Роберт Сервис - Аргонавты 98-го года. Скиталец

— Быстрее, ребята! — нетерпеливо подгонял Джонс гребцов. — Негодяи подожгли дом.

Туземцев не приходилось больше понукать. Они также увидели пожар на горе и пришли в неимоверную ярость. Это были моорейцы, прославившиеся своей храбростью. Мысль о битве чрезвычайно возбудила их. Кроме того, ром оживил их, и они со стиснутыми зубами напрягали мускулы при каждом взмахе весел.

— Быстрее! Быстрее! — кричал Джонс.

— Быстрее! Быстрее! — орал вождь, сидя у руля. Баркас проскочил мимо рифов и через несколько минут с шумом и треском остановился у берега.

С верхнего этажа студии Фелиция могла видеть почти всю поверхность лагуны. Она беспокойно осматривала ее в надежде увидеть приближение Джонса.

На освещенной луной веранде опьяневшие бандиты расположились на диванах и креслах и спали мертвецким сном. Но Макара и его четырех лейтенантов не было видно.

Вернувшись с одной из разведок, она заметила, что Хилькресту значительно лучше, но зато Мун начал впадать в бессознательное состояние.

— Как вы себя чувствуете? — озабоченно спросила она.

— Хорошо.

Мун встряхнулся. Кто-то кричал им снизу.

— Алло! Кто там наверху?

Это был голос Макара. Мун встал, держа револьвер в руке.

— Дайте мне пристрелить этого зверя.

— Нет, нет. Надо молчать. Они могут подумать, что здесь никого нет.

Однако подозрения Макара не исчезли.

— Я знаю, что вы там, — заревел он. — Сойдите вниз и скажите, где вы спрятали жемчуг, и тогда мы вас не тронем.

Ответа не было.

— Эй, ребята, попробуйте-ка открыть дверь.

— Она заперта, — сказал Гунсбург.

— Взломайте ее.

Бандиты навалились на дверь, и она открылась. Трое в библиотеке прислушались.

— Тут лестница, Билли.

— Да, но она идет через запертый люк.

— Попробуй открыть его.

— Не могу. Я думаю, что они там. Скажи генералу.

Макара теперь ничуть не сомневался больше в местопребывании осажденных!

— Эй, вы! Выходите, и мы вас отпустим. Даю вам гарантию. В противном случае мы расправимся с вами.

Мун не мог больше сдерживать себя. Он выстрелил в направлении голоса. Раздался рев ярости и боли.

— Вы попали в разбойника, — радостно произнес Хилькрест. — Дайте и мне попробовать. Когда-то я хорошо стрелял из револьвера.

Но Мун выругался.

— Пусто, — сказал он, бросая револьвер. — У меня нет больше патронов.

— Плохо.

— Да… Почему Джонса еще нет?

Он увидел, что Фелиция в пятый раз поднимается наверх для разведки. Взгляд его был полон отчаяния. Вдруг он принял какое-то решение и с заметным усилием поднялся по витой лестнице наверх.

Мун и Фелиция зорко вглядывались в серебристую даль лагуны. Мун был обнажен до пояса, и видно было, как кровь просачивалась через повязку. Фелиция была бледна, а в глазах у нее был лихорадочный блеск.

— Вам не надо было приходить сюда, — упрекнула она его. Затем она добавила: — Я уверена, что вы что-то скрываете от меня, Джек Мун. Вы ранены серьезнее, чем делаете вид.

— Нет, это не важно. Я хотел вам сказать нечто другое, что скрывал от вас.

Она удивленно глядела на него. Он устремил свой взгляд вдаль и задумался.

— Я хотел вам рассказать. Возможно, что мне больше никогда не удастся этого сделать.

Она была обеспокоена его тоном.

— Мне часто хотелось рассказать вам, но… Вы помните сцену у креста на большой дороге в Бретани? Вы помните слепую старуху и мужчину, который расплакался?

Наступило молчание. Она, казалось, о чем-то думала и не сводила с него глаз.

— Помню…

— Я — тот мужчина.

— Вы? Вы — ее сын?

— Да. Я не мог объяснить причины моего исчезновения. Это было трудно.

— Я должна была догадаться, — воскликнула она. — Теперь я начинаю все вспоминать. Я вижу, что недаром ваше лицо заставляло меня задумываться. Ах, почему вы не сказали об этом раньше?

— Что же, я и рассказал вам в конце концов. Вот почему я всегда благодарен и предан вам.

— Погодите… Дайте мне прийти в себя.

— Вы помогли моей матери, — продолжал он слабым голосом.

— Я любила ее.

— Бедная мать. Она так много страдала!

— Она умерла спокойно.

— Благодаря вам.

— Пожалуйста, не думайте об этом. Я… я хочу задать вам вопрос. Как ваше настоящее имя? Вы мне однажды сказали, но я не уверена, что запомнила. Кажется, Дилэйн?

— Джером Дилэйн…

— Так-с… А вы не сын некоего Десмонда Дилэйна?

— Да.

— Он был компаньоном Стиллуэлла Аустина?

Мун изумился.

— Да, — невнятно ответил он.

— Вы не знаете, что Аустин оставил вам огромное наследство? Целый миллион. Адвокаты искали вас по всему свету и, наверное, до сих пор продолжают искать. Если бы вас не нашли в течение десяти лет, деньги должны были быть истрачены на благотворительные цели.

— Миллион?

— Да, целый миллион. Вы богатый человек, Джек Мун. Он считал, что дурно поступил по отношению к вашему отцу, а потому решил искупить свою вину перед его сыном. Он был очень богат. Остальную часть своего богатства он пожертвовал на благотворительность. У него была единственная дочь, но они поссорились, и она оставила его. Он завещал ей один доллар.

Мун, казалось, был ошеломлен. Он с трудом пробормотал:

— Откуда вы все это знаете?

Она рассмеялась.

— Да ведь это семейная история. Стиллуэлл Аустин был моим отцом.

Глубокая, гробовая тишина…

Мун странно смотрел на нее. В его глазах появилось выражение ужаса. Он прерывисто дышал. Казалось, что что-то сдавило ему горло. Она поразилась происшедшей в нем перемене.

— Что такое? — воскликнула она. -Почему вы так смотрите на меня? Вы не можете говорить?

Наконец раздался его слабый невнятный голос.

— Аустин — ваш отец?

— Да. Я же вам сказала. Не глядите на меня так, как будто я проклята. Я знаю, что он не был ангелом. Я знаю, что он причинил вам много горя, но он старался искупить свою вину. Я ничего не могу сказать дурного о нем. В конце концов ведь он был моим отцом и сейчас в могиле.

Мун не отрывал от нее глаз. Его губы дрожали, и он, как во сне, повторял:

— Ваш отец!

Она резко заговорила:

— Неужели вы не можете понять? Да, мой отец. Я его не выбирала. Я не была ответственна за все его деяния. В сущности говоря, я даже перестала с ним встречаться.

Но Мун, казалось, ничего не слышал. Он глядел в пространство, как будто ему представилось видение. Его глаза были бессмысленны и широко открыты, зубы стучали, как в сильнейшей лихорадке. Он прислонился к стене. Затем, весь задрожав, он закрыл руками глаза, как будто хотел что-то отогнать от себя.

Фелиция заволновалась. Она подошла к нему и взяла его за руку.

— В чем дело? Скажите мне, пожалуйста. Вы серьезно ранены и чувствуете боль?