Иван Дроздов - Дубинушка

— Скоро паспорт буду получать.

— Ну, вот, паспорта ещё нет, а мне уж двадцать восемь. Конечно, старый. У Есенина, может, читали?

Я теперь скупее стал в желаниях,

Жизнь моя, иль ты приснилась мне?

Словно я весенней гулкой ранью

Проскакал на розовом коне.

— Или вот ещё:

Увядания золотом охваченный,

Я не буду больше молодым.

— А вы, видно, учёный?

— А вы, что же, неучёная?

— Нет, я только школу окончила.

На том их ознакомительная беседа завершилась. Поехали на склад, набрали необходимый материал. Мария расплачивалась долларами, кладовщик запряг лошадь и сам доставил материал к её дому. Было видно: он очень доволен платой и старался во всем угодить Марии.

— Ну, вот, — сказала Маша, когда кладовщик уехал. — А теперь мы будем ужинать.

Из печи достала яичницу и пирог с яблоками. Борис, увлечённый делом, не замечал, как ловко она со всем управлялась, а когда подошёл к столу и увидел красивую посуду, почти ресторанную сервировку, поднял на Марию глаза, спросил:

— Ты что же — одна живёшь?

— Втроем живём: козочка Сильва, пёсик Шарик и я. И есть ещё у нас конь Пират, но сейчас он у фермера Дениса.

— Надо же! Чего только не встретишь на белом свете! Подросток, а с таким хозяйством управляется.

— Нынче-то мне легко, а недавно я ещё и на рынке у кавказцев работала. Теперь тоже работаю, но дома, на компьютере. Тут у нас рядом большая кроличья ферма, а я у фермера бухгалтером состою. Он мне деньги хорошие платит. Добрый он человек — из наших, каслинских.

Мария казалась ему обыкновенной деревенской барышней, незаметной, неэффектной и, конечно же, не красавица. «Сирота», — подумал он с грустью. И про себя решил: хорошо ей дом отстрою.

Осмотрел все три комнаты дома, прикинул порядок работ и принялся за дело. Трудился он до позднего вечера и, может быть, прихватил бы и ночное время, но часу в десятом пришёл генерал и позвал его домой. Уходя, Борис сказал:

— Завтра приду в семь часов.

— Так рано?

— Не рано, а в самый раз. Если хочешь чего-нибудь сделать, надо поменьше спать.

— А я люблю поспать, а по утрам и поваляться.

— Ну, ты девица, к тому же, как я понимаю, и не вполне самостоятельная, а я человек взрослый. У нас разные взгляды на многие вещи. Ну, до встречи. Завтра разбужу рано.

На другой день Борис на работу пришёл ровно в семь. Мария, к его удивлению, была на ногах, и он ей сказал:

— Вам во всех комнатах надо бы пол перестелить. Он скрипит и прогибается; значит, балки под ним старые. Мы такой материал можем достать?

— Материал я могу достать любой, а вы, что же, и пол могли бы перестелить?

— Мог бы и пол, — сказал он с некоторой неуверенностью. Пол-то он никогда не перестилал. Сможет ли?

— Но вы странный какой-то мастер! — запела Мария. — Такие дела собираетесь делать, а чтобы о цене за ваш труд… Я, может быть, не смогу вам заплатить.

Борис её слов будто бы и не слышал. Он сказал Марии:

— Если вы можете, пригласите сюда кладовщика. Я ему покажу, что тут надо сделать, и найдётся ли у него на складе такой материал. Ладно?

— Хорошо, — сказала Маша. — Я сейчас же поеду за ним и привезу его.

И ушла. А Борис, глядя ей вслед, думал: странная! Для неё всё как в сказке: просто и доступно.

Новый человек, появившийся в станице, работал у Марии больше месяца. Почти каждый день приходил к нему генерал, приносил еду и не спрашивал о причине такого усердия; являлась мысль, что Мария ему нравится и Борис в один прекрасный момент объявит о решении жениться на ней. В другой раз думал, что Борис не имеет денег, а Мария что-нибудь пообещала за работу, но из деликатности ни о чём не спрашивал и лишь приносил еду или звал в баню, которую генерал топил каждую неделю. В баню Борис ходил, но долго не задерживался и всегда торопился к Марии, как будто тут у него был сердитый начальник и строго спрашивал за всякие отлучки. Приходил с хутора Евгений, дивился размаху работ и мысленно хвалил Марию, что нашла такого хорошего мастера. И всё время порывался спросить, сколько же он берёт за работу, но и это своё любопытство считал неуместным. Он тоже думал, что Борис имел на Марию виды и был бы рад такому исходу дела. Заходили женщины и мужчины, знакомились с племянником генерала, дивились его столярному искусству и тому редкому обстоятельству, что молодой человек всегда трезв и ничего не говорит Марии о плате за свой труд. Так у них поступал один Евгений, но и тот производил лишь небольшую починку.

Мария, видевшая за свою короткую жизнь много «липучих» дядей, особенно из среды кавказцев, радовалась встрече с парнем, проявлявшим редкую деликатность и, казалось, совершенно не замечавшим того обстоятельства, что она девушка и, как не однажды слышала, недурна собой, а тут… никакого к ней внимания, и даже холодность, будто она в чём-то перед ним провинилась. Радовал её момент, когда по окончании работ она щедро отблагодарит парня и тем удивит его и даже немало озадачит. Много раз она спрашивала Бориса, где он жил, чем занимался, надолго ли приехал к ним в станицу. На все вопросы он отвечал скупо, неопределённо и не выказывал никакого желания продолжать разговоры. Однажды Маша спросила, есть ли у него жена или любимая девушка. Услышав этот вопрос, он отложил в сторону рубанок, подумал с минуту, а потом заговорил так:

— Однажды солдата спросили: «Ты девушек любишь?». Он сказал: «Люблю». — «А они тебя?» — «И я их».

Они оба долго смеялись этому каламбуру. Но затем Мария, посерьезнев, сказала:

— Вы пожилой. Пора бы вам и жениться.

Борис и на этот раз рассмеялся.

— Я-то пожилой?..

— Конечно. А разве нет?

— Ну, если ты находишь, я, пожалуй, соглашусь. Однако печальные эти мысли мне до сих пор как-то в голову не приходили.

— А стихи Есенина… Разве не вы их читали?

— Стихи это так, для души, а вообще-то я ещё молодой. У меня ещё и девушки никогда не было. Не любят меня девушки.

За день-два до окончания работ внутри дома Борис сказал Марии:

— Крыша у тебя плохая. Ты белую жесть можешь купить?

— Могу.

— А кровельщика можешь нанять?

— Схожу к Чеботарю. Тут он недалеко живёт.

Пришёл Чеботарь и, ни с кем не поздоровавшись, стал ходить вокруг дома, осматривал фронт работ. Затем отвёл в сторону Марию, заговорил на ухо:

— Тут работы много, и трудная она, эта работа — свалиться можно. Деньги вперёд. Десять тысяч рублей давай.

— Я вам дам аванс: пять тысяч.

— Хорошо. Давай.

Мария отдала деньги. Чеботарь тщательно пересчитал их, даже на свет посмотрел — нет ли фальшивых, и затем сказал:

— К работе приступлю завтра.

— Сегодня надо. Борис-то вон уже на крыше.

— Сегодня — не, не могу.

И торопливо зашагал к магазину. Весь день пил-гулял и даже соснул у кого-то в сенях, а утром следующего дня искал в карманах деньги, но не находил и ругал Марию за то, что не все отдала, как они договорились. И пошёл к ней просить очередную половину. Но Мария была уж на крыше и помогала Борису снимать старую черепицу. Потом к ним поднялся Евгений, приказал Марии варить обед, а сам стал помогать Борису. К обеду они сняли всю черепицу и тут убедились, что и балки над потолком, и сам конёк крыши, и обрешётка изрядно подгнили и требовали замены. Снова пригласили кладовщика, выписали нужный материал.