Сергей Горбатых - Исполнитель

Красноармеец оказался двухметрового роста с огромными ручищами. Отряхнув с гимнастёрки прилипшие к ней сухие листья ивы, он стал медленно приближаться к Юрию. Некрасов, не думая больше ни секунды, рывком вынул наган из кобуры и, почти в упор, три раза выстрелил верзиле в грудь. Тот от удивления открыл рот, пытаясь что‑то сказать, но рухнул на землю.

Послышались громкие голоса, и на поляне появилась ещё одна группа красноармейцев. Последним шёл коренастый белобрысый парень лет девятнадцати с нашивками комвзода.

– Комвзвода, ко мне! – приказал Некрасов.

– Фамилия, должность? – спросил Юрий, когда тот чётким шагом подошёл к нему.

– Командир взвода Быков.

– Кто командир полка? – задал новый вопрос Некрасов.

– Бобылёв, – ответил тот.

– Кто дал приказ отступать, Быков? Быстро отвечай!

– Командир роты.

– Где находится командир роты?

– Погиб, – потупив взгляд, ответил Быков.

– Ах, погиб… А ты почему тогда живой? Почему ты, как крыса, прибежал сюда? А, Быков?

– Слушайте вы, дезертиры, видите этого, – Некрасов пальцем ткнул в недавно застреленного им красноармейца, лежащего на земле. – со всеми вами будет то же самое! В километре отсюда уже занял позиции батальон особого назначения с десятью пулемётами. У них приказ уничтожить всех, кто будет направляться в их сторону. Неважно кто. Белые или трусливые красноармейцы, оставившие свои позиции и бегущие, как крысы, – Некрасов врал вдохновенно и видел, как меняются лица бойцов. – У вас один выбор – на передовую и стоять до последнего, – Юрий замолчал, чтобы вдохнуть полной грудью воздуха, и в вдруг в тишине кто‑то негромко произнёс:

– Братцы, да это же "Мальчик‑с‑пальчик"!

– Вопросы есть? – заорал Некрасов.

– Никак нет! – прозвучал недружный ответ.

– Быков, уводи людей на позиции и предупреди всех, что у них только одна дорога – вперёд! – приказал Некрасов.

Через день 9‑я красная армия, наконец‑то развернув все свои, превосходящие противника в несколько раз силы, нанесла ряд решительных ударов по наступающим белогвардейцам. 7 сентября десант был сброшен в море.

20 сентября Некрасов приехал в Екатеринодар. Здесь, в военкомате, ему сразу же дали адрес Екатерины. Юрий шёл по улицам и смотрел вокруг. Стоял прекрасный тихий день бабьего лета. Падали последние жёлтые листья с высоких тополей. В палисадниках красными шапками красовались георгины. Паутина садилась ему на плечи, фуражку, лицо… Пахло дымом от сжигаемых в садах сухой травы и опавшей листвы. Вот и дом сорок пять на улице Кузнечной. Скромный флигель. Во дворе пожилая женщина, закутавшись в платок, развешивала только что выстиранное бельё.

– Гражданочка, добрый день! Не подскажите мне, где проживает Парамонова Екатерина?

Женщина поставила корзину с бельём на землю и подошла к забору. Став напротив Некрасова, она медленно сняла с себя платок. Копна густых волос цвета вороньего крыла упала ей на плечи.

– Ека‑те‑ри‑на! – обомлел от удивления Юрий.

Да, это была она. С посвежевшим лицом, тёмными, с лукавинкой, глазами, выразительными яркими губами…

– Я тебя, ангел‑спаситель, уже давно жду! Проходи! – с искренней радостью на лице произнесла Екатерина и открыла гостю калитку.

Некрасов вошёл во флигель.

– Как уютно здесь! Белоснежные занавески. На стенах пейзажи в простых рамках, написанные акварелью. Дорогие шкафы заполнены книгами. Круглый стол застелен кружевной скатертью, – сразу отметил про себя он.

– Раздевайся! Я сейчас обед быстро приготовлю. Но, самое главное, скажи мне, пожалуйста, как всё‑таки тебя зовут? – сказала Катя.

– Юрий. Юрий Некрасов, – первый раз в жизни, почему‑то смущаясь, представился он.

– Очень красивое имя: Юрий! – произнесла Екатерина.

– А Лиза где? – поинтересовался Некрасов.

– Я её совсем недавно покормила, и она спит, – объяснила она.

– Я вот бутылку "Абрау‑Дюрсо" принёс и продукты. Возьми, приготовь…

– "Абрау‑Дюрсо"? – искренне удивилась Екатерина. – Какая прелесть! Я уже и забыла вкус этого шампанского.

Она ушла на кухню, а он подошёл к книжным шкафам и сразу увидел собрание сочинений Оноре де Бальзака на французском языке. Он взял три тома и, удобно усевшись в глубокое кресло, принялся читать.

Вошла Екатерина, внимательно посмотрела на него и хотела что‑то сказать, но он её перебил:

– Екатерина, а откуда у тебя столько замечательных книг?

– Я их на целых две простыни выменяла. А за шкафы и остальную мебель мне пришлось одно колечко отдать из твоих подарков. Там, в балке, ты мне их в руки сунул. Помнишь?

– Помню.

Минут через сорок она накрыла стол на две персоны. Салфетки, ножи, вилки, рюмки, бокалы.

– Подожди меня, я сейчас, – попросила Екатерина и вышла.

Минут через пять она появилась в зале… в роскошном вечернем длинном платье с глубоким вырезом на спине. Увидев её, Некрасов привстал и, не зная что и сказать, только шумно выдохнул и произнёс с восторгом:

– Какая Вы красивая!

– Мы же были с тобой на ты, Юра! Что случилось? – игривым тоном спросила она и засмеялась.

– Вот, Юра, ешь и не стесняйся. Вот бутылочка. Спирт, подкрашенный чаем. Специально для тебя приготовила. Извини, но ничего лучшего достать не смогла.

– А я и не пью! – признался Некрасов. – Вот только шампанское и то очень редко.

– Неужели? – удивилась Екатерина. – Давай тогда выпьем шампанского! Мне, пожалуйста, налей два глотка. Ведь я дочь кормлю грудью.

Некрасов открыл бутылку "Абрау‑Дюрсо" и наполнил бокалы.

– Первый тост, конечно же, должен сказать мужчина, но давай нарушим эту традицию, – предложила Екатерина. – Я предлагаю выпить этого чудесного шампанского за настоящего мужчину, сильного, крепкого, который в нужную минуту приходит бедной женщине на помощь. За тебя, Юрий! За тебя, ангел‑спаситель!

Шампанское было тёплым и ударило Некрасову сразу в голову.

– Расскажи мне о себе, Юра! – попросила Екатерина.

– Некрасов, закатив кверху глаза, как по писаному, поведал ей о своём отце, железнодорожнике, казнённом белогвардейцами, о матери, умершей от сыпного тифа. О скромном доме в Ростове, где они жили. О своей службе в особом отделе дивизии.

– Жаль, что мы с тобой, как сейчас модно говорить, классовые враги. Ведь мой отец гусарский полковник. Погиб на войне в конце 1916 года. Мой брат тоже гусарский офицер. Погиб в 1915 году. Мой муж, гусарский ротмистр, погиб в бою с красными. А мама, как и твоя, скончалась от сыпного тифа в 1919 году. Теперь у меня на этом свете, кроме Лизоньки, никого нет.

– А я? – неожиданно для самого себя спросил Юрий.

Екатерина не ответила, а только очень грустно посмотрела на него.

– Вся моя жизнь прошла в Твери, но и Ростов я тоже знаю. Ведь мы там поженились с Георгием в 1919 году. Я даже один романс написала в этом красивом южном городе. Хочешь, я тебе его сейчас спою?