Кэрри Гринберг - Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в Трансильвании

– О да, в свое время я был ловеласом, каких мало! – сказал он, и впервые за время службы Эвике повисла у графа на шее. Он поцеловал ее в лоб, но тут же погрозил пальцем.

– У меня очень разные дочери, так что и любовь им требуется разная, – пояснил он англичанину. – Присаживайтесь, Уолтер, побеседуем.

Чтобы избежать этого разговора, юноша готов был пешком идти через всю Европу и вплавь пересечь Ла Манш. Ну вот, начинается. Аристократы ведь помешаны на генеалогии.

– Я совсем не знатен, – поведал он, дабы упредить возможные расспросы.

Граф поставил на стол бутылку сливовицы. Налил рюмки до краев.

– Угощайтесь, мой мальчик. После трех рюмок вы забудете свою родословную, после пяти я начну путаться в своей. Вот тогда и поговорим без сословных предрассудков.

На кухне гостья огляделась по сторонам со смесью сочувствия и брезгливости, будто дама-благотворительница в рыбацкой лачуге, и протянула Берте газету, еще хрустящую и пропахшую типографской краской.

– Третья страница.

Брови Берты поползли вверх, стоило ей прочесть что «живительный гальванический разряд ударил в труп, коим является современная наша литература. Им стала книга юной писательницы фройляйн Грин». По мере чтения Берта все глубже впивалась когтями в столешницу, а затем плавно опустилась на стул. И вовремя. Ибо статья Карла Мейера заканчивалась словами: «Пользуясь случаем, фройляйн Грин хочет поблагодарить Берту Штайнберг, прекрасную вампиршу с обсидиановыми глазами».

– Что такое обсидиан? – отрешенно спросила она, глядя поверх газеты.

– Камень, из которого делают ножи, – подсказала Мастер, и Берта отчасти успокоилась. Хоть не побрякушки.

Затем Эржбета перелистнула в самый конец. Виньетка обрамляла объявление, куда более лаконичное: «Лечебнице Св. Кунигунды требуются ночные сиделки. Немертвым кандидаткам будет отдано предпочтение».

– Да, я нарушила кодекс, засветившись в газете. Приехали поставить мне это на вид?

– Скорее уж поздравить с дебютом, – наклонилась к ней Эржбета, – а заодно и посожалеть, что мы с вами так и не стали коллегами. Вчера вы могли стать Мастером.

– Откуда вы знаете, что произошло вчера? – перебила Берта. – А если знали, то почему не приехали раньше, чтобы за нас заступиться?

– Потому что могло произойти одно из двух: Виктор мог добиться своего и превратить реальный мир в сказочный, и тогда весь Совет бросил бы ему вызов. Но произошло второе – зарвавшегося мальчишку остановили прежде, чем мы до него добрались. Мы все вам очень благодарны за сэкономленное время.

Фройляйн Штайнберг молча встала, взяла с буфетной полки кольцо колбасы, упаковала его газету и аккуратно перевязала сверток бечевкой.

– Вот, перекусите в дороге.

Улыбаясь все так же приветливо, Эржбета посмотрела на подношение, но не взяла.

– А я так надеялась, что мы подружимся. Но прежде чем уехать, от лица Совета я должна возместить ущерб, нанесенный этому замку, – и она вытащила из ридикюля записную книжку и карандаш в оправе из слоновой кости.

Как раз в этот момент в кухню и вошла Эвике. Она что-то рассказывала Леонарду, который вставлял «П-поздравляю» в бурлящий поток ее речи. Увидев незнакомку, оба застыли в замешательстве.

– Это Эржбета, наш Мастер, – отрекомендовала ее Берта, – вместе вы составите опись ущерба.

Души замученных коллег разом воззвали к бывшей горничной. Эвике довольно потерла руки. Особенно ее умилила записная книжечка.

– Красивая штучка, да только нам не пригодится. Записывать сюда ущерб – все равно, что окопы чайной ложкой рыть, – сообщила девушка и продолжила тоном музейного гида, – У нас был красивый, чистый, современный замок. А потом налетели вампиры…

Прежде чем Эржбета успела опомниться, Эвике уже волокла ее в парадную залу, рассказывая на ходу, как вампиры отколупали позолоту с лепнины на потолке…

– Это же чудовищно – отпускать служанку с Эржбетой, – сказал Леонард, разжигая очаг, чтобы вскипятить себе вечернюю порцию крови.

– В крайнем случае, нового Мастера изберем, – ответила сестра. Но уже в следующий момент ей захотелось юркнуть под стол. Вошла Гизела.

Виконтессу не покидало ощущение, что вчера Эвике что-то подмешала в ее напиток. Как она дошла до своей комнаты и как уснула, Гизела не помнила. Зато прекрасно выспалась и проснулась практически новым человеком. Точнее, не-человеком. Не считая этого обстоятельства, жизнь казалась не такой уж и плохой.

– О… Леонард? Доброе ут… вечер. Тоже добрый.

Леонард помахал ей ложкой, с которой стекало нечто малоаппетитное даже по вампирским меркам.

– Хочешь кипяченой крови?

Берта, чинно восседавшая за столом, скривилась и налила себе свежей из графина.

– Привет, – буркнула она, пока на заднем плане Леонард живописал достоинства кипячения.

В молчании она пододвинула Гизеле графин и неопределенно помахала рукой – твоя кухня, сама знаешь, где взять чашку. Виконтессу она игнорировала с упорством человека, который увидел привидение, но продолжает винить во всем свое неуемное воображение и лишнюю рюмку шнапса за ужином. Гизела столь же демонстративно налила себе крови, после чего уселась за другим концом стола.

– Как тебе понравилась Вена? Что там носят? – поинтересовалась она.

– Форменные платья, фартуки и чепцы… – начала Берта, но осеклась. – Вернее, это носили там, где я служила… Аааэээ… какая у вас была погода?

– Прекрасная. И где же это ты служила?

К счастью для Берты, которой вовсе не хотелось рассказывать про свою сомнительную карьеру, дверь скрипнула и на кухню прокралась Изабель, чье появление повлекло за собой оглушительную тишину. Похоже, она и сама не ожидала кого-либо здесь увидеть. Ойкнув, вампирша попятилась.

– Это еще кто? – уставилась на нее Берта. – У вас тут уже не замок, а странноприимный дом.

– Это, эм… Изабель, – проговорила Гизела, раздумывая, чем бы еще ее отрекомендовать. – Она меня укусила. Познакомьтесь.

Виконтесса сама еще не поняла, ненавидеть ли ей вампиршу или уважать как своего творца, но сейчас ее хотелось только пожалеть. Да, пожалуй, еще и накормить. Зато Берта думала иначе. Она неторопливо встала, оперлась обеими руками о стол и улыбнулась гостье, будто крокодил антилопе, пришедшей на водопой. У нее хватало причин поквитаться с гадиной. Уолтер с Эвике не жалели красок, расписывая ее зверства, да и Леонард обмолвился, кому их отец обязан несвойственным ему благодушием. Но смерть Гизелы!..

– А я Берта Штайнберг, – представилась она, – именно это имя коронер, который будет обследовать твой прах, напишет в графе: «Причина смерти». Что мне с ней сделать, Гизела?