Владимир Москалев - Нормандский гость

– Вздумалось же ей оказаться на нашем пути, да еще и в ложбине, где дальше носа не видно. Правда, она была моложе той, что с лихорадкой, однако тоже собирала какие-то травы.

– Ах, Можер, неплохо бы и мне иметь такую же, – вздохнул Гуго. – Возраст уже немал, иной раз в груди кольнет или заноет рука.

– Вы герцог франков, вам стоит только шевельнуть плечом, как тысячи старух со своими травами и корешками сочтут за счастье врачевать вас.

– Совсем недавно я обмолвился об этом с королем, и он порекомендовал мне некую юную плясунью, говоря, что она в травах знает толк. Ее зовут Вия, ты подобрал ее у ворот. Людовик сказал, она сох нет по тебе.

Можер остановился. И только что произошедшая между ним и Вией сцена отчетливо встала у него перед глазами. Он вспомнил, что был груб с ней, и нахмурился. Подумал, что обидел ее, и переступил с ноги на ногу. Увидел вновь, как она стояла одна, в пыли, отверженная им, глядя на следы от его сапог, – и в задумчивости потер рукою подбородок.

Гуго переглянулся с Карлом, потом взял Можера под руку, увлекая за собой.

– Знай, мальчик мой, – сказал он ему, – не всё то золото, что блестит. Внимательно вглядевшись, ты в куче навоза можешь найти настоящее сокровище. Оно не на одежде, не на короне и гербе, оно там, где у человека душа и где бьется его чистое сердце.

– Ерунда, – ухмыльнулся нормандец. – Я не ищу никакого сокровища, оно мне не нужно.

– Оно нужно всем и каждый его ищет, но человек порою и сам не знает, что топчет золото собственной ногой.

Можер повернулся и уже хотел ответить, но тут они остановились. Перед ними были двери королевских покоев.

Король был не один. У очага, протянув руки к огню, стояла женщина в темно-красной узорчатой мантии, отороченной золотом и мехом и с застежкой на груди из драгоценных камней. Русые волосы ее свободно спадали до плеч, голову венчала корона с убрусом. Глаза цвета бирюзы под овальными дугами бровей в раздумье смотрели на огонь, в них время от времени отражались отблески пламени; нос у нее узкий, ровный; алые губы сомкнуты, глядя на них, ловишь себя на мысли, что раскрываются они лишь тогда, когда есть что сказать. Вот женщина шевельнулась, переступив с ноги на ногу, потерла ладонями, приблизив руки к груди, и, глубоко вздохнув, снова протянула их к огню.

Едва все трое вошли в комнату, она обернулась. Губы тотчас сложились в легкую улыбку, в глазах засветился неподдельный интерес. Они скользнули по фигуре герцога, чуть дольше задержались на Карле Лотарингском и остановились, широко раскрывшись, на нормандце. Теперь им была работа. Никуда не торопясь, они принялись изучать гостя.

– Слава Господу, вот и вы, дядя! – воскликнул Людовик, вставая из-за стола и шагая навстречу. – Я прямо-таки заждался вас. Ну вот, матушка, – он повернулся к женщине, – я же говорил, что они очень скоро вернутся.

Королева-мать легкой, грациозной поступью шагнула от камина, подошла совсем близко и протянула руку для поцелуя Карлу Лотарингскому.

– Я рада, что ваша миссия увенчалась успехом, герцог, – сказала она приятным голосом, – а также тому, что вы теперь с нами: со мной, вашей невесткой, и своим племянником.

– Ваше величество, как вы догадались? – вскинул брови Карл. – Ведь я не произнес еще ни единого слова о поездке. Что, если Беатриса Лотарингская отказалась вести переговоры?

– Тогда это было бы написано у вас на лице, Карл. Иной, возможно, и вызвал бы у меня сомнения, но вы мой деверь, и я давно научилась читать по вашему лицу.

– Вам придется отныне надевать маску непроницаемости, Карл, – рассмеялся Гуго. – В противном случае вы всегда окажетесь обезоруженным как перед собеседником, так и в глазах женщин. Отличный пример для подражания – викинги. Взгляните на Можера – ни один мускул не дрогнет на его лице. Бьюсь об заклад, радость или горе – ни единым жестом норманн не выкажет этого.

– Кажется, речь идет о нашем госте? – Эмма приблизилась к нормандцу.

Можер вздрогнул. Впервые столь обаятельная женщина, да к тому же королева, стояла так близко к нему. И никогда еще такие красивые глаза с интересом не разглядывали его. Он потянул носом воздух: от нее пахло ландышем и сиренью.

– Сын мой, что же ты не представишь мне нашего Голиафа? – спросила Эмма, не оборачиваясь. – О нем столько говорят, превознося его силу и стать, что это не может не вызвать интереса у женщины.

– Матушка, это Можер, о котором я вам говорил, – отозвался Людовик. – Он сын Ричарда Нормандского.

– И мой родственник, – вставил герцог Гуго.

– В самом деле? – поглядела на него королева-мать. – Кто же он вам?

– Сын шурина и двоюродный племянник моей жены.

– Вот даже как? – протянула королева и с улыбкой вновь повернулась к нормандцу. – Я рада, граф, что вы теперь будете жить у нас. Король рассказал мне о вашей встрече с Карлом Лотарингским у границы с Вермандуа. Скажите, – она еще ярче заулыбалась, слепя белизной зубов, – вы и в самом деле свалили лошадь герцога вместе с ним самим?

– Государыня, поверьте, если бы я знал, что передо мною брат короля, я никогда не решился бы на такое, – ответил Можер.

– Но как же это можно? Ведь для этого надо обладать силой Геркулеса.

– Пустяки. Вы не поверите, ваше величество, но я проделал это всего лишь одной рукой.

– Неужели? – и Эмма звонко рассмеялась. – Ну а если двумя? Вероятно, тогда вы подняли бы лошадь вместе со всадником и забросили в ближайшие кусты?

– Признаюсь, именно такое желание и возникло у меня поначалу.

– Что же вас остановило?

– Только то, что мне пришлось бы при этом покалечить бедное животное. А ведь мне так нужен был конь!

Присутствующие дружно рассмеялись. Королева же лишь цвела улыбкой, источая глазами безграничное любопытство, смешанное с восхищением.

Можер не знал уже, куда от нее прятать взгляд. Ему казалось, что Эмма буквально пожирает его глазами, и он молил бога, чтобы кто-нибудь разрядил обстановку, сказав что-либо, не относящееся лично к нему. Вероятно, уловив это желание в его взгляде, королева-мать сама пришла ему на помощь:

– У нас с вами еще будет время побеседовать, не так ли? Вы расскажете о вашей родине, вашем дворе и славном отце герцоге Ричарде, с которым мой сын и герцог франков большие друзья.

Можер, едва наклонив голову, прижал руку к груди.

– Теперь вы, – королева обратила взгляд на Карла Лотарингского. – Расскажите нам о вашем путешествии. Если забудете что-то, ваш спутник поможет вам вспомнить, – она улыбнулась нормандцу. – Но давайте присядем, не стоять же нам все время. Диван достаточно широк.

Они уселись все вчетвером (в те времена это ни у кого не вызывало удивления), и герцог поведал о том, как прошло путешествие и чем закончилась их миссия.