Виктория Дьякова - Маркиза Бонопарта

– Я, право, не думала, Ваше Величество, – смутилась Лиз, озадаченная нежданным поворотом.

– А вы подумайте, – ободряюще посоветовала ей Мария Федоровна, – и если надумаете, – сообщите. Следовало бы написать ей, я полагаю. Почаще заезжайте ко мне. Ведь кроме вас мне не с кем теперь и поговорить об Александре… И приводите ко мне вашего сына. Ведь как никак я ему бабушка, а он меня совсем не знает…

«С Алексеем случилось несчастье. Если в вас сохранилась хоть капля сострадания к нему, приезжайте в Петербург», – прочитала маркиза де Траиль в письме княгини Орловой, полученном ею в декабре 1826 года. Возможно, если бы ей написал сам граф Анненков или кто другой по его просьбе, она бы еще задумалась, ехать ей или нет. Но письмо пришло от Анны Орловой, которой маркиза была обязана всей своей спокойной жизнью в прошедшие после войны тринадцать лет. Она не могла не откликнуться – она поехала, желая помочь, как помогла ей Анна, когда казалось, что жизнь уже подошла к концу.

Отдав поручения Биариц и ее мужу, назначенному теперь новым управляющим замком вместо Жана, маркиза отправилась в Петербург, хотя давно уже решила никогда больше не посещать город, обманувший ее надежды дважды. Она даже не представляла себе, какой долгий путь в действительности ожидал ее.

Столичный русский город, как показалось Анжелике, совсем не изменился за последние тринадцать лет, но заметно помрачнел. Проехав по Невскому проспекту мимо Казанского собора, ее экипаж миновал Дворцовую площадь и свернул на набережную к Мраморному дворцу.

Когда лакей, попросив гостью подождать немного, доложил о ее визите хозяйке и Анна появилась перед ней, – Анжелика с трудом сдержалась, чтобы не выразить вслух, как почти неузнаваемо переменилась княгиня, как она постарела. Но Орлова и сама понимала, какое впечатление произвела на француженку, потому грустно улыбалась, спускаясь по мраморной лестнице к маркизе.

– Я счастлива, что вы откликнулись на мое письмо, – проговорила она привычно мягко и обняла Анжелику, причесанная строго, как всегда, но с явной сединой в темно-русых волосах, в строгом черном платье. – Признаюсь, я ждала вас…

– Что случилось? – сразу спросила маркиза, сбросив подбитый соболем салоп на руки лакея. – Я, право, не знала, что и думать…

– Пойдемте, – Анна пригласила ее в покои. – Я все расскажу вам. Нам с вами о многом надо поговорить.

Княгиня провела свою гостью в уютную спальню на втором этаже дворца, обитую светло-зеленым шелком и обставленную белой мебелью.

– Я полагаю, что вам следовало бы отдохнуть с дороги, – произнесла она с заботой. – Сосните часок, а потом…

– Нет, нет, – решительно возразила Анжелика, – я вовсе не устала. Не будем терять времени. Я знаю, что император Александр умер в прошлом году…

– Да, он умер, – вздохнув, подтвердила Анна, – но это явилось всего лишь первой нашей бедой, а их затем последовало немало. Вы ничего не слышали о восстании?

– О восстании? – изумилась маркиза. – Нет, ничего… О каком восстании?

– Здесь, в Петербурге. – Анна позвонила в колокольчик и приказала лакею принести им чай. – Наследник престола великий князь Константин Павлович отказался занять трон, и несколько гвардейских полков взбунтовались, не желая присягать его младшему брату Николаю. Всей ситуацией воспользовались заговорщики…

– Заговорщики? – переспросила Анжелика в недоумении. – Какие заговорщики?

– Они стремились к свержению монаршей власти и желали установить республику, подобную французской, – объяснила ей княгиня. – Во время подавления восстания один из мятежников по фамилии Каховский, – голос Анны дрогнул, но она совладала с собой, – убил Мишеля…

– Генерала Милорадовича? – воскликнула маркиза, потрясенная известием. – Генерал Мишель погиб?

– Да. Он умер от полученной раны, – подтвердила Анна и опустила голову, чтобы скрыть слезы. – Вот уже год я одна, – проговорила она дальше, – и давно бы уже отправилась в монастырь, если бы не некоторые обстоятельства, удерживающие меня в Петербурге. Каховского казнили, – добавила, выдержав паузу. – Перед казнью я посетила его в камере. Я сказала ему, что не держу на него зла. Пусть уходит с миром….

– О боже! – Анжелика сжала ладонями виски – теперь она начинала кое-что понимать. – Как я сочувствую вам, princesse…

– Благодарю вас, – слабо улыбнулась Анна, – но я пригласила вас в Петербург не для того, чтобы жаловаться на свою судьбу. Мы должны поговорить с вами об Алексее…

– Он в столице? – быстро спросила Анжелика. Сообщение о заговоре и восстании заставило ее взволноваться о муже.

Княгиня Орлова не успела ответить ей. Дверь в покои открылась – появился лакей, который нес на подносе чай, а за ним входила… княгиня Потемкина. Анжелика вздрогнула, увидев ее.

– Нет, он не в столице, – ответила она вместо Анны, и попросила Орлову: – Оставь нас на время, пожалуйста…

Анна вышла из покоев. Маркиза Анжелика и княгиня Потемкина остались наедине. Так же как и Анна, бывшая всесильная фаворитка императора Александра значительно переменилась за прошедшие годы – в ее волосах сквозила седина, а поражавшее тончайшими чертами лицо прорезали скорбные складки. Только глаза, знаменитые глаза Лиз, оставались прежними: зелеными, подвижными, блестящими. В руках она держала какой-то свиток, который то клала на каминную полку, то снова забирала с нее. Она не присела – все ходила в явном волнении вдоль камина, и черный шлейф ее платья тянулся следом, скрывая собой профили римских кесарей, вышитые на темно-зеленом ковре.

– Мы обе были уверены, что не увидимся, – повторила задумчиво Лиз, – и не имели такого желания. Но все повернулось иначе. Алексей не в Петербурге, – сообщила она и устремила взор прямо в лицо Анжелики, – он сослан в Сибирь, на рудники…

– На рудники?! – маркиза в ужасе прижала руки к груди. – Как? За что?

– Он состоял в заговоре и злоумышлял против государя…

– Алексей… Алексей … – Потрясенная, Анжелика растерялась. – Но как такое возможно? Как?

– Мне так же, как и вам, невероятно сложно было смириться с этим, – согласилась Лиз. – Но, тем не менее, это так. Поверьте мне, я ничего не знала об этом. Если бы я знала, то наверняка смогла бы воспрепятствовать. Но он хранил в тайне свои связи с заговорщиками. Так же в тайне он хранил и боль, которую испытывал годами оттого, что недостойно поступил с вами. – Лиза остановилась напротив маркизы, и тонкие бледные пальцы ее все теребили и теребили бумагу… – Он сильно переживал и сам признался мне в том накануне ссылки, – продолжила она. – Вероятно, сердечные мучения и вынудили его пойти на поступок, который однозначно должен был стоить ему жизни…