Лариса Склярук - Плененная Иудея. Мгновения чужого времени (сборник)

– Пойдем, – настойчиво произнесла Мери-Пта и пошла не оглядываясь. Квинт Минор нехотя последовал за ней. В его памяти были свежи события минувшей ночи. Он не хотел видеть тело Саамона, но что-то в голосе женщины заставило его подчиниться.

Изуродованный труп висел, привязанный к стене веревками. Два стражника в набедренных повязках и треугольных передниках, опираясь на тонкие копья, стояли рядом, зорко оглядывая любопытствующих.

Лицо Саамона было истерзано псами и облеплено мухами, но Мери-Пта сразу узнала младшего брата. Квинт Минор, увидев, как она побледнела, думал, что сейчас женщина начнет причитать, плакать. Но Мери-Пта медленно равнодушно повернулась и пошла назад в город.

Недоумевая, Квинт Минор поплелся за ней, довольный уже тем, что его не заставляют долго смотреть на труп. Женщина неожиданно остановилась. Оглянулась и, видя, что рядом никого нет и никто не может их услышать, печально произнесла:

– Весьма огорчилось сердце мое. Но я замкнула уста свои, чтоб не услыхал никто из людей. Ты должен украсть тело моего брата.

– Я?! – изумился Квинт Минор.

– Да, ты, Яхмос. Ты завлек Саамона в храм ночью.

– Он сам виноват… – попробовал отмахнуться от нападок женщины Квинт Минор.

– Поклянись своим изувечьем, что не говоришь ты лжи, – страстно попросила женщина и, не слыша ответа, видя бегающие глаза мужчины, твердо продолжила: – Ты должен украсть тело этой ночью. Мать ждет своего сына, но он не вернется. В поисках мать придет сюда. Она старая женщина. Она не выдержит горя. Слезы потекут у нее из глаз, и стражники поймут, кто она. Схватят, скрутят ей ноги и руки, допросят при помощи батогов, дознаются, с кем Саамон был в храме. И посетит дом наш несчастье. Будешь изувечен ты в своем носе и ушах и посажен на кол. А может, отправят тебя на каторжные работы в Эфиопию. Рабами в храме сделают меня и детей наших.

Тоскуя, слушал Квинт Минор слова женщины. С ожесточением, но, как прежде, безуспешно крутил кольцо на пальце. Нет, не ускользнуть ему от действительности.

– Тело Саамона не может долго оставаться на солнце. Завтра оно начнет распадаться на части. Выбросят его в яму. Собаки и гиены придут глодать его кости. И некуда будет вернуться его Ба. О, Яхмос, муж мой, не можешь ты допустить, чтобы юноша, к которому проникались любовью даже прохожие и чье имя – сын Амона, остался без достойного погребения. Великий Амон всегда исполняет желания взывающих к нему, он услышит наши молитвы, он поможет тебе совершить необходимое.

Квинт Минора не волновало, что какому-то Ба некуда будет вернуться. Римляне вообще сжигали своих умерших, не стремясь сохранить тело. Но то, что могли дознаться, кто был с Саамоном в храме, и наказать его, Квинт Минора, не могло оставить мужчину равнодушным. Если надо придумать, как украсть тело, Квинт Минор придумает, можете в этом не сомневаться.

Долгий день приблизился к своему окончанию. Владыка Ра готовился уходить за западный горизонт. Весь день праздношатающиеся и любопытные горожане развлекали своими вопросами и шутками стражников, охраняющих тело. Но наступил час вечерней трапезы, и горожане вернулись в свои дома. Стражники присели на корточки и заскучали. Не слишком-то приятное занятие – охранять истерзанное зловонное тело.

И вдруг вдали на дороге в быстро спускающихся фиолетовых сумерках, видимо спеша до наступления темноты добраться домой, показались одинокие путники. Они подгоняли ветками двух серых осликов, нагруженных тяжелыми мехами с вином. Это были Квинт Минор и юный Нехси. Еще один брат Мери-Пта.

Тук-тук-тук – глухо стучали копыта по земле, поднимая тяжелую пыль, отсвечивающую последними лучами заходящего солнца.

– Эх, выпил бы я сейчас глоток сладкого вина, – мечтательно проговорил Нахт, младший из стражников.

Старший, Усерхет, ничего не ответил, потянувшись, взял в руки глиняный кувшин и, поморщившись, отпил глоток теплой, нагретой за день воды. Недовольство отразилось на его немолодом, покрытом морщинами и шрамами лице. Вместо обещанного повышения по службе его отправили охранять труп безродного грабителя.

– Чтоб изнасиловал его осел, – горячо пожелал Усерхет начальнику стражи, пославшему его сюда, – чтобы изнасиловал осел его жену!

Да, не мешало бы залить гнев вином.

Между тем путники приблизились, поравнялись со стражниками, и тут Квинт Минор, поправляя тяжелый мех, незаметно вытащил пробку, и красное вино искристой струей потекло на землю, впитываясь в серую пыль. Квинт Минор заметался, ища якобы укатившуюся пробку и намеренно громко стеная:

– Ах я несчастный. Все вино вытечет на землю. А какое вино! Из лучших сортов винограда. Сладкое как мед! – И Квинт Минор бестолково засуетился вокруг стоящих осликов и дважды, как бы в сердцах, ударил веткой по плечам Нехси.

Юноша даже после удара молчал, словно замороженный. И хотя ему был известен план Квинт Минора, он, столь же прямодушный, как и нелепо погибший Саамон, не умел притворяться и лишь изумлялся актерскому таланту Квинт Минора.

Те, для кого этот спектакль предназначался, отреагировали быстро. Первым вскочил со своего места Нахт. Прислонив копье к стене, он подбежал к стремительно пустеющему бурдюку и начал пить вино, подставляя согнутые ковшиком ладони.

– Это мое вино, – притворно возмутился Квинт Минор.

– Твое вино охлаждает пыль под ногами, – засмеялся мужчина, продолжая пить.

Тут Усерхет посмотрел на кувшин, который он продолжал держать в руках, усмехнувшись, встал, вылил воду и, подойдя, подставил кувшин под выливающееся вино.

– Мы спасаем твое добро, – насмехаясь, объяснил свои действия Усерхет и, запрокинув голову, стал пить большими глотками, словно его мучила жажда.

Квинт Минор схватился за голову. Уже опьяневший Нахт громко хохотал и подставлял под струю не ладони, а открытый рот. Сладкое вино выкрасило его губы, текло по щеке, заливало шею. Квинт Минор решил, что достаточно изображать несчастье, и торжественно воскликнул:

– Для таких отважных воинов мне вина не жаль!

Подвыпившие стражники потребовали еще вина, и хитрый купец старательно подливал его в быстро пустеющие чаши.

К «часу, который видит красоту Ра», то есть к полуночи, стражники напились до бесчувствия и заснули крепким сном. Пока они еще были в состоянии пить и шутить, Квинт Минор, весело болтая, все старался показать свое кольцо, до неправдоподобия выворачивая левую руку. Вдруг подвыпившие охранники захотят снять с него это роковое кольцо. Но его старания были напрасны. Равнодушно скользя взглядами по украшению, стражники желали лишь вина.

– Пьем за твое Ка, – восклицали они, поднимая чаши, – пей же и сам. Не будь привередой.