Иданфирс пригласил невров поучаствовать в войне против царя Дария лишь по причине полной безысходности.

— Почему? — спросил Иданфирс.

— Разве мы, простые смертные, можем понять намерения богов? Так поведали наши жрецы, посредники между богами и людьми. Мое окончательное слово — нет! — отрезал вождь невров.

Иданфирс лишь тяжело вздохнул — все его надежды на союз племен Великой Скифии против персидского нашествия рушились на глазах. Он разгадал главную причину, из-за которой вожди отказались выступить сообща против персов. Их земли не лежали на пути персидской армии, поэтому они рассчитывали сохранить в войне персов со скифами нейтралитет и даже увеличить свои владения, когда Дарий, победив войско Иданфирса (а в этом они совершенно не сомневались), уберется восвояси. А что ему делать на безлюдной скифской равнине? Отомстил — и домой.

— Печально мне слушать ваши речи, — с горечью в голосе сказал вождь будинов Рахдай. — В столь тяжкую годину для всех нас вы начинаете ворошить старые, давно забытые распри и обиды, и кивать на богов, которые якобы не разрешают вам стать на защиту своей земли от жестокого и коварного врага. Большей глупости трудно придумать! Именно глупости — назвать вас трусами я не могу, потому что это не так. Умереть в бою — что может быть почетней для настоящего мужчины? Уклонившись от сражения с персами, вы добудете себе не благополучную, сытую жизнь, а вечный позор! Если это ваш выбор, что ж, так тому и быть. Но еще раз хорошо подумайте, прежде чем принять окончательное решение. Вас никто не торопит. Однако знайте, что гелоны и будины выступят совместно со скифами. Так решил совет наших вождей и старейшин. Я все сказал.

«Как хорошо, что я послал в Гелон посольство джанийцев! — подумал воспрянувший духом Иданфирс. — Озар сделал почти невозможное — привлек на нашу сторону гелонов и будинов. Как раз на них я надеялся меньше всего. Видно, у джанийцев в Гелоне есть свои люди. Верно говорят все племена равнины, что они оборотни, — куда угодно могут проникнуть. Но сейчас я готов заключить союз хоть с нечистой силой, лишь бы отразить нашествие персов. Ведь они как саранча, все вытопчут, сожрут, а что не смогут забрать с собой — сожгут…»

Утром следующего дня цари и вожди племен Великой Скифии начали разъезжаться. К большой горести Иданфирса, свое согласие на участие в боевых действиях против персов дали лишь савроматы, будины и гелоны, а также басилеи Скопасис и Таксакис.

Земельные наделы тянулись широкими и длинными полосами от берега реки до самого поселения. Хорошо поднялись пшеница и ячмень, а вот с огородиной было не все ладно — неожиданно ударили заморозки, и местами пришлось все сажать и сеять по новой. Вождь поселения агафирсов, мудрый Тириасп, стоял на главной площади, откуда открывался превосходный вид на огороды и реку. Собственно говоря, назвать площадью клочок земли, посыпанный крупнозернистым песком, по сторонам которого теснились строения поселян, было трудно. Если приходилось устраивать общий сход, то все шли на берег реки, где находился обширный плоский выход известнякового пласта.