Юлия Андреева - Свита мертвой королевы

Мы разыгрались. Инес морщила красивый лоб, то и дело накручивая на палец золотистый локон. Ее тень покачивалась на стене, точно следящий за нами темный ангел. Несмотря на возраст – в тридцать пять многие сами становятся бабушками, тихо отцветая, – госпожа де Кастро оставалась свежа точно роза и так же прекрасна, как в тот день, когда я увидела ее в первый раз.

Я радовалась тому, что история по-настоящему взволновала мою подругу и повелительницу. По поведению Инес угадывалось, что она не знает, как поступить с этой троицей, но не желает отступать.

Сначала Инес хотела запретить брак с сарацинкой по причинам другой веры. Но я парировала, заявив, что та мечтает поменять веру и стать правоверной христианкой. Инес вывернулась, предположив, что рыцарь мог бы жить со своей женой и одновременно содержать привезенную им из Святой земли даму. Но тогда я вышла как представитель Святой церкви и назвала адюльтер незаконным и богопротивным. С другой стороны, Инес не желала как-то ущемлять в правах жену рыцаря, так как та была вообще ни в чем не виновата. Как-то само складывалось, что наказать следует самого рыцаря, но таким образом, чтобы при этом не пострадала ни его жена, ни спасшая его сарацинка.

Поняв, что именно с этой стороны следует вести наступление, Инес начала свою речь, по ходу дела измышляя возможное наказание. Рыцарь должен был остаться со своей законной женой, при этом выдав сарацинку замуж с выделением ей богатого приданого, в несколько раз превышающего выкуп, положенный в случае вызволения из плена дворянина и рыцаря.

Выслушав справедливые доводы госпожи, я хотела уже выбросить свой последний козырь – беременность сарацинки, когда до нас донеслись глухие удары и звуки охотничьего рога.

Мы затаились, переглядываясь и не понимая, что происходит. Вход гостям в монастырь Святой Клары полагался в строго дневное время и исключительно с согласия матери-настоятельницы. Мы же со своими играми засиделись за полночь.

Улыбнувшись Инес, я сползла с кровати и, не обуваясь, подошла к окну, выходившему на двор.

Какое-то время не было ничего слышно, кроме ржания коней приезжих и громких голосов за воротами. Наконец, внизу заскрипела входная дверь, и я увидела затылки трех монахинь, освещенные светом факелов. Одна из сестер, толстая и переваливающаяся словно утка, оставалась босой. Вторая спешно подвязывалась веревкой, кое-как зажав факел в подмышке. Третья зевала и потягивалась, в руках ее ясно виднелся белый лук, потому что в обязанности входила охрана монастыря.

Подойдя к воротам, охранница, ловко прикрепив факел в специальном приспособлении на стене, натянула тетиву лука.

– Кто вы такие и отчего шляетесь по ночам? – грозно поинтересовалась монахиня.

– Его величество король Афонсу Четвертый! Если хочешь жить – открывай ворота, старая стерва! – гаркнули на монахиню.

Я отскочила от окна, одним прыжком достигнув постели Инес. Та все слышала не хуже меня, но страх парализовал ее.

Поняв, что моя подруга не может прийти в себя, я бросила ее и как была в ночной рубашке добежала до двери мальчиков, забарабанив в нее. Как только в комнате послышалось шевеление, я влетела в комнату девочек и, схватив за руки Беатриш, ринулась опять к Инес. Анжелика бежала за мной, держась за мою рубашку. Вскоре появились Диниш и Жуан, оба в исподнем и с игрушечными шпагами. Ну какой прок от отроков, которым еще самим няньки нужны?!

Велев одеваться, я стала помогать им всем. Инес старалась справиться со своими волосами. Те предательски рассыпались, вместо того чтобы собраться в приличествующую случаю прическу.

Заскрипели ворота, послышался цокот копыт, громкая ругань приехавшей с королем свиты. Я быстро натянула платье и, подлетев к окну, увидела, что монахиням не соврали, среди приехавших в монастырь воинов оказался король.

Рядом, едва сдерживая горячих коней, скакали его друзья – дон Авару Гонсалвиш, дон Диогу Лопиш Пашеку и дон Перу Куэлью, которых за то, что они постоянно сопровождали короля в деловых поездках и увеселениях, называли «тройкой незаменимых». Факелы освещали двор, блестели кирасы и кольчуги. На взгляд, приехавших с королем было человек сто, почти каждый имел меч, многие луками и арбалетами целили в окна, выстроившись по линии здания.

– Донья Инеш ди Каштру сейчас в монастыре? – услышала я резкий голос короля и вновь подбежала к Инес.

Мальчики уже почти оделись, Анжелика помогала Беатриш, в то время как сама Инес не пыталась не то что одеться, а даже встать с кровати. Кое-как я напялила на нее платье, после чего снова выскочила в коридор и разбудила служанок. Как же я вначале не подумала о них?!

– Госпожа, мы немедленно должны бежать отсюда! – стуча от страха зубами, сообщила я Инес.

– Я не могу, Франка, – та вздохнула, показывая мне свои белые, мелко трясущиеся руки. – Мария и Эльвира оденут и приберут меня. Думаю, у меня хватит сил встретиться с королем и дать ему объяснения. Что же касается тебя, то я приказываю немедленно уходить и уводить с собой детей наследника престола, – голос Инес оставался спокоен, но я видела, что ее почти парализовал страх.

– Я никуда не пойду, мама! Отец бы не одобрил этого! – замотал головой Жуан.

– Отец бы велел вам оберегать брата, сестру, Анжелику Алвиту и слушаться своей матери, – голос Инес оставался спокойным, но спорить с ней в этот момент мог только безумный. – Король прибыл сюда для того, чтобы говорить со мной. Он и будет говорить со мной. Что же касается вас, то вам придется временно отступить, для того чтобы доложить о случившемся вашему отцу. Франка!

Я бросилась на колени перед Инес, и та благословила меня.

– Франка, ты отвечаешь за то, чтобы мои дети остались целы и невредимы.

– Я сделаю все, что будет от меня зависеть, – я резко поднялась и, взяв на руки Диниша, велела старшим следовать за мной. Приказ подействовал на них отрезвляюще, все тут же вытерли слезы и встали за моей спиной. Жуан взял за руку мою дочь, успокаивая ее и обещая прикончить любого, кто подступится к ней. Я попрощалась в последний раз с Инес и вылетела с детьми в коридор.

Я хотела увести их сначала по черной лестнице, но там уже слышались голоса. Потом по парадной – но на ней гремели шпорами военные. Не помня себя от страха, я побежала по коридору в сторону внутренней церкви. Там, поднявшись по узкой винтовой лестнице наверх, мы оказались на хорах, в относительной безопасности.

Я поставила на ноги маленького Диниша и, пропустив вперед остальных детей, закрыла дверь на засов. Выйти из монастыря незамеченной, да еще и протащить с собой четверых детей казалось мне из области сказок. Поэтому я решила отсидеться здесь, пока проход не будет расчищен или пока Господь не сжалится и не заберет нас к себе прямо с крыши, куда, случись в церкви пожар, мы должны были бы подняться.