Валерий Дуров - Нерон, или Актер на троне

Узнав о том, что Нерон находится в затруднительном положении, Аникет взялся ему помочь. Предложенный им план был настолько сложен, что заподозрить какой — либо умысел представлялось просто невозможным.

— Лучше всего, — сказал Аникет, — имитировать кораблекрушение. Для этого на корабле нужно устроить особое приспособление. Как только оно будет приведено в действие, судно распадется на части и пойдет ко дну. Захваченная врасплох Агриппина утонет, и никто не усомнится, что виной всему ветер и волны, ведь ничто в такой мере не чревато случайностями, как море.

Все нашли этот план гениальным и решили привести его в исполнение не медля.

Сенека посоветовал Нерону разыграть после осуществления злодеяния сыновнюю скорбь — воздвигнуть усопшей храм, жертвенники и вообще не жалеть усилий, чтобы выказать себя любящим сыном. Прославленный философ говорил об Агриппине так, словно ее уже не было в живых.

Тем временем Аникет занялся сооружением корабля. Это было не очень трудным делом, потому что римляне давно использовали корабли с раскрывающимися бортами. Они служили для перевозки из Африки животных для цирковых игр: слонов, львов, крокодилов.

Поскольку Нерон знал, что его мать хорошо плавает, он попросил придумать что — нибудь для того, чтобы она оказалась в воде уже мертвой. Аникет предложил положить на кровлю ее каюты тяжелую свинцовую плиту, которая должна была размозжить жертву до того, как судно затонет.

Самым подходящим временем для исполнения задуманного сочли Квинкватрии, ежегодные празднества в честь Минервы, богини мудрости и знаний, покровительницы ремесленников и школьников, в связи с чем с 19 по 23 марта в школах Италии прекращались занятия. Обычно Нерон проводил Квинкватрии на своей вилле в Байях, куда он теперь заранее пригласил Агриппину.

Он позаботился заблаговременно распустить слух о своей готовности примириться с матерью. Вскоре эта долгожданная новость достигла ушей императрицы, несказанно обрадовав ее. Нет такой женщины, сколь бы недоверчивой она ни была, которая не захотела бы поверить в раскаяние своего ребенка. Забыв об осторожности, Агриппина приняла приглашение сына, тем более, что в дни праздника она находилась поблизости от Байи на своей вилле в Анции. Путь до императорской виллы был невелик, но Агриппина решила воспользоваться либурнской галерой, быстрым, но малоудобным военным кораблем, который находился в ее распоряжении.

Едва она ступила на берег, как тут же попала в объятия сына. Свою радость он изображал столь естественно, что ему позавидовал бы любой актер. Он даже взял мать за руку, чтобы проводить на свою виллу. Тронутая вниманием сына, Агриппина с трудом сдерживала слезы. Хотя и предупрежденная о готовящейся ей западне, она была настолько растрогана, что сразу же забыла о всех своих подозрениях.

Окончательно сразил императрицу подарок Нерона — пышно разукрашенный корабль, который покачивался в прибрежных волнах, лаская взор своими изящными линиями. Небольших размеров, с довольно низкой посадкой, он был приспособлен как раз для прогулок по Байскому заливу. Нерон объяснил, что на корабле имеются каюты, специально оборудованные для Агриппины и ее слуг. Теперь по первому желанию она может прибыть к сыну или в свое удовольствие прогуливаться по морю.

Подарок был так хорош, что, когда какое — то военное судно, неудачно выполняя маневр, повредило ее галеру, Агриппина не огорчилась. Очарованная любезным обхождением сына, она не могла, конечно, предположить, что это столкновение подстроено им самим, опасавшимся, что мать захочет вернуться в Анций на своем корабле. Но эта предосторожность была излишней: Агриппина страстно мечтала испытать новый корабль.

Дожидаясь темноты, которая скрыла бы злодеяние, Нерон намеренно затянул ужин, который был сказочно великолепен. Стол ломился от изысканных яств, экзотических фруктов и редкостных вин. Повсюду были разбросаны благоухающие цветы, к запаху которых примешивался долетавший с улицы аромат цветущих деревьев. Из соседней комнаты доносились чарующие звуки музыки.

Весь вечер император был необычайно предупредителен и ласков с матерью. Поместив ее за столом выше себя, он то и дело бросал на нее нежные взгляды. Войдя в роль гостеприимного хозяина, он, развлекая свою гостью, все время что — то говорил, иногда громко, иногда переходя па доверительный шепот. И Агриппине стало казаться, что по — настоящему она еще не знала своего мальчика, такого милого и чуткого, и она уже была готова винить себя за то, что, постоянно занятая своими делами, мало уделяла ему времени, доверив заботам воспитателей, людей часто случайных.

Лед недоверия был полностью растоплен, когда Нерон отправился провожать мать на корабль. Вот как описывает эту сцену Тацит. "Провожая ее, отбывающую к себе, он долго, не отрываясь, смотрит ей в глаза и горячо прижимает ее к груди, то ли чтобы сохранить до конца притворство или, быть может, потому, что прощание с обреченной им на смерть матерью тронуло его душу, сколь бы зверской она ни была".

— Мамочка, — шептал Нерон, целуя в последний раз Агриппину, — мамочка моя, ты будешь жить долго — долго, здоровая и счастливая. Ведь только благодаря тебе я живу и повелеваю империей.

Эти слова, звучавшие для нее как небесная музыка, Агриппина могла слушать вечно.

Последнее объятие… и в сопровождении Аникета она взошла на корабль. При ней находились двое приближенных, Ацеррония Полла и Креперий Галл.

Пройдя в свою каюту, Агриппина прилегла на диван. Ацеррония устроилась у нее в ногах, привалившись плечом к высокой спинке ложа. Креперий Галл стоял неподалеку от них.

Корабль вышел в открытое море. Погода была безветренная, и гребцы налегли на весла. Плыли на север, туда, где в свете луны виднелась вилла Агриппины.

Тихая звездная ночь. Ровная гладь моря. Мерные взмахи гребцов, и журчание воды за кормой. Ничто не предвещало трагедии. Возбужденные, переполненные впечатлениями женщины, все еще находясь во власти охвативших их чувств, воскрешали в памяти события дня.

— Это счастливейший день в моей жизни, — радостно говорила Агриппина. — Сегодня я не только вернула себе сына, но вновь обрела былое величие.

— Да, — вторила ей Ацеррония, — Нерон полностью раскаялся и готов искупить свои прошлые ошибки и суровое обращение с матерью.

— Но в этом была вина не его, а его дурных советчиков и прежде всего Сенеки. Ты ведь заметила: Нерон — сущий ребенок, — горячо защищает сына императрица.

Корабль уже начал поворачивать к берегу, когда по данному знаку тяжелая крыша каюты обрушивается на головы Агриппины и ее спутников. Креперий Галл был убит на месте. Женщин спасли высокие спинки дивана, оказавшиеся достаточно прочными, чтобы выдержать тяжесть рухнувшей кровли. Осознать случившееся у них не было времени, потому что тотчас приводится в действие механизм затопления судна.