Альберто Васкес-Фигероа - Монтенегро

— Мы используем их, чтобы перемещаться по морю. Я прибыл на одном из них.

— И почему же ты так долго не мог его признать?

— Потому что он нарисован задом наперед.

— Задом наперед? — удивилась девочка, повернув голову, чтобы попытаться понять, о чем речь.

— Именно так, — ответил Сьенфуэгос. — Впереди киль, а сзади паруса. Всё наоборот!

— Что за глупость? Зачем кому-то рисовать задом наперед?

— Чтобы привлечь внимание и заставить задуматься о том послании, которое этот человек оставил... — канарца явно воодушевили собственные мысли. — Если бы мы обнаружили правильно нарисованный корабль, то я бы решил, что кто-то просто учится рисовать корабль. Но сейчас мне дали понять, что это послание.

— Но о чем?

— О том, что они вернутся. Чтобы увидеть корабль, каким он должен быть, нужно дождаться его возвращения. Понимаешь?

— Нет.

— Но это же просто.

Сьенфуэгос ни минуты не сомневался, что всё понял правильно, и ему было безразлично, поймет ли это девочка.

— Здесь прекрасная бухта, и корабль стоял здесь на якоре. Наверное, они хотели сообщить другим кораблям, что однажды вернутся.

— Когда?

— Этого я не знаю.

— Может, через год... Или три... Или пять!

— Вряд ли. Тот, кто это нарисовал, знал, что дождь и ветер сотрут надпись за несколько месяцев, а значит, собирается вернуться раньше.

Арайя окинула его долгим взглядом и в конце концов невинно поинтересовалась:

— «Цивилизованные» люди всегда устраивают такие сложности?

— Только когда хотят показать свою сообразительность.

— И что будем делать?

— Ждать.

— А если ты ошибся, и он никогда не вернется?

— Вернется!

Канарец был настолько в этом убежден, что остаток дня посвятил поискам укромной пещеры, до которой было бы трудно добраться, и наконец нашел такую почти на вершине скалы. В последующие дни он тщательно обшарил все окрестности, убедившись, что полуостров совершенно необитаем и им не грозят неожиданные визиты каких-нибудь докучливых соседей.

Так, в покое и безопасности, он проводил время, любуясь морем и тихой бухтой и обучая кастильскому языку малышку, так неожиданно ставшую неотъемлемой частью его жизни.

Море, высокие пальмы и близкая сельва давали им необходимое пропитание. Арайя, как и он, привыкла сама добывать себе пищу. Они по очереди охотились, ловили рыбу и крабов, а в это время другой наблюдал с вершины сколы, не приближается ли корабль христиан или злобные аборигены.

Туземцы, кстати, дважды приплывали на длинных пирогах и внимательно изучали оставленный кем-то на скале загадочный рисунок, но не обнаружили ни Арайю, ни Сьенфуэгоса и вскоре уплыли, так и не сойдя на берег. Так что жизнь в этом затерянном уголке Вселенной протекала столь же спокойно и безмятежно, как если бы они проводили время на одном из европейских курортов.

Частые проливные дожди превратили изображение корабля в мутное пятно, но однажды тихим вечером, когда солнце садилось за далекими островами на западе, незадолго до того, как рисунок полностью исчез, Арайя подбежала к Сьенфуэгосу, тяжело дыша, и указала куда-то вдаль.

— Смотри, вон он! — сообщила она.

Поспешно взобравшись на вершину скалы, они и в самом деле разглядели вдали корабль — крошечную белую точку на горизонте. Она медленно приближалась, словно не решаясь подойти к берегу, и вскоре исчезла среди скал, видимо, укрывшись в одной из маленьких бухточек..

В эту ночь они спали на вершине скалы, им даже в голову не пришло укрыться в пещере, несмотря на страшный ливень, разразившийся в полночь. Они с нетерпением ожидали рассвета.

А рассвет всё никак не наступал.

Солнце за их спинами явно не торопилось выполнить свои обязательства одарить землю светом, а когда наконец-то бросило первые лучи на тихие воды, то высветило парус, поднимающийся на огромном корабле, который всю ночь провел в дрейфе, а теперь стремился поймать ветер, чтобы спокойно подойти к берегу.

Сьенфуэгос беспокойно разглядывал корабль.

Капитан Леон де Луна все же сумел уговорить прекрасную Фермину Константе сопровождать его в его плавании к побережью Парии и острову Тринидад согласно энкомьенде, которую ему удалось-таки выпросить у сурового губернатора Бобадильи, ведь тому совсем не хотелось расставаться с верным помощником, так хорошо себя зарекомендовавшим.

— На острове все спокойно, — выдвинул свой последний аргумент виконт де Тегисе, стремясь вырваться из цепких лап наместника. — Все Колумбы в Испании, и вашей личной гвардии не составит труда призвать к порядку их немногочисленных сторонников.

— А Франсиско Рольдан?

— А это уже не моя проблема, ваше превосходительство. Я прибыл в Индии не для того, чтобы охранять вас от всяких мятежников и сторонников адмирала. Каждый человек обходится мне в изрядную сумму, и я хочу, чтобы они нашли одного человека, а не сражались с мятежниками, — твердо заявил он. — Вспомните условия нашей сделки.

Командор, превратившийся в непререкаемого хозяина острова, на удивление быстро привык к тому, что его приказы незамедлительно исполняются и почувствовал, как по спине пробежали мурашки от ярости, но он понимал, что капитан де Луна не из тех, кого можно лишить обещанного.

— Ладно, — неохотно согласился он. — Вы получите свою энкомьенду. Когда собираетесь отплыть?

— Как только подготовлю «Дракон».

— И что это за корабль?

— Фламандский. Уже не новый, но крепкий, я купил его у одного торговца с Менорки. Оснащу его фальконетами и бомбардами и тут же выйду в море.

— Вы уже не требуете правосудия?

— Вряд ли можно призвать к ответу человека, которого нет на острове, — ответил капитан де Луна. — Теперь моего внимания требуют Пария и Тринидад.

Если губернатор Франсиско де Бобадилья и подозревал, что виконт лжет, а его истинные намерения заключаются в том, чтобы найти сбежавшую жену, то сделал вид, будто ничего не знает. Как хитрый политик он предпочитал поддерживать хорошие отношения с человеком, на которого можно положиться в случае нужды.

— Ступайте с Богом, — лишь сказал он. — И держите меня в курсе ваших действий.

Итак, получив разрешение, виконт оснастил корабль более чем десятком орудий и нанял сорок моряков, которые добавились к тем двум десяткам головорезов, что прибыли вместе с ним из Севильи. Теперь оставалось лишь оговорить цену услуг честолюбивой потаскушки, которая рассчитывала получить гораздо большую выгоду, отправившись вместе с виконтом, чем оставшись на острове и по-прежнему обслуживая клиентов в Санто-Доминго.

— Не дело вы затеяли, вот что я вам скажу, — предупредил хозяина Бальтасар Гарроте. — Выйти в море, имея на борту шестьдесят мужчин и лишь одну шлюху — это, знаете ли, все равно что держать бочку с порохом возле пылающего очага. Рано или поздно взорвется!