Иван Дроздов - Славянский котел

Драгана давно слышала подобные разговоры, — и не только от Элла, но даже и от своего отца, и от дедушки, которому она во всём доверялась. Сейчас же ей было радостно от сознания, что баснями о никчёмности русского учёного ей так легко удалось усыпить Битчера, погасить его интерес к Простакову. Она не хотела, чтобы Элл принимал какое–то участие в судьбе Бориса, а что её женишок со своими миллиардами мог влиять на судьбу Простакова, да и всех учёных, работавших на Русском острове — этого Драгана всегда опасалась.

Позвонила отцу. Тот обрадовался ей, но сказал, что приедет поздно вечером. Предложил отдохнуть, а затем вместе с горничной приготовить ужин, во время которого он намерен с ней обсудить важные дела.

Элл сказал:

— Я знаю, какие это важные дела намерен обсудить с тобой папаша, а сейчас поедем ко мне и я буду кормить тебя обедом.

Драгана охотно с ним поехала.

У Битчера в городе было два дома: один небольшой в центре города, другой на берегу океана в тридцати километрах от губернаторского дома. Сейчас они ехали в город, и Драгана, прижавшись в углу заднего салона, видела перед собой широкую спину Битчера и, пользуясь тем, что Элл не отвлекает её своей болтовнёй, сладко дремала. Впереди и сзади шли автомобили с охраной магната. В последние годы участились случаи нападений на богатых людей. За Эллом, как богатейшим человеком штата, начиналась охота нескольких мафий. Элл всё больше жил в городском доме, потому что разведка донесла ему, что к охоте за ним подключаются вертолёты, а теперь вот уже и морские катера. По загородному дворцу, что был у берега океана, могли выпустить ракету, а может, что–нибудь и ещё пострашнее, и Элл всё больше этого боялся; боялся настолько, что ночью подолгу не мог заснуть, и уже серьёзно подумывал о том, чтобы уехать куда–нибудь в старый свет, и поселиться там инкогнито, и жить в своё удовольствие. Вот только Драгану он не мог оставить. И сегодня решил с ней окончательно объясниться, потребует ответа: да или нет.

Именно об этом он думал и сейчас, когда вдруг над крышами домов затарахтел вертолёт, под брюхом у него ослепительно блеснуло, и раздался взрыв, от которого машину выбросило далеко за обочину шоссе. Драгану что–то ударило в плечо, она не сразу поняла, что их автомобиль перевернулся и, может быть, не один раз. У неё на коленях лежало что–то мягкое и тяжёлое. Это был Элл. Он стонал, протягивал вперёд руки. Драгана попыталась высвободиться, и он от прикосновения её рук закричал и повалился на пол у сиденья. Потом затих, а Драгана толкнула ногой дверцу и очутилась на зелёном газоне. Машину заволокло дымом, от которого перехватило дыхание, и она отбежала в сторону на свежий воздух. Но тут вспомнила: в машине лежит Битчер и побежала к нему. Он видел её, тянул к ней руки и повторял одну и ту же просьбу: не отдавай меня в больницу, вези домой, я хочу быть у вас, только у вас, иначе меня отравят.

Уронил голову на грудь, потерял сознание.

Подбежавшие охранники вытащили его из машины, перенесли в свою. И тут Драгана успела сесть за руль, развернула автомобиль и на большой скорости понеслась к своему дому. Битчера подняли на второй этаж и положили на диван в гостиной комнате на половине особняка, принадлежавшей Драгане. Через несколько минут появились врачи. Началось обследование пострадавшего.

Драгана для себя врача не звала, она с помощью горничной приняла душ, переоделась и только тогда, когда подсела к зеркалу и приводила в порядок причёску, услышала никогда ранее не бывавший у неё звон в ушах и тяжесть во всём теле, тогда только и пригласила врача.

Но прежде к ней вбежал взволнованный отец, припал на колени у изголовья, гладил волосы:

— Что? Как ты?.. Что–нибудь ушибла? Нет? Слава Богу!..

— Нет, ничего. Я здорова. Как там Элл?..

Вошёл личный врач губернатора профессор Шлиман. Он с раннего детства наблюдал Драгану, она любила доктора, поверяла ему все свои тайны.

— Ну-с, красавица, как мы живы и здоровы?

Доктор стал осматривать Драгану. К счастью, она отделалась лёгкими ушибами, но стресс был тяжёлым; девушка хоть и улыбалась, но продолжала дрожать, и звон в ушах оставался, её тошнило, и голова кружилась. Профессор дал ей снотворного и посоветовал хорошенько выспаться.

Проснулась она в двенадцатом часу следующего дня и к ужасу своему убедилась, что состояние её не только не улучшилось, но стало хуже, у неё болели голова и сердце, и тошнота не проходила. Отец сидел у постели и радостно приветствовал её пробуждение.

— Как Элл? Что с ним?.. — приподнялась она на подушке.

Отец стал серьёзным, глухо проговорил:

— Зашиб позвоночник. Как бы не было перелома. Я вчера же вызвал из клиники врачей, они привезли аппаратуру, проверяли весь день и сегодня продолжают обследование. Пока ничего не говорят, но боюсь, что дела у него плохи. Об одном меня просит: не отвозить его в «Клинику золотых пациентов» — так называют в городе лечебницу для миллионеров. Он сильно боится, что его отравят. Вот это хуже всего, если привяжется страх или тревога.

— На то есть основания; у него большая компания, много держателей акций. Они как пауки в банке. Ты, папа, не заводи акционеров. Я тоже их боюсь. За тебя, конечно.

— А ты, моя доченька, не забирай в свою головушку неженские мысли. У тебя и своих забот хватает. Ты вот не вышла замуж за Элла. А теперь и вообще, как у вас всё будет, неизвестно. А ты ведь знаешь, как важно бы для нас объединить нефтяное дело. Без его–то заводов мы как без рук, он все южные штаты топливом, маслами и мазутом снабжает, а теперь в чьи руки попадёт — неизвестно. К тому же и флот танкерный…

Драгана отвернула голову и смотрела в потолок. Она не любила разговоров о своём замужестве, умом понимала важность создания родственного концерна танкеров и заводов, но сердце её не лежало к Эллу, она и думать о нём не хотела.

— Ладно, ладно, — понял её состояние отец. — Не время теперь ворошить щекотливую тему. Сейчас к тебе придут врачи, расставят тут аппараты и будут тебя обследовать. Но, может быть, ты попьёшь кофе, чаю или горячего молока?..

— Нет, папа, я хочу встать и походить по комнате. Подай мне, пожалуйста, халатик.

Драгана поднялась, но долго ходить не могла. Голова закружилась сильнее, и она вернулась в постель. Отец внимательно наблюдал за ней, но девушка старалась не показывать своей слабости. А тут пришли врачи и начали обследование. Она тоже не хотела ложиться в клинику, и отец устраивал обоим молодым людям лечение на дому. Благо, что положение губернатора позволяло это делать.

Потянулись дни лежания и лечения. Через две недели Драгана утром, когда врачи, сделав распоряжения, удалились, прошла в комнату Битчера. Он лежал на специальном матраце, устроенном для больных с повреждённым позвоночником, — полусидя–полулёжа, — и смотрел на дверь, точно кого–то ожидал. Похудел, осунулся, и лицо его было бледным. Смотрел на приближающуюся к нему Драгану, и взор его, и черты лица ничего не выражали. Дана подошла к нему, приклонилась лицом к щеке и вздрогнула от подступавших рыданий. Элл молчал; смотрел в растворённое окно, за которым глухо и недовольно шумел океан. Почувствовал на своём лице горячие слёзы девушки.