Владимир Москалев - Нормандский гость

– Черта с два! Возьму за оба рога, поверну и свалю на землю. Так и буду держать, пока ему не выпустят кровь.

Вия в страхе округлила глаза:

– А вдруг не получится? Что, если этот бык сильнее?..

Можер расхохотался:

– Сильнее только Минотавр, но того уж нет. А с этим мне не впервой. Знаешь, когда в нашем замке в Нормандии устраивали состязания в стрельбе из лука, отец говорил мне: «Сынок, довольно тебе уже ломать луки и рвать тетивы, ступай на живодерню и вали быков. Это лучшее занятие для твоих рук».

– Неужто правда? – всплеснула руками Вия, не роняя, однако, белья. – А ты не врешь?

– Что? – грозно спросил нормандец. – Не веришь? Тогда пойдем, убедишься сама.

– А потом мясники зарежут бедное животное и выпустят из него кровь? Нет, я не пойду. Такие зрелища меня не радуют, ведь ты будешь в роли палача.

– Но что в этом такого? – Можер поднялся с корточек. – Человек должен есть мясо. Где же он его возьмет, если не будет убивать животных?

– Для этого есть охота, и там – кто кого, – попробовала возразить Вия, – а тут – нож в горло… просто убийство какое-то.

– Наверное, поэтому король и любит охоту. Все короли таковы. Людовик говорит, что любит риск, азарт погони его возбуждает, горячит кровь. Предстоящая охота захватила его целиком, ни о чем другом он уже и говорить не может. Хотел отправиться завтра утром. Еле уговорили его с Карлом подождать несколько дней: оказалось, главный ловчий нездоров, к тому же недостает трех собак, которые пострадали в прошлый раз.

Вия нахмурилась. Какие-то воспоминания вдруг пронеслись у нее в памяти.

– Король собирается охотиться?

– Ну да, я же сказал. Но ты огорчена. Почему это тебя тревожит?

– И где же?.. Куда он помчится?

– Куда? Конечно же, в Санлисский лес.

Вия вскрикнула и поднесла руки к груди. Белье стопкой упало на пол, она и бровью не повела. Можер нагнулся, поднял белье, недоуменно уставился на нее:

– Что с тобой? Ты будто побледнела даже.

Она торопливо шагнула к нему; подняв руки, положила их ему на грудь, а в глазах – мольба, вопль души:

– Королю нельзя ехать в лес!

– Нельзя? – удивился Можер. – Что за новости! Почему это?

– Не пускай короля в Санлисский лес! И сам не езди! – твердила свое Вия, глядя на него умоляющими глазами. – Можер, я прошу тебя!

– Да что происходит, в конце концов? Можешь объяснить?

– Как бы сказать, чтобы ты понял… – Вия стала подыскивать слова. – Понимаешь, этот пень, и ворон на нем… я сама видела. А тут еще он закаркал…

– Какой пень? Какой ворон? – совсем растерялся нормандец. – Что ты несешь?

– Сегодня я была в Санлисском лесу, там срубили дерево, остался пень, – заторопилась Вия. – Мы хотели на нем пообедать, как вдруг…

– Кто это «мы»?

– Я и лесорубы. Их было двое. Как вдруг на пень уселся черный ворон.

– Ну и что?

– И он закаркал, Можер!

– Было бы удивительно, если бы он заржал, как лошадь.

– Не смейся и не перебивай меня! Королю грозит опасность, совсем недавно я предостерегала его. Сказала, что его погубит… дерево!

– При чем тут король и какое-то дерево?

– Боже мой, ну какой же ты бестолковый! Король занозил палец, я вытащила занозу, пошла кровь, и я…

– Можер! Это он! – вдруг послышался голос из коридора, совсем близко. – Я же говорил, что успеем.

Вслед за этим из-за поворота показался Карл Лотарингский, рядом – герцог франков.

– На бойне уже заждались тебя, Можер! – воскликнул дядя короля. – Мы торопимся, боясь опоздать, а ты, оказывается, здесь. Ого, да ты, никак, нашел другую работу? – кивнул герцог на стопку белья в руках нормандца. – А как же бык?

– А, чёрт! – выругался сын Ричарда. – Сейчас же иду вслед за вами.

Миновав лестничный марш, оба вышли во двор.

– Прелюбопытную картину нам пришлось только что наблюдать, не правда ли, герцог? – усмехнулся Гуго.

– Я назвал бы ее «Голиаф обратился в Давида», – отозвался Карл Лотарингский.

– А я – «Геракл в рабстве у Омфалы» [7] За убийство друга Зевс продал Геракла в рабство гордой царице Лидии Омфале. Та нарядила сына Зевса в женские одежды и заставила прясть и ткать. .

– Одно несомненно: Можер попал в плен.

Рассмеявшись, они отправились на живодерню.

Нормандец тем временем, вернув белье Вие, сказал ей:

– Отправляйся к себе и жди меня. Я приду, когда выполню работу.

И он ушел.

Как только Вия застелила постель и закончила мыть пол, он вернулся. От него пахло кровью и еще чем-то смрадным, характерным для живодерен.

– Бог мой, от тебя несет мертвечиной, – скорчив гримасу, замахала Вия ладонью у себя перед лицом.

– Так и должно быть, ведь я был не на балу, – развел руками Можер.

– Удалось тебе свалить быка?

– Еще бы! На это стоило посмотреть, чёрт побери! Этот дьявол – впору Минотавр, только что не стоял во весь рост и не столь кровожаден. Пришлось потягаться. Видела бы ты, как я ухватил его за оба рога, и он стал теснить меня к стене, собираясь продырявить мою грудь, как бурдюк с вином!

– А ты?.. О, боже мой! Что сделал ты, Можер?

– Не ступил ни пяди назад, слава богу, ноги у меня крепкие. А потом взял да и скрутил ему башку – один рог вверх, другой вниз. Не упади он на бок, клянусь чревом папы, я отвернул бы ему голову! Но он свалился, и его тут же прикончили.

У Вии вырвался вздох облегчения. Она подошла к нормандцу, положила руки ему на грудь, подняла голову и, прикрыв глаза, тихо произнесла:

– Богатырь ты мой!..

Он чуть склонился, и Вия, обвив его шею руками, подарила ему долгий и нежный поцелуй. Не раздумывая, Можер легко поднял ее и понес к постели, которую она только что застелила белоснежной простыней.

– Так что ты говорила про лесорубов, дерево, какого-то ворона? – спросил Можер, заложив руки под голову и глядя в потолок. – Признаюсь, я ни черта не понял. Да тут еще король с занозой…

Вия привстала с подушки и, облокотившись на локоть, уставилась на его широкую грудь с редкой растительностью. Чтобы внимательно все осмотреть до самого живота, да еще любовно гладя при этом мощный торс нормандца, ей пришлось немало повертеть головой. Устав, она, откинув руку, прильнула к этой груди, закрыв глаза и вдыхая его запах. Можер улыбался. Ее волосы разметались у него на ключицах, и он блаженно вдыхал их аромат, воображая себя в поле среди моря благоухающих цветов.

– Как хорошо, – проворковала Вия, лаская губами его тело. – Я так счастлива, Можер… и ни о чем не хочется думать.

– Даже о смерти короля?

Она встрепенулась, приподнялась и, глядя в его глаза, торопливо заговорила:

– Теперь я все расскажу, и ты наконец поймешь.

И Вия поведала о сцене в кабинете короля, когда тот расщеплял полено для топки, и о том, как она умчалась в лес, где повстречалась с лесорубами.