Александр Майборода - Последняя амазонка

Божана на секунду задумалась: говорить ли правду матери или все же слукавить? — и тут же решила, что надо сказать правду. Обмануть — нелегко, а обидеть недоверием — просто.

— Величку украл мужчина… — сказала Божана.

— Кто же это такой смелый, что осмелился украсть поляницу? — насторожилась Красимира.

— Это Дубыня. Он кузнец из слободы, — пояснила Божана.

— И как же он смог справиться с Величкой? Она очень сильная воительница, — с недоумением в голосе проговорила Красимира.

— Он тоже очень силен, — сказала Божана. — Помнишь, весной на турнире с нами соревновался слобожанин?

— Помню. Сильный был парень, — подтвердила Красимира.

— Это и есть Дубыня. Как он справился с ней, они не говорят; но я догадываюсь, что он увез ее обманом — подсыпал в питье сонное зелье, — сказала Божана.

— И зачем он это сделал?

— Они давно влюблены друг в друга. Узнав, что Величка беременна от него, он предложил ей выйти за него замуж.

— А она?

— Она отказалась.

— Правильно! Поляницы не выходят замуж.

— Тогда он ее и увез.

— Понятно. И где ты их нашла?

— В хижине у ведуньи Гавы.

— Знаю эту ведунью. Теперь-то мне понятно, почему мы не нашли Величку сразу. И что они говорят в свое оправдание?

— Величка ничего не говорит. Только плачет… А Дубыня говорит, что пусть его хоть казнят, все равно он не откажется от мысли взять Величку замуж.

Красимира задумалась. Потом пробормотала:

— И что же теперь делать с ними?

— Я сделала вид, будто Величка заблудилась в лесу, а Дубыня ее спас, — сказала Божана.

— Можно и так. Но этот упрямый парень вновь захочет украсть ее, — сказала Красимира. — Это твоя вина — ты не скрывала перед ними желания выйти замуж за Вячеслава, вот они и следуют твоему примеру. Скоро все наша дружина разбежится.

Божана покраснела:

— Виновата я. Величка не виновата. Поэтому наказывай одну меня.

— Но кражу амазонки не скроешь…

— Она моя подруга, и я ее буду защищать, — сказала Божана и, поглядывая на Ярославу, тихо добавила: — Мама, тут не все просто с этим Дубыней…

— Что не так с этим парнем?

— Его мать Дана…

— Какая Дана?

— Та самая.

— Дана! Ладно. Это все равно должно было случиться рано или поздно, — проговорила Красимира. — Теперь надо думать, как выбраться из этого оврага.

— Не знаю. Мы обязаны собрать совет дружины, — сказала Божана, опустив голову.

— Вот этого делать нельзя! — категорически воспротивилась Красимира.

Тем временем Ярослава вынесла седло и положила его на лавку около ворот. Затем вывела жеребца. Жеребец то ли яркого солнечного света испугался, то ли почувствовал, что его хотят оседлать. Он поднялся на дыбы и хлестнул вперед копытами.

Ярослава, с трудом избежав удара копытами, повисла на поводе.

Жеребец зло ощерил зубы и попытался ухватить ее за руки.

Красимира крикнула Ярославе:

— Ярослава, ты будь поосторожнее с ним — искалечит. Видишь, как он озлобился.

— Какой злой! — с досадой проговорила Ярослава. — Он не объезжен — придется помучиться, прежде чем наложишь на него седло.

— А ты его поводи, поводи по двору — пусть привыкает, — посоветовала Красимира.

— Не привыкнет, — сказала Божана.

— Почему? — спросила Красимира.

— Он — гордый. Он скорее умрет, чем покорится. Ему в степь надо, на свободу.

— Тоже хочет свободы! — губы Красимиры тронула улыбка. Она пожала плечами. — Ну что же, дадим ему свободу, отправим в степь, в табун.

Ярослава попыталась привязать повод к столбу, чтобы освободить руки, но жеребец, издавая звериный крик, тянул ее в сторону.

— Ладно, не мучай его. Оставь, — сказала Красимира Ярославе. — Завтра утром отправь его к табунщицам.

— Если его сейчас не оседлать, то они с ним замучаются.

— Что ж, у свободного и дети свободны, — заключила Красимира и задумалась. После некоторого размышления она проговорила: — Вот что я решила: мы их поженим.

— Кого? — спросила Божана, мысли которой все еще были заняты конем.

Красимира рассмеялась:

— Но не коня же? Твоих Величку и Дубыню!

— Это хорошо.

— Но с условием, — сказала Красимира, — что Величка не выйдет из дружины, и они будут жить в крепости.

— Он слобожанин… Захочет ли он? — высказала сомнение Божана.

— Обойдется! Любит Величку — значит, пусть переезжает в крепость. Нам в крепости кузнец всегда необходим. Я давно уже искала хорошего кузнеца.

Об истинной причине пропажи Велички многие догадывались и предполагали, что ее похититель Дубыня будет строго наказан. Но все закончилось неожиданно — Дубыня не только не был наказан, но Красимира приказала устроить свадьбу Дубыни и Велички.

Свадьбу играли по первому снегу.

На свадьбе были почти все амазонки и многие слобожане из первых. Присутствовали на свадьбе и горшечник Полыня с женой, хотя он и не был из богачей.

Впрочем, по обычаю на свадьбу звали всех. Не всех, конечно, посадили за стол, но угощение выставили во дворе на телегах и каждый мог подойти и налить себе кружку браги и взять пирог или кусок мяса.

Старые амазонки были удивлены таким оборотом дела, и Ярослава не преминула выказать недовольство Красимире во время пира.

Как и должно быть на свадьбе, кубки с вином поднимались во здравие молодых.

Ярослава также подняла кубок во здравие — пусть молодым сопутствует удача, пусть они и их дети будут здоровы и счастливы! — но закончила свою здравицу Ярослава неожиданно, тихо проговорив на ухо Красимире: — Красимира, дружина недовольна тобой.

Красимира насторожилась, но сразу поняла, какой разговор пытается завести старая подруга.

Недовольство дружины — дело серьезное. Дружина для вождя дороже отца, матери, детей. Благодаря дружине вождь имеет богатство. Вождь силен своими друзьями. Но дружинники свободны: захотят — уйдут, но с кем тогда останется вождь?

— И чем же недовольна дружина? — спросила Красимира умышленно громко. В палате было шумно, и она хотела, чтобы ее ответ услышали все дружинницы.

— Я хочу спросить тебя, царица, почему похититель нашей подруги не был наказан? — так же громко задала вопрос Ярослава.

В палате мгновенно стих шум — словно перед бурей.

Величка побледнела. Она до боли в пальцах вцепилась в руку Дубыни.

Дубыня, целуя ее в ухо, прошептал:

— Не бойся, они мне ничего не сделают.

Ярослава подумала, что ей надо пояснить свой вопрос, и продолжила:

— По нашему обычаю мы никогда не выходим замуж. Мы тоже любили. Но мы свято соблюдали клятву, которую давали нашей праматери.

Ярослава говорила правильные слова, и не было сомнения, что прежде чем выказать недовольство, она посоветовалась со своими подругами.

Все женщины хотят любить и быть любимыми; им тоже хотелось иметь мужей и быть счастливыми. И они этого лишились. При виде чужого счастья их души заполнила зависть.