Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков Том 2

Как новая наша императрица, по вступлении своем на престол, принялась не одними словами, но и самым делом за поправление всех недостатков и злоупотреблений в своем государстве и не упускала из вида и внимания своего ничего, что только могло относиться и служить к поправлению оного; то между прочим обратила она внимание свое и на леса и другие земли, принадлежащие казне и находящиеся в разных местах государства.

Они находились в великом небрежении и многие из них захвачены соседственными дворянами во владение, а в других, что лежали их несметныя тысячи десятин впусте и никем и никогда с самого начала света еще необработанными; но что и из сих соседственные дворяне много неправильно захватили в свое владение. И как восхотела она и в сем пункте и казне приобресть выгоду и всем подданным оказать милость и преподать средство к правильному приобретению себе помянутых и нужных для них земель и лесов государственных, чрез покупку оных из казны, то и повелела она для предварительного узнания, где и где такие земли и леса есть, сколько их и кем завлажено, и кому и кому они надобны, — издать строгий указ, чтоб все те, кои завладели государственными лесами и землями, неотменно бы объявили о себе в учрежденную особо и нарочно для того комиссию о засеках, с точным показанием, кто и сколько именно где завладел казенными лесами и землями, и желает ли кто купить себе как оные, так и из прочих впусте лежащих казенных земель, и сколько именно.

Сей указ, по особливости своей и по строгости предписания произвел великое волнение и колебание умов во всем государстве, ибо как написано было в оном: «что ежели кто, имея у себя в завладении такие земли, не объявит, и после о том узнано будет, то у таковых описаны будут их деревни и половина их взята будет в казну, на государя, а другая отдана будет доносителю о утаившем, и продажи впредь никогда уже не учинится». А таких людей, у коих земли и леса были в завладении, находилось в государстве превеликое множество; то все сии и перетревожились тем до чрезвычайности.

К числу сих принадлежали и мы с дядею, Матвеем Петровичем. У обоих у нас находилась лучшая наша степная деревня, лежащая тогда в Шадском уезде за Тамбовом, точно в таких обстоятельствах. Людей у нас у обоих было там довольно, а купленной и крепостной земли так мало, что и на квас оной было недостаточно. У меня было ее по крепостям только 10 четвертей, а у дяди вовсе ничего не было; в распашке же у обоих нас было ее довольно. Ибо как подле самой нашей тамбовской тамошней деревни находилась какая–то пустая и великого пространства степь, простиравшаяся в длину более нежели на 40, а в ширину около 30 верст; то и распахивали наши крестьяне вместе со многими и другими степь сию ежегодно, сколько кто был в силах, ибо вся она почиталась государственною и никому не принадлежавшею, и как к тому никто из нас не имел права, то и подходили мы все под указ вышеупомянутый.

Обстоятельство сие смущало нас обоих с дядею чрезвычайным образом и подавало повод ко многим и частым у нас с ним о том разговорам; и как оба мы боялись, чтоб не учинен был от кого–нибудь на нас донос, что мы владеем казенною землею, и чтоб нам не потерять чрез то своей лучшей деревни; то почитали самою необходимостию то, чтоб нам подать о завладении своем в помянутую комиссию объявление. А поелику нам ни числа сей завладенной земли, ни положения мест, ни всех тамошних обстоятельств было неизвестно, ибо не только я никогда там еще не бывал, но и дяде моему за отдаленностию никогда еще там бывать не случалось; то для лучшего узнания всех тамошних обстоятельств и положили мы с дядею, не медля нимало, туда на короткое время съездить.

Итак, собравшись в сей путь и снабдив себя всем нужным на дорогу, распрощались мы с своими родными и пустились в сей дальний путь с моим дядею, и, чтоб веселее нам было ехать, то согласились мы с ним ехать в одной коляске. Путешествие сие было для нас тем интереснее, что вся та страна, куда мы ехали, была мне еще совершенно незнакома и наши степи известны мне были до того только по одному имени, а видать их никогда еще не случалось.

Поелику домашним моим хотелось проводить нас до своей деревни, села Коростина, и там прожить все то время, покуда мы проездим, то расположились мы в сей раз ехать чрез Тулу, а не прямою дорогою чрез Засеку. Но как в Туле не имели мы никакого дела, то в городе сем мы только что ночевали и его почти не видали, ибо по утру рано продолжали свой путь прямейшею дорогою на Епифань.

Не успели мы переехать реку Шад в селе Куракине, как и увидел я тут в первый раз степные наши черные и толиким плодородием одаренные земли и те, почти оком необозреваемые равнины, какими преисполнены наши степные уезды. Первый город, попавшийся нам на дороге, был Епифань.

Мы, не доехавши до оной, заезжали наперед в свою епифаньскую деревнишку и ночевали в оной. Сия лежала по сю сторону сего города верст за 12, на речке Люториче, и мы в ней также никогда еще не бывали. Селение сие нашли мы превеликое, но свое участие в оном только самое маленькое. У меня было только два двора, а и у дяди столько ж. Совсем тем, по доброте тамошних земель, доставляла она нам довольно хлеба.

Переночевав в оной, приехали мы в помянутый город Епифань, который был тогда и показался мне маленьким и ничего не значущим степным городком, не стоющим никакого уважения. От него пробирались мы разными селами и деревнями прямо на Ранибург, месту, довольно известному в нашей истории и достопамятному тем, что принадлежало оно некогда князю Меньшикову и что была тут в старину земляная крепость, разбиваемая и закладываемая самим великим нашим государем Петром Первым; в новейшие же времена содержалась в сем замке несчастная фамилия герцога Брауншвейг–Люнебургскаго, Антона–Ульриха, под арестом.

Мне насказано было неведомо что о сем замке; но я нашел только маленькую и развалившуюся почти земляную крепость и внутри оной несколько каменных, развалившихся и раскрытых зданий наипрекраснейшей архтектуры, и подле сего замка, на прекрасном положении места, построенную нарочитой величины слободу или простое село с церковью посредине.

Нам случилось в сем месте обедать, а ночевать довелось в одном глухом месте посреди леса, где был один только прескверный постоялый дворишко, называемый Хобот. И как мы наслышались, что место сие было воровато, то расположились ночевать на лугу, неподалеку от двора сего, и тут едва было не лишились всех своих лошадей в ночь сию. Не успела она покрыть нас своим мраком, как и пожаловали к нам воры, и начали было лошадей наших хватать; но по счастию услышано было то караульщиком. Оный встревожил и разбудил нас всех, а сие и спасло лошадей наших. Воры, испужавшись нашего крика и наших ружей, из которых начали мы готовиться по них стрелять, оставили нас и ушли, а мы на другой день и доехали благополучно до города Козлова, который был почти лучшеньким из всех тамошних степных городов, но в сравнении с нынешним его состоянием, ничего тогда еще не значущим.